Детский сад-6 - Ульяна Каршева

только освободили, но и взяли с собой. Что той женщине и её компании было далеко сворачивать к дому Эрики, но они всё же довезли её. И этот Мика первым придумал, как сделать так, чтобы Эрика не выделялась в обычной городской толпе, пока не доберётся домой. Он придумал для неё пояс — и храмовническая хламида превратилась в обычное платье, правда, мрачного чёрного цвета, но всё-таки платье!

Оставить Мику в этом его странном состоянии на улице она не могла. Он знакомый! И это благодаря ему её родители чуть не плакали от счастья, когда она ворвалась в квартиру и объявила, что остаётся дома навсегда!

— Пошли! — велела она и взяла его за руку.

Вести его было легко, хотя и приходилось из-за его медлительности усмирять свой поспешный шаг. В глубине души Эрика признавалась себе, что ей повезло: будь на месте Мики мальчишка-оборотень из той компании (а она помнила, что там был такой тёмно-рыженький и симпатичный, но ведь оборотень!), она бы не осмелилась даже подумать о том, чтобы привести его к себе домой.

Она перевела его через дорогу, обогнула свой дом и заставила войти в подъезд. Здесь стало легче, потому что навстречу, спеша на работу, выходил папа. Он выслушал короткую историю, посмотрел мальчику, который ни на что не реагировал, в глаза. Признав, что тот не болен, а явно под каким-то магическим воздействием, папа взял его на руки и сам отнёс в квартиру. «Папа сильный!» — довольно порадовалась Эрика.

— Ты говоришь — знаешь, где он живёт? — спросил папа, укладывая Мику на диван: тот вообще перестал двигаться.

— Да, знаю! Он приглашал меня приехать к ним, в деревню!

— Хорошо. Мама вышла в магазин, так что я сейчас по дороге забегу к магу-целителю, а ты подождёшь его, встретишь и расскажешь сама, в каком виде ты нашла этого Мику. Сумеешь?

Эрика не обиделась на него из-за кажущегося недоверия. Уж кто — кто, а она-то видела, как папа спешит.

— Сумею, — пообещала она.

Она проводила папу до входной двери и вернулась к Мике, села рядом, на стул. Девочка прекрасно понимала, что папа не разрешил бы оставить Мику, если б мальчишка не был среди тех, кто вернул домой дочь. Родители ведь решили, что до совершеннолетия Эрики им не видеть. По законам храма некромагов, Эрика могла навещать родителей лишь после полного посвящения.

— Ничего, — решила Эрика, глядя на неподвижного мальчишку, — сейчас всё узнаем, а потом съездим к тебе в деревню. Там, наверное, интересно!

…Колин шагал узкими пешеходными дорожками, инстинктивно стремясь быть ближе к газонным полоскам с зеленью. Серый зверь был очень благодарен ему за это. Он то и дело нырял в кусты, которые поспешно объедал, обрывая листья длинными пальчиками узких передних лап. А потом зверь пулей выскакивал на дорожку, чтобы метнуться к ногам мальчишки-оборотня, прижаться к ним, перепуганно оглядеться, убедиться, что всё тихо, и снова прыгнуть в поразительно сладкую зелень, которой просто ненормально много в этом странном тёплом мире, полном солнца!

Сначала редкие, потом, ближе к позднему утру, зачастившие на улице прохожие удивлённо оглядывали опрятно одетого мальчишку, который неторопливо шёл между ними. Район был рабочий, и детей в это время здесь как-то мало встречали. А уж детей с ручным проционом, только странной, словно выцветшей раскраски, не видели вообще. Впрочем, многие здешние жители и проциона живьём впервые увидели. Раньше его только в зоопарке можно было разглядывать или всего лишь в журнале, на картинках. Так что прохожие удивлялись, улыбались, глядя на проциона, жравшего листья и траву так, словно его век не кормили, и веселели, несмотря на то что шли на работу и несмотря на то что новости по мобилизации всё ещё были малоутешительными.

…Эрно сидел на скамье. Сидел ровно, не прислоняясь к спинке. Руки на коленях — ладонями кверху, словно он всерьёз занимался медитацией. Бесстрастный взгляд — в пространство впереди себя и мимо всех, кто бы к нему подходил.

Скамья находилась в небольшом сквере, рядом с военным училищем для оборотней и людей. Сначала всё было спокойно, но потом к училищу начали подходить курсанты и преподаватели.

Странного темноволосого подростка, сидящего неподвижно — «паинькой», как ехидно заметили первые наблюдатели, заметили сразу. Курсанты, у которых было свободное время, окликали друг друга и приглашали посмотреть на психа-одиночку, осмелившегося слишком близко подойти к их воинственной вотчине.

Многоголосый крик, взвившийся неподалёку от здания училища, заставил некоторых преподавателей поспешить на место происшествия.

Спокойный подросток, полуголый, весь в страшных шрамах, не в форме, бил всех курсантов, которые пытались ударить его или хотя бы замахнуться. Он так стремительно (и красиво!) работал кулаками и ногами, что спустя какое-то время атакующий зов курсантов сменился на восторженные вопли, и вскоре к бойцу перестали лезть, хотя ещё раздавались вопли, не сбить ли его с ног, навалившись все вместе. Больше к нему толпой никто не пытался лезть. Хотели только смотреть и восхищаться бойцовскими навыками и приёмами невозмутимого подростка, если находился смельчак, решавший, что он сумеет противостоять юному неизвестному бойцу.

Среди преподавателей оказался штатный маг-целитель. Он вместе с другими взрослыми отправил в училище помятых курсантов, а потом подошёл к подростку-бойцу, предполагая в нём новичка, который ждал зачисления в училище. Но после изучения магических линий юный боец, сейчас находившийся в странной прострации — видимо, пока не чувствовал агрессии, поразил его, и маг-целитель послал пойманного за шкирку курсанта за директором училища с запиской о чрезвычайном происшествии. Ибо линии подростка-бойца говорили о невероятном — перед ними сын дракона!

…Мирта сначала не видел никто. Он стоял в парке, среди высоких зарослей миртовых кустов, в честь которых был назван. Здесь ему было уютно — настолько, насколько он сейчас на сплошных инстинктах понимал это. А может — понимал на подсознательном движении души. Правда, личный уют то и дело подвергался атакам тревоги, что он не должен здесь находиться. Поэтому, едва только мелкие светлые пятна, которыми постепенно солнце пронизало деревья и кусты, достигли его лица, Мирт медленно вышел на пешеходные дорожки и последовал за странным зовом, который слышал внутри самого себя.

Спокойного светловолосого подростка-эльфа, с отрешённым лицом, с осанкой высокородного и уверенным движением, на улицах просыпающегося города никто не окликал, а дорогу ему уступали мгновенно. Так что Мирт шагал, движимый лишь инстинктивным желанием дойти до места, где его ждут. И его шаг был таким уверенным, что к нему не осмелились подойти даже в рабочем районе.

…Джарри пришёл в себя в узком