100 знаменитых харьковчан - Владислав Карнацевич

Жена Варвара Алексеевна подарила Павлу Михайловичу двух детей — Марию и Вячеслава. В культурной жизни Первой столицы Остап Вишня стал одной из центральных фигур. Он дружил с людьми, определявшими лицо расцветшего в 20-е годы украинского искусства, — Амвросием Бучмой, Максимом Рыльским, Юрием Смоличем, Николаем Хвылевым, Александром Довженко и многими, многими другими. Часто бывал в других городах Украины, однажды с друзьями-писателями переплыл Днепровские пороги возле Запорожья. На квартире юмориста сначала на Сумской, а потом в знаменитом доме «Слово» на улице Культуры [15] собиралась вся харьковская богема. Устраивали посиделки, балагурили, конечно, шумно гуляли по центру города. И читали друг друга и друг другу, обменивались идеями, создавали самобытное явление — украинскую культуру первых лет советской власти.

Вишня никогда не был членом ни одной политической партии (ни во время Гражданской войны, ни потом — в коммунистическую эпоху). Зато он был членом литературных групп «Пролітфронт» и «Літературний ярмарок», помогал Блакитному организовывать «Гарт» и «Плуг», входил в состав Оргкомитета Союза писателей Украины. От почитателей творчества приходило множество благодарственных писем, телеграмм, в гости напрашивались «ходоки». И многие из них просили помощи, заступничества. Остап Вишня никому не отказывал, пользуясь своим влиянием, заходил в самые высокие кабинеты, добивался внимания к проблемам обратившихся к нему людей, в том числе и новыми фельетонами. Однажды председатель ВУЦИК Петровский пошутил: «Кто у нас, собственно, всеукраинский староста — Петровский или Вишня?».

Главным увлечением писателя была охота (кто же не знает просто уморительных, искрометных «Мисливських усмішок» Остапа Вишни!). На нее он ходил со своими друзьями, но любил и просто побродить, полюбоваться природой. Рассказывают, что после выходных Остап Вишня в болотных сапогах с ружьем за плечами шел по Благовещенскому базару, покупал дичь и с ней гордо появлялся на работе. Вообще, о Вишне существует масса анекдотов. Профессиональный юморист в жизни тоже был исключительно остроумным человеком, любил розыгрыши, постоянно травил какие-то байки — не то действительно о реальных событиях, не то — только что выдуманные.

В начале 30-х годов разворачивается волна репрессий против представителей украинской культуры. Погибает нарком Скрыпник, арестовывают Рыльского. В это страшное для будущего главного украинского советского поэта время его друг Губенко первым делом поехал в Киев поддержать семью опального поэта, потом писал письма с требованием пересмотреть дело Рыльского. Когда последнего выпустили, Остап Вишня предложил ему на время свою квартиру. Самоубийство же Хвылевого до глубины души потрясло писателя. Несколько дней он метался по своей квартире в «Слове». Прохожие поднимали голову, соседи боялись, что известный юморист сошел с ума.

25 декабря 1933 года был арестован и сам Вишня. Личное распоряжение дал сам глава республиканского ГПУ палач Балицкий. Новый год писатель провел под стражей. 3 января 1934 г. он признался в том, что осуществлял контрреволюционную работу на литературном фронте. Более того, что участвовал в организации покушения на Постышева. Существует рассказ о том, как следователь спросил, признает ли Вишня свое участие в подготовке убийства партийного деятеля в театре, на что писатель ответил: «Нет! Я люблю охоту и предпочитаю убивать вождей на свежем воздухе!» 23 февраля 1934 года Остап Вишня был приговорен к расстрелу, но вскоре высшая мера была заменена десятью годами исправительных лагерей.

Писатель был отправлен в Воркуту, а уже оттуда пешим этапом в Ухту на Печоре в Коми АССР. По дороге Вишня едва остался жив, перенеся «на ногах» тяжелое воспаление легких. Вот что рассказывают о его положении в лагере: «Маленький, щуплый, болезненный, с большими залысинами на седеющей голове и с большими живыми глазами, он в лагере был весьма одинок, несмотря на природное чувство юмора и писательскую общительность. Во всем лагере было два-три человека, с которыми Губенко был откровенен. В минуты такой откровенности он говорил: «Единственное, что меня радует и утешает в моем несчастье, — это то, что мне никогда больше не надо будет лгать…» Пришлось ему здесь вспомнить о своей первой специальности, работать в медицинском пункте.

