Зыбучий песок - Джон Браннер

вызывает в его воображении столь живые картины. Пол Фидлер в мире, где он уже умер, был непостижим для Пола Фидлера, еще живого и дышащего.

Но Пол Фидлер ослепший, безнадежно стонущий сквозь кровавую маску:

Он машинально вытянул руки перед собой, словно хотел удостовериться, что видит их. Потом резко встряхнулся, вытащил свое непослушное сознание обратно в настоящее и опять тупо уставился в учебник.

"Ладно. Допустим, я настоял, чтобы Арчин все-таки заперли в боксе; кроме нее, никто бы не остановил Рили. Предположим, Натали не уговорила меня остаться на танцах до перерыва, и я ушел раньше, как и собирался: кому бы тогда пришлось драться с Рили - самой Натали или кому-то из сестер? Стала бы Арчин спасать кого-то другого?"

Эти вопросы были слишком отстраненными, чтобы вызвать соответствующие видения, и не затрагивали его непосредственно. Тем не менее, они вертелись у него в голове с тупым занудливым постоянством, и книга оставалась открытой все на той же странице.

Полночный кланг-клинк часов стал последней каплей.

- К чертовой матери! - крикнул он и хлопнул книгой по столу.

- Что за:? Пол! Ну и вид у тебя!

Мирза, должно быть, оказался на лестничной площадке и собирался входить к себе в комнату. Привлеченный шумом, он просунул голову в дверь.

- У нас тут было ЧП на танцах, - виновато объяснил Пол. - Рили бросился на меня с разбитой бутылкой.

- Что?! Еще бы тут не побледнеть! Сейчас что-нибудь придумаем.

Мирза взял со стола две пустых чашки и исчез. Из его комнаты донеслось бульканье; затем он вернулся, и на стенках чашек дрожали свежие капли.

- Вот то, что тебе нужно, - быстро проговорил он, протягивая Полу одну, на три пальца заполненную виски.

- Не знал, что ты пьешь, - неуклюже пошутил Пол, однако принял чашку с нетерпеливой благодарностью.

- Ну конечно, меня с детства пугали алкоголем, однако учили думать своей головой, вот я и думаю, что тебе надо выпить. Садись и рассказывай дяде Мирзе все, как на духу.

Запинаясь и путаясь, Пол подчинился. Мирза внимательно слушал. В самом конце рассказа он вскочил на ноги.

- Это ты из-за часов так громко ругался?

Пол кивнул.

- Ясно. Слушать их всю ночь - как раз то, что тебе нужно. Это твоя сумка?

Забирай и уходи.

- Но :

- Я сегодня дежурю, а не ты. Вот с этой самой минуты. И вали побыстрее, пока я добрый.

"Боже, храни Мирзу. Хотя не знаю, что лучше, ругаться дома с Айрис или не спать в больнице:"

Фонари не горели вдоль всей улицы; местная власть в приступе экономии решила выключать их в полночь. Разворачиваясь перед домом, он приглушил свет фар. Все окна были темны.

"Может отложить до утра, пока она спит? Лечь в гостиной на диване?"

Он неслышно подошел к двери. Как Айрис попала в дом? Разбитых окон не видно.

Наверно он не закрыл кухонную дверь; он очень торопился утром.

Пол едва успел повесить на вешалку плащ, когда зажегся свет, и Айрис появилась на лестнице в короткой прозрачной пижаме.

- Ну, - сказала она. - Как же твое важное дежурство?

Жмурясь от яркого света, Пол растерянно смотрел на нее. Почему-то за время отсутствия он зрительно представлял ее только при полном параде и косметике; и сейчас ее лицо, вычищенное перед сном и лоснящееся от какого-то ночного крема, казалось ему лицом посторонней женщины с тем же именем. Он ответил:

- Я сказал Мирзе, что ты приехала, и он вызвался подежурить вместо меня.

- Кому сказал? - Она спустилась с последних ступенек, обхватив себя руками, словно хотела закрыться от его взгляда.

"Как там говорил Мирза: "очаровательная, но неприветливая": Не уверен, что "очаровательная" подходящее слово. Хорошенькая, да : наверно."

С опозданием, но он все же ответил на ее вопрос.

- Моему другу пакистанцу, которого ты так грубо тогда встретила.

Она застыла на месте. Возможно, она собиралась поцеловать его и не выяснять подробности, но такой ответ менял дело.

- Если бы я знала, какая встреча ждет меня дома, я бы вообще не приезжала! Битый час проторчать на вокзале, а когда, наконец, дозвонилась, ты не только не приехал, но даже не соизволил поговорить и убежал к своим драгоценным психам!

- Но ты же как-то добралась до дома? - огрызнулся Пол. - Наверное, как следует поискала и нашла ключи!

- Ничего подобного! Мы с таксистом обошли дом, и увидели, что кухонная дверь не заперта. Кто хочешь заходи и бери все, что угодно.

"Не лежит у меня душа. И нет сил грести против течения."

Пол повернулся и упал в кресло.

- Прости, что разочаровываю, - устало сказал он, - но я не могу ругаться. Я только что еле увернулся от сумасшедшего с битой бутылкой в руке.

- Что?

- То, что слышишь. Он угрожал сестре. Именно поэтому я убежал от телефона, и именно поэтому, не собираюсь извиняться за то, что не забрал тебя с вокзала.

- Ты серьезно? - спросила она совсем другим голосом.

- Нет. Это я так шучу. Я провел прекрасный вечер, и сам не понимаю, почему до сих пор не визжу от восторга.

- Дорогой, ну я же не знала, - произнесла Айрис после паузы. Она стала неуверенно приближаться, вглядываясь в его отчужденное лицо. - Господи, это ужасно: Послушай: ах: Берти Пэрсон дала мне с собой бутылку водки. Хочешь?

"Я сам не знаю, чего хочу. Только выйти. Остановите мир, я сойду."

Равнодушный ко всему, он сидел в кресле, сумев заставить себя только зажечь сигарету, пока она бегала в спальню за халатом и наливала в стаканы водку.

- Кто это был?

- Парень по имени Рили. Я думал, он уже поправляется, последнее время с ним все было в порядке. Я ошибся.

- Как это получилось? - Она вложила ему в руку стакан, потом сняла с соседнего кресла подушку и устроилась у его ног, помешивая угли в камине, который разожгла, наверное, когда приехала.

- Он хотел поцеловать сестру. Сестру Вудсайд. Ты видела ее на рождественских танцах. Симпатичная, но очень высокая, почти с меня ростом.

Она положила кочергу и теперь сидела, обхватив руками колени. Голубые глаза, не отрываясь смотрели на Пола, большие и влажные.

- Наверно, это очень противно.

- Противно! - он коротко рассмеялся. - Ты когда-нибудь видела битую бутылку перед глазами?

- Расскажи, как все было, - настойчиво сказала она, прижимаясь к его ноге.

"Откуда это неожиданное волнение? Я не видел тебя такой уже почти год!"

Автоматически, пока рассказывал всю историю, он проанализировал причину и проклял свою профессию, которая заставила его это сделать.

"А ведь это тебя возбуждает. Кровь бегает быстрее. Мысль о том, как Рили заставлял сестру Вудсайд себя поцеловать: ты дышишь часто и с легким хрипом. Я же слышу."

Он опрокинул в рот остатки водки и грубо сунул руку в вырез ее халата, нащупывая пальцами сосок. Прикосновение заставило ее напрячься и задрожать. Он швырнул окурок в камин и сполз с кресла на пол.