Тайна алмазного берега - Енё Рэйтё

Вот до чего я докатился – ударить женщину по голове! Такое со мной приключилось впервые в жизни. Но ведь и эту дамочку не причислишь к слабому полу, такая штучка посильнее да поопаснее сотни мужчин будет. А вздумай я проявить хоть каплю жалости, за это придется расплачиваться жизнью многим людям и честью – достойнейшему из генералов.

Я выскользнул из хибары.

– Тс-с… – возле меня очутился Альфонс.

– Надо спешить, – сказал я. – Она все выболтала офицеру… Скоро появится де Сюрьен, и тогда нам кранты!

– Документы?

– У меня.

Из темноты вынырнул приземистый человечек и присоединился к нам.

– Выше голову… все о'кей, – прошептал он запыхавшись, словно после долгого бега. – Следуйте за мной оба!

– Нас трое…

– Кто третий?

– Матеас… – послышался чей-то шепот.

– Ладно, – пропыхтел Хопкинс. – Трое так трое. Но надо бы и в легионе оставить хоть какую-нибудь боевую силу.

Мы зашагали вслед за Хопкинсом. Пересекли полоску деревьев и очутились на берегу моря.

– Осторожней! Не высовываться…

Все было залито ярким лунным светом. Мы постарались укрыться в тени. Как раз в этот момент к берегу причалила моторная лодка; пенистый след на гладкой поверхности моря вычерчивал ее путь от крейсера.

Рослая фигура адмирала возвышалась над остальными двумя пассажирами. Рулевой еще не успел закрепить концы, а де Сюрьен уже выпрыгнул на берег.

Вид у него был мрачный. Быстрым шагом он двинулся к лагерю, за ним, стараясь не отставать, – два офицера. Замыкал шествие механик.

– Вперед!

Через секунду Хопкинс взобрался в лодку и полоснул по удерживавшему ее канату. Когда мы забрались внутрь, лодка уже свободно покачивалась на волнах. Заработал мотор, и… мы на полной скорости заскользили вдоль берега, держась в тени.

– Сейчас прежде всего станут выяснять, откуда взялся «семьдесят седьмой», – занялся прорицанием Хопкинс. Примерно через полчаса начнется преследование вглубь джунглей. Оно бы и завершилось успехом, не подайся мы в эту сторону. А так они нападут на наш след лишь в тот момент, когда на обратном пути адмирал спохватится, что лодочка – тю-тю! Это произойдет примерно в полночь…

– Как быть с бензином? – поинтересовался Альфонс Ничейный.

– Не проблема. Когда доберемся до рощицы хлебных деревьев у берегового мыса, раздобудем горючего. Либо пересядем на другой вид транспорта. Все идет по плану, а когда выйдем из этой передряги, закатим грандиозную попойку… – И Хопкинс беззаботно затянул песню.

– Если вдогонку за нами пустится крейсер, далеко не убежишь, – заметил желтомордый испанец.

– Будем надеяться, что до полуночи лодки не хватятся.

Матеас выглядел в высшей степени странно. Круглая бородка его отросла уже довольно прилично, а вокруг подбородка он выбрил две весьма характерные дорожки. Очень необычное украшение физиономии, придававшее ей пугающе мрачное и тоскливое выражение.

Долгое время все было тихо-спокойно, хотя мы плыли уже добрых полтора часа. Затем с крейсера, едва видневшегося вдали, взлетела ракета.

– Опля! – воскликнул Хопкинс. – Наконец-то додумали великие умники, что кое-кто подшутил над ними! – Он перевел скорость на предельную.

Луна перестала буйствовать, тьма поглотила море, а прибрежные пальмы слились в сплошную тень.

Стояла удушливая африканская ночь. Пропитанный зловонными испарениями туман ощутимо обволакивал тело. Осовелые, сидели мы в моторке и тупо смотрели, как рыщут по поверхности моря прожекторы крейсера, пустившегося за нами вдогонку.

Показался изгиб берега с рощицей хлебных деревьев, раздваивавшейся наподобие зубцов вилки. Мотор издавал отвратительный грохот, сообщая, что бензин на исходе.

– Внимание! – скомандовал Хопкинс. – Предстоит пересадка!

Мотор заглох, лодка замедленным ходом скользнула к берегу и ткнулась в него носом.

Первым на тропу меж деревьев выскочил Альфонс и вскрикнул от удивления. У меня тоже челюсть отвисла, когда я очутился рядом с ним.

На тропинке стоял танк!

– Я же сказал: как только кончится бензин, пересядем на другой транспорт.

– Но как… попал сюда этот танк?

– Украл, да и все дела. Ну, залезайте поживее!

С чувством глубочайшего почтения мы вслед за Хопкинсом взобрались по стальной лесенке.

Боевой танк мелкого калибра отлично преодолевал трудности передвижения по узкой лесной тропе.

