Маскарад (пер. С.Увбарх под ред. А.Жикаренцева) - Terry Pratchett

А еще этот краткий, но яркий эпизод помог нянюшке выработать определенные взгляды – даже близко не такие определенные, какими бывают политические, зато эти взгляды принадлежали ей, и только ей. Судя по госпоже Плюм, питается она неважно, да и спит от случая к случаю. И руки у нее худые и покрасневшие. Ради Плюмов этого мира нянюшка была готова на все.

Интересно, сочетается ли портвейн с шерри? Что ж, попытка не пытка…

Теперь уже все колокольчики звонили во всю мочь. Наверное, скоро антракт.

Отвинтив крышку банки с маленькими коктейльными луковицами, нянюшка задумчиво принялась кидать их в рот одну за другой.

Потом, когда из дверей все чаще стали высовываться головы, выкрикивающие свои требования, нянюшка переключила внимание на полку с шампанским. Достала пару бутылок. Хорошенько их потрясла, зажала по бутылке в каждой руке и, придерживая пробки большими пальцами, вышла в коридор.

Нянюшкина жизненная философия гласила: делай то, что в данный момент считаешь наилучшим, и делай это от души. Следует отметить, эта философия никогда еще нянюшку не подводила.

Занавес упал, а зритель все продолжал аплодировать.

– И что дальше? – спросила Агнесса у ближайшей цыганки.

Та сняла с плеч цветной платок.

– Ну, обычно мы… О нет, еще один вызов на бис!

Занавес вновь подняли. Круг света высветил Кристину. Та исполняла реверансы, грациозно взмахивала руками и вообще сверкала.

Соседняя цыганка подпихнула Агнессу под локоть.

– Ты только посмотри на госпожу Тимпани, – шепнула она. – Зубы, наверное, в порошок смолола от злости.

Агнесса перевела взгляд на примадонну.

– Но ведь она улыбается, – непонимающе произнесла девушка.

– Ага, тигры, говорят, тоже улыбаются.

Занавес опять упал, на этот раз с некоей определенностью означавшей, что завсценой ставит точку и того, кто хотя бы пальцем коснется канатов, ожидает серьезная выволочка.

Агнесса вместе с остальными торопливо покинула сцену. В следующем акте будет не очень много работы. Сценарий она заучила заранее, хотя другие хористы пытались отговорить ее, доказывая, что можно либо петь, либо понимать, что поешь, но никак не то и другое одновременно.

И сейчас Агнесса решила повторить про себя сценарий еще разок, на всякий случай.

«…Поэтому Пекадилло (тен.), сын герцога Таглиателлы (бас), тайно замаскировался под свинопаса, чтобы добиться Загадаллы. При этом он не знает, что доктор Буфола (бар.) продал эликсир Луи, слуге, даже не подозревая, что на самом деле это не Луи, а служанка Йодина (соп.), переодетая юношей, ведь граф Арто (бар.) утверждал, что…»

Заместитель управляющего сценой оттащил ее с дороги и помахал кому-то сбоку.

– Спускай деревню, Рон!

Последовала серия свистков. В ответ засвистели сверху.

Задник поднялся. Откуда-то из мрака под потолком вынырнули противовесы – мешки с песком.

«…Потом Арто открывает, э-э, секрет: оказывается, Зибелина должна выйти замуж за Фиделя, то есть за Фиаба, не зная при этом, что состояние семьи…»

Мешки с песком ударились о доски. По крайней мере, с одной стороны сцены. А с другой стороны внезапно донесся чей-то вопль, который и отвлек Агнессу от поистине невыполнимой задачи припомнить все перипетии сюжета. Оглянувшись, она уперлась взглядом прямо в перевернутое искаженное лицо безвременно скончавшегося доктора Поддыхла.

Нянюшка нырнула в первую попавшуюся дверь, захлопнула ее за собой и затаила дыхание. Через несколько секунд топот бегущих ног затих в отдалении.

Ну что ж, было весело.

Сняв кружевные наколку и фартук, нянюшка затолкала их в карман с намерением при первом же удобном случае вернуть госпоже Плюм (нянюшка никогда не брала ничего чужого, только то, что ей от всей души дарили), затем вытащила из глубин одеяний плоский черный круг и резко хлопнула им по руке. В центре круга вырос остроконечный конус. Несколькими опытными движениями нянюшка придала шляпе прежнюю, официальную форму.

Так, вот теперь можно и оглядеться. Ярко выраженное отсутствие света и ковров в совокупности с толстым слоем пыли наводило на мысль, что это место для глаз публики не предназначено.

Проклятье. Надо было поискать другую дверь. Ведь теперь придется бросить Грибо на произвол судьбы, хотя он все равно рано или поздно проявится. Как только захочет есть.

