Разрывая душу - Наталья Семенова

взгляд обжог, а в следующее мгновение я уже была притянута к его груди и его губы горячо зашептали у моих:

— Мне до невозможности хочется знать: с другими ты так же боишься быть собой, как и со мной? Дело во мне?

Блин-блин-блин! Я не умею так быстро соображать! Особенно, когда он так близко! Все мыли ускользают, делая голову абсолютно пустой. Вон — перекати поле, подгоняемое ветром и готовое воспламенится от горячего дыхания на моих губах…

— Нет… Дело во мне… — и это чистая правда.

— Уверена? Что тебя смущает во мне, Злата? Скажи.

Его губы скользнули по скуле и замерли в ожидании ответа, который я просто-напросто не способна дать!

— Сейчас — ничего, — и это тоже правда.

Разве, может быть что-то более приятное, чем его губы, щекочущие мою кожу? Губы, которые умеют сводить с ума? Смущение? Его время придёт позже…

— Сейчас, — эхом повторил он, словно что-то для себя понял. А затем крепко меня обнял, носом зарываясь в мои ещё влажные волосы. — Ты мой маленький котёнок… Мой… Когда твой отец предложил эту смешную сделку, словно мы в каком-нибудь чёртовом средневековье, я чуть не рассмеялся ему в лицо. А потом я увидел, как ты играешь… Тебе было четырнадцать… Маленькая девочка, полностью отдавшаяся игре на пианино. И я… Взрослый мужчина, которому предложили возжелать ребёнка. Мерзко? Определённо. И мерзким хотели сделать меня. Я отмолчался, предполагая, что в скором времени твой отец забудет о своём смешном предложении. В следующий раз я увидел тебя перед отъездом за границу. Семнадцать. Всё ещё девочка, но твой взгляд… Осмысленный, не по-детски взрослый, словно понимающий всё на свете. И твой отец, придерживающийся изначального плана. Я понимал, что, если не я, то он отдаст тебя другому, не столь значимому для его бизнеса, но способному принести доход. Я согласился, в надежде дать тебе ещё время. Вдруг, за время моего отсутствия, или одумался бы твой отец, или ты сама обрела бы собственное мнение и свободу. Ни того, ни другого не случилось. Но и ты больше не была ребёнком, Злата. Но всё же осталась тем испуганным котёнком, которым я тебя узнал. Страх, вложенный в тебя с детства собственным отцом, да и Ольга тоже хороша, сидел в тебе, как сорняк. Каждый чёртов раз я обещал себе поговорить с твоим отцом о том, чего он лишил дочь. Что не простительно так относиться к детям. Но… Я вспоминал твою трогательность, честную, искрению реакцию — уж не знаю на себя ли или просто на мужчину в твоём окружении — и молчал. Боялся, что после этого потеряю возможность видеть тебя настолько часто, насколько хотел… Злата, — он отстранился и посмотрел мне в глаза серьёзным взглядом: — Сделка состоится. Поженимся мы или нет. Ты свободна от тирании отца. Ты вольна делать свой собственный выбор. Понимаешь? Я не твой отец, Злата. Я обычный мужчина, поддавшейся твоему очарованию. Постарайся не ассоциировать меня с ним и бояться. Не нужно. Я до скрипа зубов хочу узнать тебя настоящую… И, чтобы ты узнала меня. И выбрала. Сама. Сможешь?

— Я… я… — я хлопала глазами, не представляя, что ответить… Слишком много всего.

— Боже, я дурак, — он нервно рассмеялся и снова прижал мою голову к своей груди. — Ты даже не представляешь, как сводишь меня с ума. Не отвечай сейчас. Конечно, нет. Тебе необходимо всё обдумать, осмыслить. И решить. И я до чёртиков, словно мальчишка, боюсь твоего решения. Наверняка, я сейчас сделал самою большую ошибку в своей жизни… Но я хочу, чтобы ты выбрала меня сама.

Мы какое-то время не шевелились, слушая дыхание друг друга, а потом он, резко выпустив меня из своих объятий, встал.

— Пойду. Тебе необходимо время в одиночестве. Проводишь?

— К-конечно.

Он накинул свой пиджак и подошел ко мне, ожидающей его у двери. Улыбнулся, обхватывая пальцами ручку, но, вдруг, передумал и за поясницу притянул меня к себе, в тоже мгновение впиваясь в мои губы. Я не произвольно обхватила его за шею, уже привычно и приятно растворяясь в ласках его горячих губ. Его поцелуи мне определённо нравятся! До колющих спазмов внизу живота…

— Хороших выходных, котёнок. Можно я завтра тебе позвоню?

— Да, — тихо выдохнула я.

Он снова наклонился к моим губам и, оставив короткий поцелуй, вышел за дверь.

Да. Нравятся. Но я и не целовалась с кем-то ещё…

Боже! О чём я думаю?!

Из всего того, что он сказал я услышала лишь о возможности выбора? Дура! Дура-дура-дура! Нужно в срочном порядке удалить свою страничку из социальных сетей!

Пятнадцатая. Дружба

Но кого я обманываю? Мне интересен Слава.

И мне интересен Яр — с ним тепло и спокойно. И горячо в определённых моментах…

А будет ли…

Стоп. Даже думать о таком нужно себе запретить.

Почему? По кочану и по кочерыжке! Р-р-р! Потому что нельзя!

Но, а если просто с ним общаться? Обычное, дружеское общение. Позволить себе заводить друзей я же могу.

В общем, в эту ночь я долго просидела, не смыкая глаз, гипнотизируя подушку, под которой лежал телефон и обдумывая слова Яра. Он меня спас. Спас от жадности и тирании моего собственного отца. Кто мог быть вместо него? Какой-нибудь овдовевший старикашка? Какой-нибудь чёрствый истукан, наподобие папы? Избалованный сын, богатых и значимых родителей?

Кто-нибудь из них смог бы обладать хоть долей тех качеств, какими обладает Яр? Маловероятно.

И он… Он не смотрел на меня и не ждал, когда же я уже повзрослею, чтобы затащить в постель. Я ошибалась. Но бли-и-и-ин! Я не могу ни признать, что мне с ним хорошо только тогда, когда мы наедине — и то я до конца не освоилась — а когда мы на людях меня одолевает дискомфорт… Смогу ли я его перерасти? Когда-нибудь?

Мне необходима Вася. Глаза в глаза. И посреди ночи я ей очень лаконично, с пометкой “sos”, написала о том, что жду её у себя, естественно не удержавшись от прочтения сообщений Славы и от ответа на них.

новые сообщения

Слава 22.35:

Ты не такая жестокая, какой хочешь казаться)

Слава 22.36:

Я не прав?

Слава 22.36:

Скажи, что прав!)

Слава 22.37:

Серьёзно. Не будь бессердечной.

Слава 22.38:

Злата… Я не смогу не думать о тебе… Уже привык. Ты мне нравишься. Очень. Что тебе мешает со мной общаться?

Слава 22.46:

Только не говори, что по пятницам ты ложишься спать так рано… Не поверю.

Слава 22.50:

И в