Многие люди, осужденные на долгие сроки в концлагерях, не дожидались освобождения. Многим срок произвольно увеличивали, не спешили отпускать на волю. Но с Вишней вышло иначе. Шел 1943 год, предстояло освобождение Украины и, по одной из версий, сталинское руководство предложило Александру Довженко и Николаю Бажану составить список украинских деятелей культуры, которых можно было бы освободить из мест заключения, чтобы они продолжили работу на идеологическом фронте, пропагандировали возвращающуюся в Украину советскую власть среди местного населения. Война вообще заставила власти временно пересмотреть свое отношение к национальной политике. Вспомнили о русском национальном характере, а трудности, возникшие в первую очередь в Западной Украине, требовали и заигрывания с украинским народом. В списке, составленном Довженко и Рыльским, Вишня значился под номером один. Писателя вызвал к себе начальник лагеря, пристыдил, что в такое трудное для страны время он не сражается, а сидит, и приказал собирать вещи. Писатель вышел на свободу 8 октября.

Есть и другие подробности освобождения. В одном канадском журнале для представителей украинской диаспоры опубликовали фотографию Вишни. Авторы статьи критиковали сторонников сотрудничества с СССР, говорили о том, как сталинский режим обходится с талантливыми украинцами. Советское руководство сделало ответный пропагандистский шаг. Вишню освободили, привезли в Киев, устроили в журнал «Перець» (в нем писатель публиковался до конца жизни), помыли, одели, подкормили, и вскоре вышел журнал с фотографией довольного юмориста, в котором он сам насмехался над теми, кто говорил о его «выдуманных» страданиях.

Долгих десять лет Остап Вишня провел в лагере. Однажды, в 50-х, он, глядя на ночное небо, сказал сестре: «Звезду своей судьбы я всегда видел через решетку».

Появились новые фельетоны. (Например, мгновенно ставшая популярной «Зенітка».) После войны он издал еще ряд книг: «Самостійна дірка» (1945), «Зенітка» (1947), «Весна-красна» (1949), «Вишневі усмішки» (1950), «Мудрість колгоспна» (1952), «Великі ростіть» (1955), «Твори» в 2-х томах (1956). Продолжали издавать книги Вишни и после его смерти, в том числе собрание сочинений в семи томах. Каждый год после войны писатель приезжал в Харьков, где останавливался у сестры Марии. 25 октября 1955 года военный трибунал Киевского военного округа отменил постановление Коллегии ОГПУ, и дело Вишни прекратил из-за отсутствия состава преступления. А через год — 28 сентября 1956 года Остап Вишня умер. На его похоронаххор исполнял песню «Козака несуть…»

В Украине учреждена премия имени Остапа Вишни для писателей сатириков и юмористов. В Харькове на доме по улице Сумской, где жил писатель, висит мемориальная доска.

В последние годы своей жизни Павел Губенко вел дневник. В нем он написал: «Просто не любив я печальних лиць, бо любив сміятися. Не переносив я людського горя. Давило воно мене, плакати хотілося… Я народний слуга! Лакей? Ні, не пресмикався! Вождь? Та Боже борони!.. Пошли мені, доле, сили, уміння, талану, чого хочеш, тільки щоб я хоч що-небудь зробив таке, щоб народ мій у своїм титанічнім труді, у своїх печалях, горестях, роздумах, ваганнях, щоб народ усміхнувся!.. щоб хоч одна зморшка його трудового, задумливого лиця, щоб хоч одна зморшка ота розгладилася!»

Воробьев Владимир Петрович

(род. в 1876 г. — ум. в 1937 г.)

Выдающийся анатом, создатель анатомического музея, руководил работами по бальзамированию Ленина.

Сколько копий было сломано вокруг вопроса о необходимости предать земле тело Ленина! Говорят о христианских ценностях, еще и еще раз подчеркивают все негативное, связанное с деятельностью «великого вождя». Для нас же, харьковчан, мавзолей Ленина — это памятник не только ему самому, это памятник выдающемуся ученому-анатому Владимиру Петровичу Воробьеву. До него никто и нигде ничего подобного не делал.

Бальзамирование Ленина было не просто научным экспериментом для Владимира Воробьева. На кону стояла его жизнь, ведь предложение заняться сохранением тела покойного лидера страны исходило от незабвенного Феликса Дзержинского. Не зря харьковский анатом ответил Борису Збарскому, сообщившему ему, что решение принято и «пути назад нет»: «Себя и меня погубишь…» Вопросы сохранения, консервации отдельных частей тела человека анатом поставил перед собой задолго до смерти Ленина. Препараты из рук, сердец, мозгов и т. п. Владимир Петрович изготовлял чуть ли не со школьной скамьи. Сохранение же человеческого тела целиком было сверхзадачей, но вряд ли Владимир Воробьев всерьез предполагал, что задача эта будет решена в такой момент и таким образом.