Невероятная Индия: религии, касты, обычаи - Андрей Снесарев

Но возвратимся к людям не столь отверженным. Важной стадией в жизни маленькой женщины, казалось бы, должно быть хождение в школу, но, к сожалению, для обыкновенных девочек школ почти не существует. Их и для мальчиков недостаточно, а против учения девочек можно услышать даже много возражений, причем отовсюду. Простой народ скажет: «Что девочка получит своим учением? Разве оно даст ей кусок хлеба?», а представители более высоких каст: «Что она, какая-нибудь девадаси, чтобы учиться?» [128] В результате подавляющая масса женщин безграмотна. Некоторый процент их — из лучшего класса — получит кое-какое образование, но оно будет чисто домашним.

С возрастом подходит важный момент, когда девочка должна усвоить систему парды и начать закрываться от взора мужчин. Обыкновенно с восьми-девяти лет носят покрывало, с двенадцати-тринадцати лет закрывают тело полностью, а для замужних это обязательно. Замуж, кстати сказать, выходят очень рано, а обручение совершается еще раньше. Обручение является брачным контрактом, который в исключительных случаях может быть даже заключен родителями прежде, чем дети родились[129].

Впрочем, обручение, если оно даже и произошло, есть просто набросанный — хозяйственно и астрологически[130] — проект, который может не осуществиться. Действительный брак обычно заключается по достижении детьми двенадцати-тринадцати лет. Возраст варьируется в зависимости от религии, общественного положения и т. д. У мусульман вступающие в брак несколько старше возрастом, чем у индуистов, а та большая народная группа, которая в религиозной статистике значится под рубрикой анимистов, живет полудикой, но свободной жизнью и в брачных отношениях подчиняется здоровому чувству; ее мораль, пожалуй, и не высока, но она соответствует природе. Среди привилегированных классов наиболее частый возраст брачующихся — между двенадцатью и шестнадцатью годами, но многие семьи посчитают для себя позором, если их дочь не выйдет замуж до наступления шестнадцати лет[131].

Все свадебные расходы в случае, наиболее предпочитаемом общественным мнением, берет на себя отец невесты, или расходы делятся поровну (иногда в каких-то долях) между отцами молодоженов, или, наконец, — это худший случай — все расходы берет на себя отец жениха, что бывает, лишь когда семья невесты очень бедна; при таком раскладе родители невесты даже иногда выпрашивают себе подарки или небольшое денежное содержание.

Сама церемония брака весьма разнообразна в зависимости от достатка и касты молодоженов, особенно сложна она у брахманов, у которых много живописных и изящных обрядов. Главным моментом церемонии считается хождение жениха и невесты вокруг жертвенного очага или дерева, надевание женихом на шею невесты ожерелья тали[132] и общая еда новобрачных с одного листа. Индуист обязан пригласить на свадьбу всю касту или общину в пределах доступного расстояния, в то время как исламская свадебная церемония весьма проста; впрочем, большинство индийских мусульман дополняют ее обычаями, заимствованными от индусов, а некоторые даже применяют видоизмененную форму бхаунри[133]. Свадьбы, как правило, сопровождаются длиннейшими угощениями под музыку, громким шумом (может быть, это даже более подходящее слово) и не обходятся без процессий воинственного вида (пережиток умыкания невест). Если свадьба очень богата, то новобрачные (да и гости) будут передвигаться на лошадях, слонах, в колясках или переноситься на паланкинах; по пути будут разбрасываться монеты, с жадностью и драками подхватываемые детьми и взрослыми более бедных классов.

Девушка одевается на свадьбу со всей роскошью, которую позволит достаток семьи; роскошь, естественно, будет разная. Но особенности ее костюма, почти всюду повторяемые, будут такие: за исключением иногда голых рук платье плотно окутает ее тело, начиная от шеи и кончая чуть ли не пятками. Украшения покроют все места, где только можно их прицепить: руки будут на запястьях несколькими ярусами, пальцы рук покроются кольцами, надо лбом повиснет кулон, шею и затылок охватят ряды бус, сережки будут в ушах и в носу и, наконец, низ ног охватят большие кольца, а пальцы ног — малые. Кроме всего этого, невеста вся потонет в цветах, свисающих длинными гирляндами и прикрепленных группами букетиков. Жених будет одет скромнее, иногда до пояса почти гол, но тоже унизан цветами; все нужные кастовые знаки на нем будут выведены свежо и ярко. Дух общины, царствующий в деревне, здесь скажется в том, что для пиршества будут снесены с деревни вся посуда, ковры и даже съедобные предметы, а чтобы пышнее украсить невесту, ей временно предоставят всяческие украшения. Свадьбу празднует, в сущности, вся деревня, празднует часто бедно, но ярко, шумно и искренно. Надо заметить, однако, что между церемонией брака и переходом невесты в дом мужа часто бывает значительный интервал.

