Отбор огненного дракона. Путь в столицу (СИ) - Ганова Алиса

Не ожидая переноса, я от неожиданности застыла на месте и медленно, с открытым ртом стала разглядывать ярусы шкафов, тянувшихся от пола до высоченного потолка и заставленных невероятным количеством книг.

За спиной раздалось покашливание.

Обернулась, и сомнения, что я пришла в библиотеку, окончательно развеялись после встречи глазами со старичком, горделиво поглаживающим свою роскошную, наполовину седую бороду.

— Чем могу быть полезен милой лиере? Желаете что-нибудь про любовь? Или журналы мод? Может, книги с картиллюзами?

— Нет-нет. Мне бы что-нибудь, на ваш взгляд, интересное про историю королевской резиденции, а также про этикет. Дворцовый.

— Хороший выбор, — одобрительно покивал он. — Я готов выдавать книги такой серьёзной, рассудительной лиере. Под вашу ответственность, естественно. Как вас зовут?

— Арника Лармот вир Эттен Мартийская.

Вернулась в комнату я, прижимая к груди две чудесные книги. И что самое невероятное, они были с картиллюзами — живыми картинками! С настоящим чудом.

Глава 20

Я долго не ложилась спать, читая «Свод правил придворного этикета» и любуясь магическими картиллюзами — крохотными фигурками нарядных лиер и лиеров, разыгрывающих сценки из придворной жизни. На страницах другой книги фигурки показывали, как строился и расширялся королевский дворец, каскады фонтанов, как разбивались сады, парки, аллеи…

Это было настолько восхитительным и увлекательным, что я заснула под утро.

Проспала бы до обеда, если бы соседка не хлопнула громко дверью.

Я разомкнула тяжелые веки и, сощурившись от солнца, пробивавшегося через штору, пообещала себе:

«Еще немного полежу и встану…»

Громкий в тишине звон часов напугал, заодно оповестил, что я опаздываю на завтрак. Вскочив с постели, я заметалась по комнате, спросонья налетая на стул и разбросанные соседкой вещи.

Хорошо, что привыкла одеваться самостоятельно. Как и делать себе удобную быструю прическу.

Урчащий от голода живот поторапливал, поэтому я схватила первое попавшееся платье, торопливо застегнула мелкие пуговички, быстро освежила лицо прохладной водой. Затем провела гребнем по волосам, закрепила пряди шпильками и маминой заколкой, мельком бросила взгляд на зеркало.

Всё. Пойдёт.

Магический светлячок привел меня к трапезной зале самым коротким путем. Я шла так быстро, как только могла, однако в нескольких шагах от двустворчатой двери, пока слуги не открыли её, остановилась.

Сделала глубокий вдох, такой же выдох, расправила плечи и, надев маску спокойствия, неторопливо двинулась вперед.

Трапезная встретила меня аппетитными запахами и… множеством незнакомых лиц…

Участницы отбора съезжались во дворец, и сегодня за столом девушек собралось так много, что я, не привыкшая к такому большому количеству людей, растерялась.

Под пристальными взглядами я прошла к концу стола, к пустующему месту.

Села и, пока слуга наполнял мою тарелку аппетитными кусочками мяса с овощами, воспользовалась возможностью осмотреться.

Девушки, прибывшие сегодня, заметно отличались от остальных. Все статные, эффектные и, судя по украшениям и впечатляющим утренним нарядам, чрезвычайно богатые. Они бросали на нас взгляды, преисполненные чувства превосходства, как смотрят породистые лошадки на маленьких пони. Особенно неприязненно новенькие поглядывали на меня, потому что опозданием я привлекла к себе всё внимание.

Под их колючими, уничижительными взглядами мне стало неуютно. Но я заставила себя усилием воли не ерзать и держаться уверенно, хотя кто бы знал, с каким трудом мне это давалось.

Жевала я старательно, долго, в надежде, что состоятельным претенденткам надоест поедать меня глазами, и они приступят к трапезе, однако тишина, возникшая при моем появлении, настораживала.

В зале было так тихо, что отчётливо слышалось тиканье часов, приглушенные шаги слуг...

Надеюсь, как я проглотила кусочек, никто не услышал?

