Константа связи - Сергей Слюсаренко

— Привет, доктор, вот знакомься. Это со мной, — представил Шип Малахова, сделав церемонное движение рукой.

— Меня Вадим зовут, — представился Малахов. Только на мгновение на его лице промелькнула тень улыбки.

— Я врач местный, — ответил Тимур бесстрастно, как на приеме в участковой больнице. — С чем пришли? Болеете?

Рымжанов почти не изменился. Только в его длинной прическе появилась одна седая прядь, и голос стал чуть жестче. И одежда на нем была совсем не такая, какую он предпочитал раньше. Не было ни кожаной жилетки, не берцев с армированными металлом носками. На Тимуре висел балахон из грубой ткани, который почти скрывал его спортивную фигуру. И еще Вадим заметил, что взгляд у его друга стал совсем другим, словно в глазах поселилась бездна.

— Да вот, завалили кровососиху, а она с дитем. Вадим не дал его прибить, зря, конечно. Но и не носиться же с ним? Он же жрать хочет, сиську просит. А как вымахает потом, куда его? Я вот подумал, что тебе для опытов, может, пригодится.

Тимур молча взял из рук Вадима запеленатого ребенка и пошел внутрь дома. На пороге бросил через плечо:

— Не топчитесь тут, заходите, сегодня тут ночевать будете.

— Так нам идти надо дальше, — встревожился Шип.

— Нельзя дальше сегодня. Опасно, — отрезал Рымжанов. — У меня переночуете, места всем хватит.

— Вот как, — печально произнес Шип. — Ну, тогда конечно. А шиншилла твоя наши ботинки не пометит?

— А ты не дразни ее, — ответил доктор.

Сталкер покорно вошел в дом следом за Тимуром, за ними Малахов, оглянувшись на пороге. В большой комнате Тимур уже укладывал ребенка в люльку, подвешенную к потолку. Люлька была совершенно новая, словно ее только что сделали из свежих сосновых досок, аккуратно ошкуренных. Боковины были покрыты незамысловатым резным узором.

— Ты что, заранее готовился? — удивился Шип.

— Конечно. Пришлось бюрерам люльку заказать, — ответил врач. — Я же знал, что вы ко мне идете.

— Откуда? — тут уже не выдержал Малахов.

— Ну, считай, кровососы и сказали, — совершенно серьезно ответил Тимур. — Сейчас я его покормлю, а то чувствую, он у вас неправильно питался. Но хорошо, хоть не голодал. Вы пока устраивайтесь, обедать будем.

Шип покачал головой, поставил у двери свой «калаш», сел на лавку у стены и принялся распаковывать рюкзак. Он заглянул в него, что-то переложил там, не доставая, тяжело вздохнул. Сталкер достал сухой паек и положил рядом с собой. Потом вытащил фляжку со спиртом, потряс ею у уха и тоже положил на лавку. Затем завязал рюкзак и, поднявшись, выложил на стол паек и флягу со спиртом.

— Пустое это, у меня есть продукты, а вам пригодится, — сказал Тимур через плечо, наклонившись над люлькой.

Тимур несколько минут возился со зверенышем, который вдруг стал издавать бормочущие звуки, потом вышел из дома и принес большую сахарную кость.

— Ребенку надо играть, — объяснил он. — Любую другую игрушку он испортит. И вообще давайте назовем его Маугли!

— Это почему Маугли? — изумился Шип.

— Ну, у меня давно был знакомый, он… Ну, в общем, его Маугли звали. Он все равно добрый был. И из этого, если правильно его воспитывать, можно вырастить хорошего гражданина. Ну, конечно, гражданина Зоны.

— Слушай, доктор, а вот на хрена тебе вся эта мразь? — не выдержал Шип.

— Во-первых, не мразь. Нельзя о существе судить по его поступкам. Может, если Маугли воспитать нормально, так он себя по-другому вести будет? Вот скажи, сталкер, если тебе на ногу уронить топор, ты что скажешь? Вот именно, а обычно тебя можно даже к детям подпускать, — строго сказал Тимур. — Ладно, сейчас обед будет.

Через несколько минут он лично накрыл стол накрахмаленной льняной скатертью, расставил хрустальные бокалы и фарфоровую посуду. А потом достал из печи запеченного фазана. Пока фазан остывал, распространяя аромат редких специй, Тимур поставил на стол большое блюдо с устрицами и бутылку хорошего шампанского. Малахов даже присвистнул, увидев «Veuve Clicquot». После устриц была уже привычная черная икра, потом немножко спаржи. К спарже Тимур достал «Шабли» 2000 года. Шип, не разбираясь ни в хорошей еде, ни в винах, поглощал изысканные блюда размеренно и безразлично, словно ел пареную репу.

