Дочь алхимика на службе у (лже)дракона - Яна Завгородняя

Стоя на табуретке перед полками, заставленными рядами бутылей, девушка задумчиво протирала одну из них от пыли. Погружённая в раздумья, она не сразу поняла, что смотрит в упор на нечто занимательное, что явно прятали в дальнем углу от любопытных глаз. Калли протянула руку, чтобы достать то, что увидела, а когда аккуратно вынула с полки предмет, принялась с интересом его разглядывать. Это был дракон, точнее, фигурка дракона – маленькая и довольно хрупкая. Пришлось отложить тряпку и поддержать его хвост, чтобы не отвалился под собственной тяжестью. Змея смастерили из щепок и бумаги, но сооружён он был столь мастерски, что Калли всерьёз испугалась поломать его. Девушка поставила фигурку на край полки, прямо перед собой, чтобы получше рассмотреть.

Бумажные крылья, прошитые в нескольких местах тонкими шлифованными щепами, походили на крылья летучей мыши. Их даже можно было расправлять и, если уж окончательно осмелеть – запустить в полёт по комнате, настолько реалистично выглядел змей. Морда, лапы и хвост тоже были сложены из бумаги с поразительной правдивостью деталей. Казалось, даже если просто стоять и долго дышать на него, хрупкий бумажный дракон вскоре развалится, а потому Калли невольно прикрыла рот. Во всём облике змея смущало лишь одно – пустота в области брюха, пересечённая крест-накрест двумя тоненькими деревяшками, на которых опиралась фигурка.

В тишине раздались шаги. Калли вздрогнула, опомнившись, со всей осторожностью убрала свою находку на место и прикрыла вымытой бутылкой за секунду до того, как на пороге комнаты возник хозяин.

Олгас не заметил Калли. Он был слишком взбудоражен, слишком возбуждён. Серые глаза метали молнии, густые седые брови хмурой полосой перечёркивали морщинистое лицо поперёк. Побросав у входа свои мешки, он порывисто кинулся к одному из шкафов и вынул оттуда стопку листов, ворча что-то себе под нос. Весь облик старика сообщал, что в мире не было на тот момент ничего более важного, чем бумаги, которые он немедленно раскидал по столу.

– Почему? Почему? – рассерженно повторял он. – Я всё рассчитал, этого не должно было произойти.

– Почтенный Табиб, – обратилась к нему Калли, которая уже успела спуститься с табурета и настороженно следила за стариком.

– А? – Олгас испуганно отпрянул от стола. В потоке собственных мыслей он напрочь позабыл о ней. – Дочка, ты что тут делаешь? – прозвучал довольно странный вопрос.

– Я тут живу, – последовал очевидный ответ.

– Ах да. Конечно. Прости меня, Калли. Сегодня был тяжёлый день. Ты поела?

– Да, не беспокойтесь. Скажите, у вас всё хорошо? Где Джамиль?

– Всё нехорошо, но это пока не имеет значения, – Олгас нервно огляделся. – Джамиль дома, не переживай за него. Прошу, прикажи подать мне ужин и воды умыться. Я очень устал. А сама иди спать, утром поговорим.

Табиб не дождался ответа, вновь погрузившись в изучение бумаг, расчерченных и исписанных вдоль и поперёк замысловатыми символами. Калли послушно кивнула его затылку. Недосказанность настораживала, но нервировать и без того взволнованного старика хотелось меньше всего. Стараясь не сильно шуметь, она вышла из комнаты, притворив за собой дверь.

ГЛАВА 21 Проклятое дитя

В покоях Табиба, смежных с лабораторией общей стеной с узкой дверью, Каллиопе выделили небольшой закуток для сна, предусмотрительно завесив его самодельной плотной шторой. Здесь не было окон, шумы с улицы не проникали, а потому крайне сложно было определить, в какой час дня молодая супруга Табиба просыпалась. Ощущение времени помогала создать возня хозяина, когда тот спозаранку начинал трудиться.

Тем утром ничто не разбудило Калли. Проснувшись, она ещё с минуту лежала, прислушиваясь к звукам за шторкой, но так ничего не услышав, порывисто села на постели. Что-то подсказывало ей, что рабочий день Табиба давно начался, а потому она поспешила привести себя в порядок. Поговорить с Олгасом требовалось как можно скорее.

Когда Каллиопа вышла из комнаты, первым, что она увидела, была согбенная спина её покровителя. Табиб сидел в том же положении, что и накануне вечером, и судорожно водил пальцами по строчкам всё тех же бумаг. Рядом лежали линейка, циркуль, перья и прочие инструменты, применения которым девушка не знала.

Он вздрогнул, ощутив прикосновение к плечу.

– Дочка, ты напугала меня, – Олгас прижал ладони к измученному мыслью лбу.

– Вы что, совсем не ложились? – Калли окинула взглядом стол с беспорядочно разбросанными на нём предметами.

– Нет, я спал. Не беспокойся, – он только теперь обратил внимание на её вид. – Откуда у тебя такое платье? – спросил он, хмуря брови.

– Это длинная история, почтенный Табиб. Вчера произошло нечто странное, и я обязана рассказать вам об этом.

Заварив кофе и передав слуге распоряжение принести завтрак, Калли поведала супругу о событиях прожитого дня. О вечере в компании принца, она упомянула вскользь. Надо же было хоть как-то пояснить происхождение платья. Но не оно беспокоило девушку. Она всё ещё даже близко не подошла в своих догадках до причин странного недуга правителя. Придворный врач оставался последней надеждой. Всему просто обязано было найтись научное объяснение.

– Боги милосердные, – прошептал Табиб, когда выслушал её. – Это существо, Каллиопа, на что оно было похоже?

– Не могу сказать точно. Не жаба, и не ящерица. Оно было как, – девушка нахмурилась, отыскав сравнение, которое не понравилось ей, – как недоношенное дитя. Но такое, как если бы его вынашивал не человек, а змей. Нет, глупости, – она судорожно отмахнулась.

– Да нет, – задумчиво протянул Табиб, устремляя взгляд перед собой. – Вовсе даже не глупости.

Калли вопросительно уставилась на него.

– Вы знаете, что это?

– Могу только догадываться.

Олгас поднялся со стула и, шаркая ногами в стоптанных тапочках, прошёл к высокому шкафу у стены. Пришлось довольно долго копаться в полках, а когда он наконец вынул, что искал, то не сразу решился показать свою находку Калли. Воспоминания окатили болезненной волной. Тяжело вздохнув, старик вернулся за стол.

– Похож? – спросил он Калли, разворачивая перед ней свёрток и указывая пальцем на угольный набросок.

Девушка посмотрела туда, куда упирался худой костлявый палец, и чуть не вскрикнула от неожиданности. Знакомая мерзкая тварь с отвратительным лягушачьим ртом и кривыми когтистыми лапками смотрела на неё с рисунка своими крохотными глазками, больше похожими на пустые глазницы.

– Откуда это у вас? – спросила Калли откашлявшись.

– Нарисовал по памяти, – признался Табиб, сворачивая листок. – Много лет назад, когда умерла супруга правителя солнцеликая Делия, да будет небо ей утешением, я провёл вскрытие и нашёл вот это.

Калли в ужасе округлила глаза.

– Что вы сделали?

– Да, да, признаю. Я совершил страшный грех и теперь навеки проклят. Но