Лестничный пролет вел вниз. Спустившись по ступенькам, нянюшка очутилась в коридоре. Здесь света было несколько больше. Довольно долго она бодро трусила по коридору, а затем впереди послышались вопли, которые и указали ей путь. Наконец нянюшка очутилась за кулисами, среди плоских декораций и разбросанной бутафории.

Впрочем, на нее никто не обратил внимания. В этот момент появление маленькой, дружелюбной старушки вряд ли могло привлечь чей-то взор. Большая часть людей были заняты тем, что метались взад-вперед и кричали. Те, что повпечатлительней, вопили, стоя на месте. На двух креслах распростерлась внушительная дама, старательно изображающая истерику. Несколько работников-униформистов рассеянно обмахивали ее партитурой.

В общем, творилось нечто странное. С другой стороны, все происходящее вполне могло оказаться продолжением оперы.

– На вашем месте я распустила бы ей корсет, – заметила нянюшка, пробегая мимо истеричной особы.

– О боги, госпожа, нам и без этого хватает паники!

Нянюшка переместилась к куда более интересной толпе, состоящей из цыган, вельмож и подсобных рабочих.

Ведьмы любопытны по определению и любознательны по природе. Она принялась прокладывать себе дорогу к центру толпы.

– Пропустите же. Мне обязательно нужно знать, что произошло, – приговаривала нянюшка, изо всех сил работая локтями. Самый верный метод, который и на этот раз не дал сбоя.

На полу лежал покойник. За свою жизнь нянюшка повидала Смерть в самых разнообразных его обличьях и нарядах. Быть задушенным не самый плохой наряд, встречаются куда хуже, а тут даже некоторое многоцветие наблюдается.

– Ох, – выдохнула она. – Бедняга. Что с ним случилось?

– Господин Бадья говорит, он, наверное, запутался в… – начал кто-то.

– Ни в чем он не запутался! Это работа Призрака! – резко оборвал говорившего другой голос. – Он, может, и сейчас еще там, наверху! Все глаза обратились вверх.

– Господин Зальцелла послал людей, чтобы выкурить его оттуда.

– А ярко пылающие факелы они с собой прихватили? – спросила нянюшка.

Несколько голов повернулись к ней, как будто их обладатели впервые задумались: а кто, собственно, эта милая старушка?

– Что?

– Когда охотишься за злобными чудищами, надо иметь с собой ярко пылающий факел, – объяснила нянюшка. – Широко известный факт.

Потребовалось несколько секунд, чтобы данная мысль укоренилась, после чего:

– А ведь и в самом деле.

– Правду говорит.

– Именно что широко известный факт.

– Так они взяли с собой ярко пылающие факелы?

– Вряд ли. Наверное, только обычные фонари.

– О, фонари не годятся, – покачала головой нянюшка. – С фонарями можно только на контрабандистов. А на злобных чудовищ нужны ярко пылающие…

– Прошу прощения, мальчики и девочки! Завсценой взобрался на ящик.

– Итак, – произнес он. По лицу у него разливалась бледность. – Я знаю, веем вам известна фраза: «Шоу должно продолжаться»…

Хор ответил хором стонов.

– Труднехонько распевать веселые песенки про ежиков, ведь не сегодня-завтра и с тобой может произойти какой-нибудь несчастный случай! – прокричал цыганский король.

– Вот забавно, – обрадовалась нянюшка. – Кстати про ежиков. Я тоже знаю одну песенку… Однако никто ее не слышал.

– Мы до сих пор не знаем толком, что все-таки произошло…

– В самом деле? Хочешь, угадаю? – предложил цыганский король.

– …Но мы послали наверх людей и…

– О? Чтобы еще какой-нибудь несчастный случай приключился?

– …И господин Бадья уполномочил меня объявить, что за ваше согласие мужественно продолжать шоу всем будет выдана прибавка в размере двух долларов…

– Деньги? После такого потрясения? Деньги?! Он думает, что сунет нам по паре монет – и мы согласимся остаться на этой проклятой сцене?

– Как не стыдно!

– Какое бессердечие!

– Уму непостижимо!

– Уж по крайней мере четыре доллара!

– Прально! Прально!

– Если уж зашла речь о стыде, послушайте-ка, друзья мои! Заводить разговор о четырех долларах в присутствии покойника… Есть у вас хоть немного уважения к его памяти?!

– О том и речь! Пара жалких долларов – и это ты называешь уважением? Пять долларов, или мы убираемся отсюда!

Нянюшка Ягг кивнула сама себе и отошла чуть в сторонку. Она огляделась по сторонам: надо бы чем-нибудь прикрыть скончавшегося доктора Поддыхла. А, вот подходящий кусок ткани.