Смертоносный груз «Гильдеборг» - Павел Гейцман

— Или… — она медленно придвинулась ко мне, что-то в ее лице изменилось, расслабилось. Мы смотрели прямо друг другу в глаза. Неожиданно мы стали оба нагими, все обнажилось. — Или вам после дороги хотелось бы тоже принять душ? — спросила она спокойно. Достаточно было сделать единственное движение, единственный шаг, но я не мог. Я опять увидел границу, за которую нельзя переступать.

— Конечно, конечно, — сказал я с облегчением. — Это было бы лучше всего, но у меня нет времени. Ни у вас, ни у меня. Может быть, в будущем!

И я пошел, побежал, чтобы скорее исчезнуть. С сотворения мира — все та же награда, все так же оплачивается жизнь. Поистине в этом есть глубокая символика.

Когда я выезжал из ворот, она стояла на террасе с махровой простыней, небрежно переброшенной через плеча, и смотрела на меня. Большего для нее я не мог сделать, теперь это было только ее делом.

Над лагерем дико завыла сирена. Я выскочил из кровати. Что же мне сейчас снилось? Что-то о школе, будто снова я был маленьким. Прекрасное время.

Рассвет. Ни ночь, ни день. Гермафродит! Сколько я уже таких видел.

С ревом взлетел разведывательный вертолет.

— Черт возьми, снова без завтрака! — проклинал все Тенсер. Рубашки, брюки, снаряжение — и мы уже бежали к бронетранспортеру. Капитан Гофман несся с автоматом в руке к другому вертолету. Что-то серьезное, если шеф тоже поднялся по тревоге.

Пять полностью забитых транспортеров и три грузовика выехали из ворот базы. Целый моторизованный отряд, ударная сила корпуса. Поручик Беневенто с наушниками радиостанции на голове. Он принял после Маретти наш транспортер, и, таким образом, мы стали его командирской машиной. Капитан пока передавал с вертолета короткие приказы. Мы дрожали от холода и застегивали воротнички рубашек. Машины безжалостно гнали по разбитой дороге, и струя воздуха еще более усиливала чувство холода. Солнце выйдет не ранее чем через два часа.

Поручик снял наушники и резко сказал:

— Неприятности! Террористы ночью похитили семью Шипперов. Когда час тому назад сержант Моор прибыл на ферму для сопровождения, их уже не было. Задержали какого-то негра, который утверждает, будто ночью появилась банда террористов, они загнали белых в машину и уехали в направлении мозамбикской границы. Шеф рвет и мечет. Обязательно что-то должно случиться именно в нашей области!

Я чувствовал, как у меня от волнения забилось сердце. Ведь это невозможно, она знала, что им грозит. Может быть, в последнюю минуту решила иначе? Неужели она мне не поверила? Зачем я в это впутался? На мгновение мне пришло в голову, что это хитрость, обманный маневр, чтобы объяснить, почему она не ждала сопровождения. Но Моор задержал свидетеля, человека, который видел, как их увозят. Я затрясся от холода. Что, собственно, хуже: мгновенная смерть или попасть в руки «горилл», которые хотят свести старые счеты? Бог знает какие старые, возможно, за целые десятилетия и за давно умерших Шипперов. Никто не будет проверять, виновны они или нет, для этого просто нет времени.

Моор со своей компанией остался на бобах, я мог представить себе, как он беснуется, как будет зверствовать. По спине у меня пробежал мороз. Ведь это похоже на карательную экспедицию. Капитан должен что-то предпринять, чтобы оправдать то, что у него прямо на глазах утащили семью белых. Беневенто уже снова был в наушниках.

— Нашли следы грузовой автомашины, которые действительно ведут к границе… — Он шарил глазами по саванне. — Сегодня кому-то будет жарко, добавил он тихо, — мы этого не потерпим.

Он разложил на коленях спецкарту пограничной области и внимательно ее изучал. Я посмотрел на Тенсера. Он сидел с закрытыми глазами и спал. И остальные не проявляли волнения или интереса. Боевая акция, значит, по крайней мере, будут доплаты.

— Переключение скоростей в порядке? — спросил поручик без всякой связи и продолжал дальше изучать карту.

— В порядке.

