Воспитание бабочек - Донато Карризи

Такого откровения Серена не ожидала, но подозревала нечто подобное.

— И поэтому ты вчера вечером пришла ко мне в апарт-отель и сказала, что Аврору можно было спасти? — спросила она.

По щеке Луизы скатилась слеза. Она шмыгнула носом, не ответив и не подняв головы.

Серена подумала, что нельзя требовать от людей храбрости, на которую они неспособны; к тому же Луизе всего-то чуть больше двадцати лет и ей не хватало опыта. Было бы несправедливо осуждать ее за более чем естественную реакцию, особенно в ее возрасте.

Однако загадка окна все еще оставалась неразгаданной.

— В прошлый раз ты рассказала, что сотрудники академии потребовали, чтобы вы дали подписку о неразглашении, и даже заплатили вам, чтобы вы уехали, — произнесла Серена, возвращаясь к делу. — И что Берта теперь работает гувернанткой в Женеве, а где сейчас Флора, ты не знаешь.

— Да.

— Я бы хотела услышать и их версию.

Луиза тут же принялась рыться в карманах парки в поисках мобильника.

— Я могу дать вам их номера, — сказала она, листая список контактов.

Серена записала оба номера в свой смартфон.

— Но они не захотят с вами разговаривать, — предупредила девушка. — И не потому, что им заплатили за молчание.

— Тогда почему? — удивилась Серена.

Девушка прикусила губу и попятилась. Голос ее понизился до шепота.

— Вы все еще не поняли, да?

— Что я должна понять? — спросила Серена, недоумевая, чем вызваны такие колебания.

— Мой парень говорит, что мне нельзя об этом говорить…

— Пожалуйста, — взмолилась Серена.

Луиза мгновение поразмыслила. Хотела было что-то сказать, но потом передумала.

— Вам небезопасно оставаться здесь, — вполголоса произнесла она и быстрым шагом направилась к служебному входу в отель.

13

Серена позвонила по обоим номерам телефонов, начав с Берты, с которой уже разговаривала в ночь пожара.

С Авророй все в порядке.

Серена не простила ей ни этой фразы, ни заблуждения, которое она породила. С тех пор телефон бывшей воспитательницы не изменился, но в трубке слышались только гудки. Самое оптимистичное объяснение: после трагедии Берта не сохранила ее номер в записной книжке, а на звонки с незнакомых номеров не отвечает. Серена отправила ей сообщение, в котором представилась и попросила с ней связаться. Но Берта так и не перезвонила.

Мобильник Флоры и вовсе оказался отключен.

«Флора тоже уехала, но я не знаю, где она и чем теперь занимается», — сказала Луиза, когда пришла к ней в апарт-отель.

Почти сразу впав в уныние, Серена отреагировала на две неудачи подряд тем, что заперлась в своей берлоге и утешилась обычной смесью алкоголя и лекарств. Компанию ей составляли только голоса и грохот из номеров соседей. Она поселилась в апартаментах номер семь тайно, не производя шума. Среди этих крикливых людей она чувствовала себя призраком. Серена даже сомневалась, что кто-то из них вообще знал о ее существовании.

На этот раз безмолвного звонка, который бы ее встряхнул, не поступило. Но, проспав почти трое суток то на кровати, то на диване, утром четвертого дня Серена проснулась и сразу заметила: что-то изменилось.

В здании царила необычная тишина.

Громогласная пустота, которую не могло заполнить даже привычное урчание маленького холодильника. Заинтригованная внезапной переменой, Серена открыла дверь и выглянула в маленький внутренний дворик.

Все разъехались. Из постояльцев в жилом комплексе осталась только она.

Вскоре после этого она поехала на внедорожнике в деревню. На центральных улицах встречались лишь закрытые магазины, темные витрины и выключенные вывески. Рестораны, бары и бистро убрали с террас столики, а перед входами поставили штендеры с обещанием снова открыться летом. Большие отели словно впали в спячку. Странно было видеть запертые двери в вестибюли и закрытые ставнями окна номеров.

По окончании зимнего туристического сезона Вион напоминал луна-парк, в котором отключили электричество. Там, где раньше кипела жизнь, теперь лежал лишь грязный снег.

Было еще очень рано, но Серена все же недоумевала, куда подевались жители альпийской деревушки. Вокруг не было никого. Ей еще предстояло привыкнуть к новой тревожной реальности. На мгновение она почувствовала, что задыхается от всех этих просторов, оказавшихся в ее единоличном распоряжении.

Был кое-какой способ избежать приступа клаустрофобии.

Серена думала о нем уже несколько дней, но еще не набралась смелости отправиться туда.

Отъехав пару километров от города, она постучала в уже знакомую дверь.

— Я мать девочки, пропавшей при пожаре чуть больше года назад, — представилась она.

Мужчина в зеленом пальто не ответил ни слова и повернулся, намереваясь вернуться в хижину в компании черного пса. Но оставил для нее дверь открытой.

Серена восприняла это как приглашение и вошла в дом, откуда сбежала несколько ночей назад. Она прошла через коридор со скамейками, отодвинула клетчатую штору, следуя за все той же классической музыкой и шагами впереди. При свете дня она не ощущала здесь угрозы.

«Адоне Стерли ни при чем», — сказал Гассер, уверяя, что пироман невиновен в поджоге шале.

Следуя за мужчиной и его псом, Серена добралась до задней части хижины. Она остановилась, чтобы рассмотреть перегородки, образовывавшие то, что прежде казалось лабиринтом для подопытных животных. Они были сделаны из книг — сотен потрепанных книг, сложенных штабелями в помещении, напоминавшем то ли склад, то ли мастерскую.

Серена узнала узкую раскладушку, на которой недавно лежала, и незажженный камин. Электрический обогреватель, как и прежде, работал. В прошлый раз она удивлялась, как он может отапливать эту огромную комнату. Теперь у нее появился ответ: вероятно, старые фолианты помогали согревать помещение, удерживая тепло.

Тем не менее Стерли не снимал ни пальто, ни шерстяную шапку. Дверь в хижину он открыл в черных резиновых перчатках, а теперь стоял у верстака. Не обращая внимания на Серену, он вооружился кистью и принялся размазывать по корешку книги молочную субстанцию, которую брал из эмалированной кастрюли, кипевшей рядом на плитке. Клей. Инструменты на столешнице не были орудиями пыток. Скальпели оказались резаками для бумаги и канцелярскими ножами. Большие иглы, изогнутые и прямые, использовались для сшивания вощеной нитью. Шила, линейки и степлеры служили вполне безобидным целям.

Адоне Стерли был переплетчиком. Его бережные руки словно двигались в такт нотам струнного концерта, передаваемого по портативному приемнику.

Серена наблюдала, чувствуя себя идиоткой. Пес, который в прошлый раз бросился на нее в темноте, повалив навзничь, смирно подошел и лизнул ее ладонь. Хотя она и окрестила его черным дьяволом, он был гораздо ласковее, чем кот Гас, с которым