Дай мне второй шанс (СИ) - Тата Сибирская

радостного настроения не поддерживают. Хмурятся оба и я невольно тоже сникла. Я, конечно, понимаю, что сейчас совсем не время, но так хочется порадоваться, когда у тебя выходит сделать что-то стоящее, пусть это и просто идея. Но это хорошая идея — все останутся при своих местах. Я просто не представляю, что однажды скажу “Варя, ты уволена” или прийду на работу и не увижу спину Гриши. Нет, я так не хочу.

— Антон, — снова говорит Александр, — возвращаешься руководить в отдел, пока у Юли испытательный срок на должности помощника.

— Сейчас? — Антон неестественно для себя выпучивает глаза. — Сейчас такие проблемы у фирмы и ты хочешь ее повысить?

В этот момент глаза готовы вылезти уже у меня. Понятно, конечно, что у Антона с Александром отношения более близкие, но вот такое его поведение и реакция… да и чего уж скрывать, такое слышать было обидно. Я никогда, не давала повода сомневаться в себе, тем более на работе.

— Проблемы или нет, не имеет значения. — в голосе шефа прорезаются суровые нотки. Он таким взглядом смотрит на бывшего, что даже мне хочется скукожиться. Сейчас иначе, как Александром Игоревичем, его язык бы не повернулся назвать. — Изначально было оговорено — пробоваться на должности будете оба. В любом случае, не помню, чтобы кому-то давал право обсуждать мои решения.

Антон недовольно зыркает на меня, поджав губы.

“Вечер перестает быть томным”.

— Ты прав, — он тут же идет на попятную, чего мне видеть, откровенно говоря, не доводилось, — просто у фирмы тяжелое время, она может не справиться с возникшими проблемами.

Я вот не пойму он пытается защитить или оскорбить?

— А она проблем и не будет касаться, — продолжает шеф, — она, как и ты, будет заниматься текущими делами, пока я занимаюсь решением проблем. Еще вопросы?

— Нет, — Антон опускает голову.

Блин, где мои одеяла и подушки? Хочу в домик. Никакого удовольствия от того, что один песочит другого у меня нет.

— Тогда свободен, — кивает шеф ему на выход.

Напряжение повисшее в кабинете можно резать ножом. Александр сейчас при мне, фактически, унизил Антона. А этого бывший ох, как не любит.

Мужчины сцепляются взглядами, а я еще больше сжимаюсь на стуле. Что за кошка между ними пробежала? Как-то уж слишком эмоционально они сейчас реагируют на обычное рабочее обсуждение.

— Александр Игоревич, можно я пойду? — неуверенно мямлю, вставая со своего места.

Что б вы понимали, вот такие моменты, когда буквально в воздухе горит сигнал SOS и витает агрессивное напряжение, я не переношу на физическом уровне, а попросту боюсь. Те девушки, которые визжат от восторга, когда мужики мутузят друг друга, а если еще и из-за нее… очнитесь! Это не здорово и не круто. Это страшно и неприятно, противно и отвратительно, жутко и я еще долго могу перечислять, но здоровского здесь ничего нет. У меня же это все в гипертрофированной форме — не выношу даже таких напряженных моментов, боюсь и все. Выясняйте отношения на здоровье, но не при мне. Поэтому и сейчас я пытаюсь слинять.

Мужчины, наконец, отрываются от созерцания друг друга и поворачиваются ко мне. Секунда, но мне этого хватает, чтобы окончательно убедиться — я хочу уйти.

— И Александр Игоревич, я понимаю, что сейчас не время, но я бы хотела уйти сегодня пораньше.

— Иди работай Антон, — не отрывая от меня внимательного взгляда, говорит Александр. — и скажи пожалуйста Лидии Васильевне, чтобы нас никто не беспокоил.

У меня мурашки бегут по телу. Я вообще-то тоже собиралась уйти, но, судя по всему, у шефа свое мнение на это.

Краем глаза вижу, как Антон, почти бесшумно поднимается и выходит. Кабинет погружается в тишину.

Александр опалил взглядом глаза, щеки, губы, шею, снова глаза.

— Я напугал тебя? — спрашивает вкрадчиво.

Расценивает мою реакцию правильно, вот только что ему на это ответить я не знаю.

— Прости. — продолжает спокойно, поняв, что отвечать я не буду, — я просто устал, больше суток без сна. Поэтому настроения разжевывать и подбирать слова, чтобы не ущемить не чьи интересы, у меня нет. Подойди, пожалуйста, — просит, протягивая руку через стол ко мне.

Внутренности делают кульбит. А сердце где-то теряется и на место уже не возвращается. Смотрю на протянутую руку и не знаю, как поступить. Тот случай, когда и хочется и колется.

— Пожалуйста, — тихий вкрадчивый шепот, звучит почти интимно. Подушечки пальцев и совершенно неожиданно, губы, колет тонкими маленькими иголочками.

До смешного — это простое слово было произнесено таким тоном, что закружилась голова и захотелось согласиться на все.

Прикусываю нижнюю губу, сбрасывая все этот морок.

Не могу же я плыть так по нему? Мы почти не знакомы. Я не знаю его, как человека. Имя его услышала полтора месяца назад и вот…

Вопреки всем “но”, встаю и вкладываю свою руку в его. Почему? Потому что не чувствуется от него сейчас ничего, кроме усталости и до одури хочется его поддержать. Быть рядом, если ему это сейчас нужно.

Он тянет меня за руку, заставляя обойти стол и встать напротив него. Смотрит на меня снизу вверх, нежно поглаживая большими пальцами запястья.

Отпускает мои руки и обхватив меня за талию притягивает к себе. Не успеваю ни дернуться ни возмутиться, как он придвинувшись вплотную просто втыкается головой мне в живот и замирает.

И я замираю. С раскинутыми в сторону руками и приоткрытым от удивления ртом. А он все также сидит, уже поглаживая меня по пояснице.

— Не бойся меня, ни при каких обстоятельствах, — шепчет куда-то мне в пупок, — страх, самое последнее чувство, которое бы я хотел, чтобы ты ко мне испытывала.

— Не расскажешь, что между вами произошло? — спрашиваю так же тихо, боясь нарушить возникшую идиллию.

Нет, я прекрасно понимаю, что это скорее всего связанно как-то со мной и Ариной, но как именно сложно сказать. Антон меня приревновал? Нет. Александр приревновал?… Тут сложно сказать. А вообще ощущение, что вот это их противостояние началось еще до того, как я вошла в кабинет.

— Не обращай внимания, это все не важно, — трется носом о мой живот, запуская новую волну мурашек.

Мы будто супруги с двадцатилетним стажем. Стоим (я стою, а он сидит) и обсуждаем проблемы. И это все ощущается до ужаса естественным.

— А что важно?

— Важно, — Александр, наконец, поднимает на меня глаза, — зачем тебе раньше нужно домой? Вот это — важно.

— Я жду важного гостя, — пожимаю плечами.

— Мне стоит начать ревновать? — прищуривается, но как-то шутливо.

— А ты ревнуешь? — отзываюсь в тон ему.

— А как ты