Я почти выдохнула с облегчением, когда в животе раздалось громкое урчание. Вот его, кажется, услышали все…

— О, кое-кто прихватил на ужин животное! — заявила одна из девушек в изумрудном платье с жемчужной вышивкой. Она занимала место рядом с самыми почетными и пока еще пустующими местами, однако считала себя влиятельной особой, которой позволено издеваться над другими.

Её соседка, яркая черноволосая девушка с прозрачно-голубыми глазами, в кремовом платье с очень дорогим нежным кружевом, надменно усмехнулась и поддержала подружку:

— Кошмар и неуважение! Я отказываюсь есть за одним столом с животным!

Все обернулись в мою сторону, ожидая от меня слёз.

— Думаю, она держит его под юбкой? — вставила свои «пять медяшек» кудрявая блондинка, с сочными губами, в платье, подчёркивающим или скорее открывающим выдающуюся грудь. — Вы заметили, каким колом она у этой "невесты" топорщится?

— Она это платье с утра не снимая носит…

— А до этого его, не снимая, носило несколько поколений предков,– добил голос девушки, начавшей это представление.

Это неправда! Но оправдываться, только подливать масла в огонь.

У меня закружилась голова, и я перестала следить взглядом за "шутницами", которых становилось все больше и больше. Казалось, участницы решили напасть на меня разом.

У меня не получалось дышать, думать, действовать. Я чувствовала, как душа заметалась, как больно закололо сердце. А меня продолжали высмеивать, позорить.

Ох, стыд какой!

Как выйти из унизительной ситуации, в которую меня загнали заносчивые стервы?

Краем сознания зацепилась за торжествующий взгляд склочной соседки, любопытные и азартные взгляды большинства девушек. Они довольны, что измываются не над ними. И только на спокойном лице Мэллу не было насмешки и радости.

Её маленькая поддержка помогла мне воспрянуть. Я неожиданно вспомнила строки из древнего трактата, который часто зачитывала бабуля.

Набрала в грудь воздуха и, молясь Светлой, чтобы голос не дрогнул, процитировала:

— Царят на свете три особы,

Зовут их: Зависть, Ревность, Злоба.

Чернь служит им, питая низость,

А благородным претит с ними близость.

В трапезной стихли смешки, перешептывания, а потом я услышала аплодисменты…

— А вот всем пример, что выдержка, смелость и образованность — важнейшие достоинства претендентки, к которым все остальные достоинства являются лишь дополнением, — произнес холодный надменный голос, и рядом со мной встала высокородная лиера.

Смотрелась она не просто богато — роскошно. Перед ней затрепетали даже дерзкие претендентки, которые только что не боялись никого.

— Для тех, кто еще со мной не знаком, представлюсь, — высокородная лиера сделала паузу, обведя зал глазами. — Я Веримея Фландрен вир Арне Саварская. Управительница королевского отбора. А это… — Она элегантно указала на троицу, уже хорошо знакомую мне. — Мои помощницы: лиера Саверина, лиера Агерия, лиера Терлия.

Управительница отбора поддержала меня, но по её лицу чувствовалось, что она коварная светская львица, и каждое её слово имеет двойной смысл. В данном случае, замечание направленно на помощниц, тех, что встретили меня весьма необычно, порывшись в личных вещах. И это разозлило троицу. Они позеленели от ярости, однако не посмели пискнуть против лиеры Веримеи.

Но вряд ли они будут ненавидеть меня еще больше, чем с первой встречи. Увы, прав был Шатильен, когда предупреждал, что королевский двор — настоящая арена, где знатнейший изгаляется над теми, кто ниже по рангу.

В присутствии высокородной лиеры Веримеи участницы отбора мигом присмирели, скромно потупили глаза. И дальше трапеза сменилась неторопливой беседой, необычайно приличной, будто только что меня не пытались растерзать нападками.

Я успокоилась, взяла себя в руки и пообещала себе, что не позволю над собой издеваться.

После завтрака я решила, что спрятаться в своей комнате — это значит показать слабость, поэтому заставила себя эмоционально отрешиться от неприятностей, что произошли ранее, и направилась в Малый сад.