Суета сует. Бегство из Вампирского Узла - С. Сомтоу

Лоран взял стакан, набрал полный рот розовой воды и понял, что не сможет это проглотить, но выплюнуть было некуда. Пришлось глотать.

Кто-то положил руку ему на плечо.

– Здравствуйте. Так это вы – серийный убийца?

Лоран обернулся. Перед ним стояла миниатюрная старая дама, ростом ему по грудь, в черном платье на бретельках и явным избытком косметики на лице.

– Я не убийца, – сказал Лоран.

– Нет, нет. Я знаю. Мой сын много раз говорил мне, что вы не убийца, а только phii khao.

– Нет, я не одержим злым духом. Прошу прощения.

– Вы очень нравились моему сыну, не знаю даже почему.

– Вы мать Пита, – сказал Лоран. – Мне... мне искренне жаль.

– О, не стоит. Это все плохая карма.

– Вы, наверное, очень его любили. – Лоран копался в памяти в поисках очередного клише, подходящего для подобного случая. Он уже начал жалеть, что пошел на похороны.

– Плохая карма, – повторила мать Пита. – Убийца буквально его растерзал, разорвал на куски. Вырвал кишки, засунул их ему в рот... и еще он потерял много крови. Может быть, кто-то пил его кровь, как вы думаете?

– Я не знаю, меня там не было.

– Пит очень много о вас рассказывал. Вы придете завтра?

– Завтра?

– Ой, вы же не знаете тайских обычаев. Бывает, что похороны продолжаются несколько дней. Все это время он будет лежать в фобу, а в последний день мы сожжем его тело. Монахи уже заканчивают молебен. Пойдемте, сейчас начнется поминальная трапеза.

Столы расставили прямо во внутреннем дворике под пластиковым навесом, растянутым между тремя столбами и стеной пагоды. Это был самый лучший банкет, какой только могла позволить себе семья Пита. Несколько пожилых тетушек и незамужних кузин обслуживали гостей, наполняя тарелки рисом, карри, острым салатом и зловещего вида супом, в котором плавали конечности каких-то странных морских тварей, похожие на останки погибших инопланетян. Мать Пита потащила Лорана к огромному блюду foi tong.

– Я знаю, что вам надо идти, – сказала она, – но сначала попробуйте этот десерт. Непременно попробуйте. Белым он нравится. – Она взяла бумажную тарелку и наложила ему целую гору золотистого сладкого лакомства из яиц и сахара. Да, подумал Лоран, все познается в сравнении. Теперь даже вычурные приемы в имении леди Хит с их пустой болтовней показались ему не такими уж и тоскливым. Там хотя бы угощали гостей сигаретами с травкой.

– Прошу прощения, но мне что-то не хочется есть, – сказал он, озираясь в отчаянных поисках выхода. – Мне бы хотелось вернуться туда... отдать ему дань уважения... еще раз.

А ведь он был там, рядом, когда убивали Пита. Пусть и не во плоти, но все же... Почему же он ничего не помнит? Что с ним творится в последнее время? Почему в его памяти столько провалов? Там был еще слепой шаман... это он помнил... машина, которая гналась за ними под проливным дождем... что еще?

Он вернулся в павильон, встал на колени у гроба Пита – и попытался вспомнить. Шаман, комната в павильоне в саду, девушка на улице... фрагменты и образы, которые размывают память, как дождевая вода точит камень... и камень крошится... и реки смывают песок.

Колдун

Леди Хит вошла в палату на третьем этаже больницы Самитивей, где лежал ajarn. Она прошла совершенно свободно; в палатах на третьем этаже всегда «держали» места для членов ее семьи в обмен на щедрое содержание, которое получала больница из денег покойного принца Пратны.

Состояние ajarn было крайне тяжелым. Эта ночь практически убила его; он, несомненно, был бы уже мертв, если бы Хит не примчалась к нему на помощь – поддавшись странному порыву, вызванному некоей таинственной силой, которая связывала леди Хит с Эйнджелом Тоддом, – а ведь она даже не знала, куда ехать. Но что-то вело ее, что-то указывало дорогу...

Леди Хит присела на край кровати и немного подождала. Шаман лежал неподвижно, и она уже было решила, что он без сознания. Но потом старик прошептал ее имя.

– Я принесла вам орхидеи, – сказала она. – Они очень красивые. Жалко, что вы их...

– Я вижу, – прервал ее ajarn Сонтайя, – я их вижу твоими глазами. Хотя видения туманны, и скоро я стану слепым и внутри. Но пока что я вижу.

Она улыбнулась, и ей показалось, что он увидел, как она улыбается.

– Это все из-за слоников, – проговорила она. – Из-за жертвенных слоников. Теперь я знаю, что ошиблась, когда их пересчитывала. Надо было пересчитать их как минимум три раза.

– Да, иногда боги бывают слишком привередливыми, – рассмеялся колдун и тут же закашлялся.

– Если вам нельзя разговаривать...

– Все нормально. Просто, боюсь, я слишком быстро теряю жизненные силы... наверное, это расплата за сверхъестественные способности. Левитация, например... кое-кто в нее верит, и в трудах великих мастеров всегда найдется хотя бы одна история о человеке, который умеет летать... но все это было во времена, когда духовное начало было сильнее, чем теперь... или, может быть, древние гуру тоже дурили народ, как и наши уважаемые современники... нет, ты не смейся... я же читал всех этих Хаббардов и Джозефов Смитов... все они шарлатаны... как, впрочем, и я. Сделай мне одолжение... вон там, слева, капельница... поверни эту штучку, ну, чтобы лекарство прошло... это демерол... обезболивающее... нуда, наркотик... они все боятся, что я подсяду на эту дрянь... а если даже и подсяду, так что с того... я старик, и мне не так уж и много осталось на этом свете... так хотя бы не мучиться напоследок...

– Вы – шарлатан? – удивилась Хит. – Но я же своими глазами видела... как в вас вселился бог Брахма и как вы превратили ливень в святую воду и загнали вампира в бутылку...

– Заблуждение, моя дорогая Хит. Это всего лишь видимость.

– Но ведь вы правда поймали Эйнджела.

– Все мы – пленники сансары. Мир – это иллюзия, и не только наш мир, но еще тысячи других миров, адов и раев, где живут расы демонов и расы ангелов. Все это – не что иное, как иллюзия... и твой друг-вампир тоже лишился свободы лишь иллюзорно... Жизнь – величайшая из всех иллюзий, и тем более – наша жизнь, ведь мы всего лишь фрагменты сна, которого никто и никогда не видел.

– Вы так говорите... прямо как по учебнику.

– Может быть... можно еще раз тебя попросить... еще демерола?

Она сделала, как он просил. Старик улыбнулся. Встревоженная медсестра на мгновение возникла в дверях палаты, но тут же исчезла.

– Вы хотели мне что-то отдать, ajarn, – напомнила Хит. – Вы говорили...

– Посмотри там, в мешке.

Она залезла в пакет, висевший на спинке кровати. Там было столько всего, столько всяких диковин, удивительных и непонятных: что-то мягкое, что-то скользкое, пушистое, гладкое и шершавое. Камень, обтянутый змеиной кожей. Апельсин, утыканный шипами. Рассыпанная гвоздика.