— А можно поинтересоваться, откуда здесь такое? — спросил Вадим после четвертой устрицы.

— Да ерунда. Я людям, которые периметр охраняют, несколько раз помог, ну и у нас с ними договоренность получилась — я им и дальше помогать буду, а они меня на довольствие берут.

— Как же надо помочь, чтобы устрицы из Франции возили? — Малахов хитро глянул на Тимура. — Нормандские причем. И откуда в это время года спаржа?

— Ну, это просто! Тут некоторые болезни есть, которые только артефактными травами лечить можно. А в Рыжий лес, кроме меня, никто не пойдет. Ну и потом… Я как-то в гости ходил к их генералу. В полнолуние. Хорошо поговорили. Да вы кушайте, не стесняйтесь, устрицы уже завтра никому не будут нужны. А спаржа — ее из Аргентины возят. Говорят, у них там как раз весна. Или врут.

— Да… я могу себе представить, — только и сказал Вадим. — Видимо, немало ты помог властям. Или в полнолуние сказал им что-то убедительное.

— А вот скажите, доктор! — вдруг встрепенулся Шип. Но вопроса не задал, а упал прямо лицом в блюдо с устрицами и громко захрапел.

— Нормально, — сказал Тимур.

Он подергал сталкера за ухо и убедился, что тот спит.

— Ну, здравствуй, Вадим, долго же я ждал!

Из архивов особого отдела при правительстве России

Хранить вечно.

Количество экземпляров — один.

Заполнять ТОЛЬКО от руки.

Уровень допуска — ноль.

Имя: Рымжанов Тимур Нурланович.

Дата рождения: 16.12.1985.

Социальное происхождение: служащий.

Позывной: Доктор.

Специальность: врач-терапевт.

Звание: открытое — лейтенант, пенсионное — полковник.

Образование: высшее; специальность: «военная медицина».

Время привлечения в группу «Табигон» — 5 мая 2010.

Участие в операциях группы «Табигон»:

2005 — операция «Чат».

2012 — операция «Золотая сфера».

Награды:

2005 — медаль «За отвагу»

Во время операции «Золотая сфера» был инфицирован неизвестным штаммом вируса, приводящим к циклическим обратимым гипертрансформациям, и потерял возможность покинуть район исследований. Внесен в список невосполнимых потерь.

В 2012 году выведен из состава группы «Табигон» и из числа сотрудников Центра.

— А этот? — Вадим покосился на спящего Шипа.

— Настой лунного долгоносика на слюне бюрера — он часов пятнадцать проспит как ангел, — улыбнулся Тимур. — Я понимаю, что тебе раскрыться в Зоне — равносильно смерти. Рассказывай, в общем!

Малахов закурил и, помолчав, спросил:

— С чего начинать?

— Ну, с того момента, как я с Сухим пошел в Зону… А вы?..

— А с тобой что, вообще Центр не связывался? — удивился Вадим.

— Я так думаю, что даже и не пытался.

— Н-да… Ну, тогда слушай.

Малахов как мог пересказал то, что ему рассказывал Лазненко. Вадиму трудно было поверить, что он просто сидит рядом с Тимуром и разговаривает, как когда-то давным-давно.

— Выходит, мы никому больше не нужны? Отработанный материал? — грустно произнес Рымжанов, дослушав рассказ.

— Ну, это мы еще посмотрим. Кто из нас отработанный. Давай теперь ты расскажи, как ты тут и чем занят. По слухам, ты чуть ли не с нечистью местной в друзьях? — спросил Вадим и потушил сигарету в тарелке у Шипа.

— Да, лечим помаленьку. Кто просит, того и лечим. Тут травы знатные, их бы на большой земле в дело пустить — бешеный прорыв бы случился в медицине.

Тимур поднялся, взял Шипа под мышки и ловко уложил на лавке, стоящей вдоль стены. Потом он сгреб все, что было на столе, в скатерть и, не задумываясь, вынес в сени.

— Хватит выпендрежа, давай нормально поедим.

Тимур поставил блюдо с фазаном на струганный еловый стол и рассек птицу несколькими движениями ножа. Нож был совершенно необычной формы, Малахов готов был поклясться, что никогда такого в жизни не видел. Заметив, что Вадим заинтересовался, Рымжанов объяснил:

— Тут у меня новые интересы появились, я кузнечное дело изучать стал. Вернее, тут его не изучать надо, а придумывать заново. В Зоне все по-другому. Вот смотри.

Тимур принес большой колун, стоявший в углу рядом с печкой, поднял его и положил на стол.

— Тут хитрости какие-то с материалами. Они себя странно как-то ведут.

Он резко ударил ножом по рукоятке колуна и оставил на деревяшке небольшую засечку.

— Вот видишь, вроде все как положено. А теперь смотри, колун, кстати, золлингеновский.