Свадьба париев протекает без особых формальностей. Свобода половых отношений среди молодежи и вообще предложение девочек[134] родителями случайному путешественнику или богачам снимают со свадебных процессов всякую иллюзию свежести, стыда и искренности. Все сводится к тому, что, достигши шестнадцатилетнего возраста, мужчина-парий должен обзавестись собственным хозяйством, для чего ему нужна жена как основная работница и двигатель всех хозяйственных процессов. Когда его выбор остановится на какой-либо девушке, он первым делом начинает накапливать зерно, коренья и особенно каллу (перебродивший сок кокосовой пальмы), чтобы быть в состоянии угощать родителей и родственников будущей жены в течение договорного времени. В этом кормлении досыта, обильном питье и веселье и состоит у париев свадьба, а предсвадебные разговоры главным образом ведутся о продолжительности пиршества.

Окруженный своими родными и друзьями будущий муж приходит к родителям невесты и говорит: «Отдай за меня свою дочь, у меня есть чем угостить вас (буквально „порадовать ваш живот“) в течение месяца». После этих слов начинается торг: родители хвалят дочь как рабочую силу (столько-то в день наберет хворосту или сплетет корзинок и т. д.) и требуют удлинения пиршеств, а будущий зять, наоборот, старается его сократить. Когда стороны приходят к согласию относительно будущей церемонии, отец невесты перед двумя свидетелями, приведенными женихом, произносит фразу: «Я отдаю тебе эту женщину, и пусть якши (злые духи) возьмут ее к себе, если она не будет подчиняться тебе, как раба». Фактически муж и ищет себе рабу, притом способную работать с утра до вечера: неустанный труд и слепое повиновение — идеал жены пария; эти качества обеспечат ей сносную семейную жизнь, хотя и не спасут от побоев.

После этих переговоров валлува (род жреца) соединит жениха и невесту, вложив им во рты по шепотке соли и вымазав лбы пеплом кизяка, при этом жрец будет шептать какие-то молитвы и время от времени бить в барабан, чтобы отогнать злых духов. А затем начинается пиршество, сопровождаемое пьянством, разгулом и всегда продолжающееся короче установленного срока, так как заготовленное съедается быстро и невоздержанно. Свадьба протекает вообще без нарядов и украшений, и разве только природа внесет в эту тусклую картину свои краски и южную прелесть. Судьба парийки в каком-то смысле мало меняется при переходе из хижины родителей в хижину мужа: там она работала на родителей, вынося побои от них и своих братьев, здесь она будет работать на мужа и будет терпеть от него побои в ожидании, пока вырастут сыновья, которые также не всегда будут к ней милосердны.

Если же женщина все-таки пользовалась какой-то долей свободы в доме матери, то в новом доме все это будет потеряно: здесь она только сноха. Свекровь достаточно одиозное понятие во всех странах мира, но в Индии она является ярким и утонченным типом. Ее притязательность и враждебное, деспотическое отношение к снохе усиливается тем обстоятельством, что в случае спора юный муж вряд ли будет защищать молодую жену. Самоубийства молодых женщин — явление столь обычное в Индии — часто приписываются гибельному влиянию свекрови. Впрочем, молодую женщину давят и прессуют со всех сторон, как полевое зерно между жерновами, и свекровь — лишь авангард этого семейного гнета, она — лишь последний повод, толкающий женщину на дно деревенского колодца.

Официальный закон глубоко немилосерден к женщине Индии. Ввиду важности этого вопроса приведем из «Падмапураны» наиболее яркое: «Муж, хотя бы урод, старик, калека, отталкивающий своими грубыми манерами, насильник, буян, безнравственный, пьяница, игрок, посетитель скверных мест, развратник с другими женщинами, не думающий о домашних делах, бегающий повсюду как демон, живущий бесчестно, будь он глухой, слепой, немой или урод… словом, какой бы ни был, он для жены бог, которому она должна поклоняться, постоянно о нем заботиться, блюсти его веселое настроение…» «Жена не может есть, как только после мужа…»; «Муж перестает есть, жена также, муж не смазывает головы, жена также…»; «Если муж отсутствует, жена никуда не будет ходить, не будет до его возвращения делать омовений, не помажет маслом головы, не будет чистить зубы, не оправит ногтей, не наденет нового платья и не положит на лоб обычных меток; есть будет только один раз в день…»; «Если муж ее наказывает, даже побьет ее несправедливо, жена будет отвечать ласково, будет целовать его руки, станет просить прощения, но не поднимет криков и не побежит из дома…»; «Если муж близится к смерти, жена тоже готовится умереть…»; «Так как жена меньше привязана к сыну и внукам, чем к своему мужу, она должна после его смерти сжечь себя живой на одном с ним костре»[135].