Профессия - смертник - Мария Симонова

С такими мыслями Степа подошел к столу, не обращая больше внимания на назойливую авиацию, все еще штурмовавшую в единственном числе его купол, нимало ему не вредя, создавая только ливневым огнем радостное ощущение салюта.

Из стола пригласительно выдвинулось нечто вроде табуретки. Не успел он обрадоваться этой, какой ни на есть, подходящей к случаю мебели, как на его глазах - раз-два, раз-два - табуретка разложилась в изящное кресло. Другой бы на его месте сто раз подумал, стоит ли иметь дело с такой что-то чересчур услужливой мебелью: отравленная иголка в сиденье, захлестывающаяся на шее петля, электрический разряд в седалище - мало ли что может придумать женское воображение, изощренное в интригах? Наш Степан на подобные страхи только поплевывал.

Сев по-хозяйски за стол, он поначалу едва из-за него не выскочил. Не успел - так и остолбенел, сидя, только глаза тараща: столешница раздвинулась, явив на свет, прямо ему под нос блюдо с пельменями. То есть, скажем так - с чем-то, выглядящим и пахнущим в точности, как аппетитные, только что сваренные пельмени. Тут-то Степан и обнаружил на подлокотнике панель, вначале им не замеченную - усевшись, он, оказывается, случайно что-то там нажал, и результат теперь красовался перед ним, дразня обоняние, пробуждая всем своим видом в усталом организме волчий голод. Конечно, это мог быть хитроумный план, разработанный феминистками с целью уничтожить дипломатического посланника, накормив его отравой. На яды он "зверя" еще не проверял - до сих пор не было случая.

"Обожруся и помру молодым", - вздохнул Степан, с обреченным видом взял в руку лежавший рядом прибор, похожий на вилку, и принялся за пельмени: внутри они оказались тоже белыми, но вкус имели мясной. Поглощая их с истинным наслаждением, он краем глаза следил, как удаляется

летательный аппарат, исчерпавший как минимум годовой боезапас на щедрый фейрверк по случаю Степанова прибытия.

Расправившись с угощением, Ладынин не спешил выйти из-за стола: пока симптомов отравления не наблюдалось, а там, кто его знает - вдруг да прихватит в самый неподходящий момент? В ожидании колик или других неприятных сигналов из глубин организма он принялся изучать панель на подлокотнике: вызвал себе еще несколько блюд, отведал то, другое, научился убирать неугодные заодно с грязной посудой, потом добрался до напитков и устроил неторопливую дегустацию, наблюдая за дальнейшей программой, начатой для него тем временем здешними гостеприимными хозяйками.

Женщины, надо отдать им должное, старались на славу, дорогому гостю было на что посмотреть: вокруг разворачивалась поистине апокалиптическая картина безнадежной борьбы женской ненависти - с чем?.. Со стороны складывалось впечатление, что с жестоким роком, благоволящим дипкурьеру. Взрывались, не долетев до цели, запущенные в него из долины ракеты, горели и падали новые истребители, там и сям образовывались пространственные двери - из одних пытались стрелять, из других что-то сыпать, людские фигурки шагали в пропасть... Каналы возникали с явными погрешностями в расчетах и гасли, иногда мерцая припадочно, иногда окрашиваясь изнутри зловеще-бордовым. Через какое-то время землю внизу заволокло черным дымом, поднимавшимся сразу в нескольких местах.

В эпицентре этого безумия, как в глазе урагана, сидел Степан Ладынин мрачный и неуязвимый, словно адский дух, призванный, между прочим, "восстановить мир и порядок во имя процветания..." и так далее. Он нес возмездие в самый момент совершения греха, не отходя, как говорится, от кассы: замахнулись по правой щеке - трах! Получайте перелом руки и сто раз подумайте, прежде чем бить по левой. А уж если задумали убить - не обессудьте: кто на нас с мечом... Хорошо, если только меч сломается, не снеся при этом дурную голову. Таким образом постепенно, шаг за шагом в агрессорах вырабатывается смирение куда тебе христианскому! То ведь на любви зиждется, с коей во все времена был и сейчас наблюдается страшнейший дифицит, а это - на страхе. Ему-то уж точно все возрасты покорны, и его порывы, выходит, благотворны - потому что не заставляют лезть на крест, а дают шанс выжить. Степан с некоторых пор отказался от борьбы за выживание: "И хотел бы, кажется, взойти на крест, вместо этого становишься мессией страха. А ведь к тому идет - все предпосылки налицо, можно уже новое евангелие писать - от Степана Ладынина, антихриста. Чем Экселенц, вполне возможно, в скором времени и займется - в виде какого-нибудь свода законов и общегалактических постановлений, типа: "Не убий - раньше сам умрешь, не укради - руки отсохнут, не прелюбодействуй - прелюбодейка отвалится. Все - волей и при незримом содействии всемогущего Степана Ладынина, известного в миру как Просто Степан". А вот хреном тебя репчатым по лысой башке! Хотел амазонок к рукам прибрать - так я тебе устрою день независимости для угнетенных женщин всех рас! Вот только дождусь окончания военных действий - и устрою!"

Сейчас ничего другого не оставалось, кроме как ждать, когда ненависть иссякнет и дамы наберутся достаточно ума, чтобы осознать свое перед ним бессилие. Но амазонки оказались чертовски упрямы: раз за разом они продолжали остервенело биться с его охранной системой - си-речь с невезением, поломками, промашками, сбоями... "Зверю", словно на испытательном полигоне, предоставился отменный случай доказать свою стопроцентную надежность, тем временем Степан начал тревожиться: обещанные Экселенцем сутки по местному времени на поверку оказались слишком коротки: здешнее солнце катилось по небу чуть не вдвое быстрее земного - прямо-таки со спринтерской скоростью.

И вот уже на театр этой сумасшедшей войны упал черный занавес ночи, и багровыми пятнами обозначились пожары, полыхающие в долине. Глядя на творящийся там разор, Степан подумал о том, что имперские спецвойска возьмут теперь раскуроченное пиратское гнездо - этот оплот межпланетного феминизма - голыми руками. Значит, моррианки были недалеки от истины, назвав его диверсантом. Стало очевидно, чего с его помощью добивался Экселенц: не договориться с ними о капитуляции - уж он-то как никто должен был понимать абсурдность подобного замысла, а ослабить заведомого противника, выведя из строя лучших бойцов, уничтожив боезапас и запоров им аппаратуру. Теперь его задумки блестяще осуществились, и исполнителю не пришлось пошевелить ради этого даже пальцем достаточно оказалось одного его присутствия в заданном месте. Заодно доказано, какой он есть уникальный суперагент - поистине СУПЕР! Мечта всех шпионских и террористических организаций, существовавших с начала мира. Сейчас, когда на орбите ведется подготовка к десанту, Экселенц наверняка уже списал строптивых баб со счетов и разрабатывает план, как по завершении операции прибрать к рукам нового агента, чтобы тот думать забыл о свободе воли и оказался полностью под его контролем. А интриган он прожженный, каким и полагается быть крупному политику. К тому же Степан сам подсказал ему способ обойти "зверя": любые, в том числе и достаточно жесткие действия по отношению к нему - такие, например, как заключение под стражу, могут пройти, если они не несут в себе угрозу его жизни.