Влюбленный Дракула - Карин Эссекс

— Вижу, мисс, вы не сидите без дела. Вас никак не назовешь беззаботной стрекозой.

Подняв голову, я увидела старого китобоя, взиравшего на меня с добродушной улыбкой. Глаза его, каким-то непостижимым образом избежавшие влияния времени, радостно сияли. Лицо старика бороздили морщины, такие же глубокие и извивистые, как расщелины на скалах Уитби, но глаза сохраняли голубизну и прозрачность морской воды. Этот человек так долго жил среди моря и скал, что многое от них перенял, подумала я. По словам старого китобоя, он прожил на этом свете без малого девяносто лет, хотя сам в точности не знал, каков его возраст, ибо церковные книги с записью о его рождении сгорели во время пожара. Какой именно день в году считается днем его рождения, он давно забыл, как и его дочь, которой скоро должно было исполниться семьдесят.

— Память моя слабеет с каждым днем, — жаловался старик. — Она хранит лишь истории, которые мне так часто приходится рассказывать.

Тем не менее он весьма бодро передвигался на своих перекореженных артритом ногах и выглядел куда более живым и энергичным, чем мои нынешние сожительницы, Люси и ее матушка, целыми днями дремавшие в своих комнатах.

— Вы никогда не спите днем, сэр? — спросила я.

— Отосплюсь, когда буду лежать в могиле, — ответил он, усаживаясь на скамью рядом со мной. — Тогда меня будут окружать другие мертвецы, с которыми у меня нет никакого желания беседовать. А сейчас, пока есть возможность, я хочу насладиться обществом очаровательной девушки с теплыми руками и блестящими глазами.

Я сообщила ему, что пытаюсь записать в дневник краткую историю аббатства Уитби, дабы впоследствии мой жених мог с ней познакомиться. Надеясь польстить самолюбию старика, я рассказала и о том, что уже доверила бумаге некоторые его рассказы.

— Скажите, уж историю святой Хильды вы наверняка слышали? — осведомился он.

Я кивнула головой. Провести в Уитби хотя бы день и не услышать историю святой Хильды было невозможно. Я вкратце поведала старому китобою известную мне версию, согласно которой святая Хильда жила в древние времена, когда королем был Осви Норфумбрия, и служила аббатисой в монастыре, руины которого высились сейчас перед нами. В ту пору в обители подвизались и мужчины, и женщины. Все они посвятили себя Богу и проводили свои дни в молитвах и в размышлениях о греховности мира, а святую Хильду почитали как первейшую наставницу на путях спасения.

Старик выслушал меня и предложил прогуляться до аббатства, пообещав открыть у древних стен множество любопытных подробностей.

— Только, умоляю, не бегите, как горная козочка, — попросил он. — Помните, с вами идет развалина, лишь немногим менее древняя, чем та, что маячит впереди.

Мы пересекли лужайку, где любители пикников, пользуясь погожим солнечным днем, столь редким в Уитби, расстелили разноцветные пледы и с аппетитом поглощали жареных цыплят, сыр, булочки, домашние пирожки и фрукты, запивая всю эту снедь вином и пивом.

Я успела проголодаться и бросила на еду завистливый взгляд, который не ускользнул от внимания моего спутника.

— Придется вам набраться терпения, мисс, — сказал он. — Может быть, сегодня я рассказываю эту историю в последний раз и не собираюсь торопиться.

Он несколько раз со свистом вдохнул свежий морской воздух и приступил к рассказу:

— Да будет вам известно, Хильда происходила из королевского рода. Она была принцессой и со временем должна была стать королевой. При ее неописуемой красоте и обширных владениях любой король с радостью взял бы ее в жены. Среди родственников Хильды был один благочестивый правитель, который принес Богу обет: если войска его одержат победу в войне с нечестивыми язычниками, он сделает свою новорожденную дочь служительницей Господа. В то же самое время Хильда стала свидетельницей злобного упорства язычников, не желающих признавать Единого Господа. Тогда она решила посвятить свою жизнь тому, чтобы просвещать затемненные язычеством души светом истинной веры. После того как король одержал победу, Хильда оставила все свои владения, взяла маленькую принцессу, которой предстояло стать Христовой невестой, и удалилась на морской берег, где и основала этот монастырь. Говорят, сюда стремились и мужчины, и женщины, до которых дошла весть о мудрости и могуществе Хильды. Даже английские епископы признали этот монастырь местом особой святости. Здесь они устраивали встречи, когда им требовалось поговорить о церковных делах.

Прищурив глаза от яркого солнца, старый китобой взглянул на обшарпанные стены, и на лице его мелькнуло загадочное выражение.

— Святая Хильда умерла много столетий назад, но дух ее по-прежнему обретается здесь, — провозгласил он и с усилием воздел руки вверх, словно призывая небо в свидетели.

— Вижу, вы мне не верите, — заметил он, пристально глядя на меня. — Напрасно, мисс, напрасно. Неужели вы думаете, что старик, которому вскоре предстоит предстать пред Творцом, будет угощать вас небылицами? Как-то раз Люцифер, надеясь победить святую Хильду и свести на нет все ее добрые дела, наслал на эту землю множество ядовитых змей, укус которых был смертелен для человека. Сатана вовсе не хотел выпускать из своих нечестивых лап йоркширское побережье. Посмотрите только вокруг, — добавил старик. — Конечно, никто добровольно не даст согласия расстаться с такой красотой.

Но святая Хильда была не из тех, кто пасует перед ухищрениями дьявола, — продолжил китобой свой рассказ. — Она знала, ей нечего бояться, ведь она может рассчитывать на помощь Господа. Она подошла к самому краю обрыва, а змеи, не в силах противиться ее власти, следовали за ней. Тогда святая Хильда взяла хлыст и принялась хлестать мерзких тварей, вынуждая их броситься в море. А тем змеям, которые противились, святая Хильда отсекала головы рукояткой своего хлыста. Или же превращала их в камни.

— Очень красивая легенда, — вежливо заметила я.

— Дитя мое, это не легенда, а правда. И не надо смотреть на меня как на выжившего из ума идиота. Знаю, что вы, молодежь, не слишком доверяете старикам, но я не привык бросать слова на ветер. Да будет вам известно, я сам видел камни, в которые превратились эти змеи. Да и не только я один. Может, когда-нибудь, когда я уже буду лежать в могиле, вы, прогуливаясь вдоль берега, наткнетесь на камень, похожий на змею. Тогда, глядя в злобные глаза мерзкой твари, которые давно уже ничего не видят, на ее ядовитое жало, лишившееся возможности убивать, вы вспомните о своем старом друге.

— Для того чтобы вспомнить о вас, мне не нужно находить каменных змей, — заявила я, к большому удовольствию старого китобоя.