Облака пыли окутали караван. А если тот человек даст показания, что вчера во второй половине дня на ферму приехал военный джип? Страх сдавил мне горло. Об этом я и не подумал. Жизнь полна неожиданных поворотов. Я был дураком, мне надо было оставить машину среди плантаций и идти к дому окольным путем. За эту неосторожность я могу поплатиться жизнью. Я закрыл глаза. Приближаюсь к своему концу, зачем обманывать себя. Если кто-то действительно был в деревне, он должен был меня видеть или хотя бы слышать. Моор, конечно, с ним не церемонился, взял его в тиски, и тот бедняк заговорил, сказал все, что знал. Из этой экспедиции я не вернусь, никогда отсюда не выберусь! Я не мог глотнуть. Чем я провинился? Что я сделал? Почему очередь должна быть именно за мной? Не только за тобой, подсказало сознание, и мысленно я представил ее лицо, лица ее девочек. Каждую секунду кто-то умирает, кто-то не хочет умирать. Здесь умирают особенно быстро. Сегодняшние кандидаты в мертвецы еще и не предполагают, что приближается смерть, что она уже в пути. Кто-то сейчас встает и разжигает огонь — так почему не я? На каком основании я должен дожить до завтрашнего утра, следующего часа? Почему я должен иметь перед ними преимущество? Это нелогично…

Солнце резко ударило меня. Я открыл глаза: было утро. Солнце уже высоко поднялось по небосклону. Белый дом в зелени табачных листьев. Вертолет Гофмана на дворе фермы, перед воротами транспортер Моора, а на ветви развесистого эвкалипта висит молодой негр.

Неподалеку стоял капитан с сержантом и экипажем транспортера. Я увидел, как оливковое лицо Беневенто темнеет еще больше.

— Эти болваны его повесили, — выдохнул он злобно. — Прикончили единственного свидетеля. Как только цветные соберутся вместе, так это одно несчастье.

Он выскочил из машины и понесся к группе. Я медленно плелся за ним.

— Кто это приказал, шеф? — горланил он. — Кто вам выдал приказ о казни, сержант?

Моор, высокий худощавый мулат, нагло, повернулся к нему через плечо.

— Он оскорблял нас, поручик, — сказал он резким голосом. — У нас в Штатах этого не любят. Кроме того, это был агент, все черные с фермы давно ушли, бросили работу, когда им пригрозил Патриотический фронт. А этот остался здесь только для того, чтобы передавать информацию. Мы из него выжали все, что было нужно. Похитители не предполагали, что мы приедем. О том, что Шипперы продали ферму, знал каждый в окрестности. По-видимому, они нужны им в качестве заложников. Следы машины ведут к границе, можете пойти и посмотреть!

Мне было ясно, что Моор лжет, и капитану это было тоже ясно. С крепко сжатыми губами он расхаживал туда-сюда.

— В любом случае я вас оштрафую на тысячу долларов, сержант, — сказал он наконец твердо. — Вы были не в бою и не имели права без моего приказа решать вопрос о жизни пленного. Тот человек мог быть для нас чрезвычайно полезным.

Моор раздраженно оскалил зубы, капитан повернулся к нему спиной, а Беневенто поднял ствол автомата.

— Отойди, парень, — сказал он по-английски в той манере, в какой в Америке окрикивают цветных.

Мои опасения начали проходить. Очевидно, негр многого не сказал, скорее всего он ничего не знал. Но почему его повесили, чего этим хотел сержант добиться? Лучше я сам посмотрю на следы. Я обошел дом и вышел через задние ворота на плантацию. Лове, другой цветной американец из экипажа Моора, сидел на земле у дороги и курил сигару.

— Идете посмотреть на следы, сержант? — улыбнулся он мне. Я кивнул. Он встал, и начал мне показывать едва заметные отпечатки шин в пыли. Они были нечеткими и становились отчетливее только в наносах красной пыли на побуревшей от солнца, разъезженной земле.

— Почему вы повесили того парня? — спросил я.

— Он обозвал Моора, — пожал плечами Лове. — Сказал, что он не порядочный негр, а только цветная баба. Наговорил ему кучу слов, а сержанта распалило.

Я прикурил от сигары Лове сигарету и минуту шел по неясным следам. Это были, без сомнения, шины вездехода Шиппера, но именно здесь на прошлой неделе я проезжал на нем, когда его ремонтировал. Нужно ли сообщать об этом шефу? Лучше нет. Если Моор все выдумал или сам сделал такой вывод, почему я должен был обращать внимание на возможность обмана? Я медленно побрел обратно. Что тут разыгралось, было неясно. Если бы они не повесили того человека, может быть, я поверил бы этому.

Сирена командирского транспортера коротко взвыла. Посадка! Все помчались к машинам. Вертолет с шефом уже взлетел. Беневенто нетерпеливо барабанил кулаком по кузову.

— Где шляетесь? Вот оставлю здесь! — Я прыгнул в кузов, поручик за мной. — Авиационная разведка обнаружила группу вооруженных людей на другой стороне границы, — сказал он. задыхаясь,

Идем на дело!

Моторы — на полные обороты, облака пыли.

Вероятно, все это правда — похитили их и отступили на мозамбикскую территорию. От границы нас отделяло едва полчаса езды. Беневенто разложил карту и без устали переговаривался с капитаном в вертолете. Потом он махнул рукой, машина изменила направление и свернула с дороги.