– А теперь рассказывай, что там у вас с ней было! – обратился ко мне Альфонс Ничейный.

Я пересказал подслушанный мною разговор графини с морским офицером.

– Этот офицер – зовут его Хиггинс – тоже замешан в деле, – подытожил я. – У него явно рыльце в пушку. Кстати, они упоминали еще одного подельника, которого теперь уже нет в живых.

– Как его звать?

– Пометкин… нет, вроде бы Ошметкин… – Чудная фамилия никак не приходила на ум. – Или Подметкин. Нет, никак не припомню. Короче, это он, говорили, всему виною, но его не прищучишь, потому как он давно дал дуба.

– Черт бы побрал твою дырявую башку! – окрысился на меня Альфонс. А зря: про меня много чего можно сказать, но дырявая башка – это уже перебор.

Затем, несмотря на все треволнения, опасности и погоню, я уснул, и, как впоследствии оказалось, остальные тоже. На рассвете же последовал чудовищный толчок, от которого все мы попадали друг на дружку, раздался хруст, скрежет, грохот, возвестившие о том, что Чурбан Хопкинс тоже заснул.

К сожалению, за рулем танка.

Глава тринадцатая

1

Танк пришлось бросить, но там, у илистых берегов реки Сенегал, уже можно было не опасаться погони.

Воды, питья, снаряжения и всего прочего у нас было с избытком: днем раньше Хопкинс натащил в танк всяких припасов впрок.

Вот только местность оказалась неприветливой и дикой; здесь явно нечасто ступала нога человека.

А впереди простиралось густо поросшее растительностью болотистое пространство, которое нам предстояло пересечь в юго-восточном направлении.

Мы сделали последний привал у реки.

Чурбан приставил к глазам конфискованный у капитана саперов бинокль и уставился вдаль.

– Там какое-то строение.

– Должно быть, заброшенное здание миссии, о котором упоминала графиня.

– Вполне возможно. А напротив – остров Санта Изабелла.

Мы молча побрели, стараясь не разглядывать мрачный, пустынный остров. Ах, как сейчас пригодился бы мул тащить поклажу, но воровство в таких масштабах оказалось не под силу даже Хопкинсу. Наш отряд углубился в джунгли. Влажная почва кишела всякой нечистью – пиявками, сколопендрами и тарантулами, жара и духотища – не продохнуть. Мы без конца глотали хинин, но все равно кости ломило, глаза щипало, а сердце гнало кровь судорожными толчками.

По ночам вдалеке раздавался бой барабанов.

– Чего это они? – в первый день удивился Хопкинс.

– Объявляют мобилизацию, точь-в-точь как в европейских армиях. Собирают отовсюду родственные и союзные племена, чтобы война не застала их врасплох.

– Война… – пробормотал я. – Если она разразится, пока мы еще будем в пути, значит, все наши труды были напрасны. Разъяснятся все тайны, а что толку? И алмазные россыпи накроются.

– Не валяй дурака, выше голову! – рявкнул на меня Хопкинс, жуя позаимствованную у артиллерийского офицера сигару. – Войны не будет, все тайны раскроются, алмазный рудник достанется нам, а капитан Ламетр женится на своей барышне. Все, пора на боковую!

Вот такой неунывающий человек был наш Чурбан Хопкинс!

2

На другой день мы прибыли в негритянское селение.

Украшенные яркой боевой татуировкой воины оживленно сновали меж круглых соломенных хижин на сваях, вбитых в болотистую почву.

Навстречу нам вышел вождь с устрашающе вытянутой головой. Он изъяснялся на дикой смеси французского с туземным наречием, понятной всем, кто провел здесь длительное время.

– Моя ждал вас ко мне.

– Ты знал, что мы придем сюда, в твоя деревня? – спросил Альфонс Ничейный.

– Белый господин ходил моя хижина. Сказал, вы тоже придете.

Значит, Ламетр опередил нас.

– Когда белый господин ушел из твоя хижина?

– С тех пор солнце село дважды. Белый господин с провожатым ушел Тамарагда, к вождю фонги. По важному делу, из-за войны.

Вождь благосклонно отнесся к каждой нашей просьбе. Воины враждебной стеной обступили нас, не обижая, однако, ни словом, ни делом.

Для нас освободили лучшую хижину – должно быть, принадлежавшую самому вождю, – чтобы мы могли отдохнуть за ночь. И обещали найти к утру проводника и дать вьючное животное.

– Ах ты, будь оно неладно!.. – в сердцах выругался Хопкинс, зажигая конфискованную у Потрэна ацетиленовую лампу. – Креста на них нету, уничтожать ни за что ни про что кротких, мирных людей!

Теперь наконец-то мы смогли спокойно изучить дневник и карту, чтобы иметь хоть какое-то представление о ждущих нас испытаниях.