В этом нет сомнения - Джеймс Чейз

Это не мог быть Джон Меррилл Фергюсон, я разговаривал с ним всего несколько часов назад. Так кто же это был?…

Когда я снова подошел к двери, чтобы послушать, что-то дотронулось до моих ног. Я буквально подпрыгнул от ужаса и чудом не закричал.

На задних лапках стоял пудель миссис Харриет и умильно тряс передними лапами, по всей видимости, просясь на руки.

Я лежал на кровати в залитой лунным светом комнате, не в состоянии заснуть от одолевавших меня мыслей.

Кто был тот человек, которого содержали пленником в комнате с решетками на окнах? В одном я был совершенно уверен: это не Джон Меррилл Фергюсон, как уверяла Лоретта. Разве я не разговаривал с ним сегодня утром и в конце дня? Разве не он дал мне на подпись контракт на семь лет и не сказал мне, что я был слишком ценным для него человеком, чтобы меня потерять?

Кем может быть этот пленник?

Когда я возвращался к себе в апартаменты, пуделек плелся за мной следом. Я успел закрыть дверь перед его носом, страшно боясь, что он может поднять визг. Но этого не случилось.

И вот теперь, лежа на кровати, я думал о человеке, который расхаживал взад и вперед по своей тюрьме, о Лоретте, которая собирается завтра снова прийти ко мне.

Нервы у меня были напряжены до предела. Я пытался успокоить себя тем, что Лоретта ненормальная. Утром я сообщу миссис Харриет, что Лоретта не дает мне покоя. Может быть, уже пора запереть ее на несколько дней?

Сквозь незашторенное окно я хорошо видел луну, которая почти достигла полной фазы.

Запереть?

Но ведь миссис Харриет сказала, что комнаты с решетками на окнах как раз и предназначались для Лоретты, когда она становится неуправляемой… А в них уже находился пленник!

Я поднялся с кровати, поняв, что все равно не смогу заснуть, прошел в гостиную и включил лампу на письменном столе.

Этот дом давил на меня, я жаждал уехать отсюда. Здесь творилось что-то скверное, настолько сложное, что я никак не мог в этом разобраться.

Я сел за стол.

В доме царила какая-то давящая, тяжелая тишина. Единственный звук, который я хорошо различал, было биение моего сердца. Лунный свет нарисовал затейливые пятна на ковре.

Настольные часы показывали 01.50.

Я попробовал себя урезонить. Это же не мое дело! Теперь я сотрудник Фергюсона. Я подписал контракт на семь лет, обязавшись заменять Фергюсона, когда он бывает в отъезде, за что мне положили невероятное жалование в сто тысяч долларов в год.

Считай себя счастливчиком, говорил я себе. Даже в самых смелых своих мечтах тебе не приходила в голову мысль о подобной работе. Как бы вытаращил глаза Лу Прентц, если бы он об этом узнал! Ложись поскорее спать! То, что здесь происходит, тебя совершенно не касается… Джон Меррилл Фергюсон сказал, что он возвратится через несколько дней, тогда ты переберешься в роскошный коттедж у моря. Ты пригласишь Соню пообедать! Потерпи всего несколько дней!

Но призраки Ларри Эдвардса и Чарльза Дювайна, казалось, бродят где-то совсем рядом со мной… Меня преследовали молящие глаза Лоретты… Миссис Харриет со своим пуделем как будто находилась в этой комнате…

И я сидел, со страхом прислушиваясь к этой мертвой тишине в доме, которая тяжело давила на меня.

Неожиданно я услышал слабый звук, показавшийся в гробовой тишине чуть ли не взрывом. Я вскочил на ноги, насторожившись, и сразу же понял, что это может быть. Я быстро подошел к двери и нажал на ручку.

Кто-то повернул ключ.

Я смотрел на дверь. Панический ужас напал на меня. Что происходит? Кто меня запер? И зачем меня понадобилось запирать? Тишину нарушил женский вопль…

Ужас, прозвучавший в нем, заставил меня в панике отскочить от двери. На какое-то мгновение сердце у меня вообще остановилось.

За криком последовал короткий промежуток тишины, потом какой-то шаркающий звук и, наконец глухой стук от падения тяжелого тела, который, казалось, потряс дом… Такой звук производит человеческое тело, упавшее с большой высоты.

Я ждал, руки и лицо у меня стали липкими от пота, ноги подкосились.

Потом раздались мужские голоса. Я подошел к двери и прижался к ней ухом. Я различил голос Маццо:

— Отойдите! Не трогайте ее!

Мужчина что-то сказал, я не разобрал, что именно.

— Вызовите доктора Вейсмана! — рявкнул Маццо.

Тогда я понял, что женщина умерла.

Миссис Харриет? Лоретта?

Залаял пудель миссис Харриет.

Этот вопль ужаса… Затем звук падения… Убийство!

Голосов стало больше, они гудели. Потом раздался отчетливый, спокойный голос миссис Харриет. Но говорила она негромко, так что слов я не разобрал.

Лоретта!

Они могут убить меня, Джерри! Они могут убить и тебя.

Она сказала мне это менее двух часов назад… Теперь они это сделали.

Ноги не держали меня, я вынужден был сесть. Голоса снизу едва доносились. Вой пуделя прекратился.

Через несколько минут щелкнул в замке ключ, ручка повернулась и дверь отворилась.

В дверях стояла миссис Харриет, глядя на меня. На ней был надет черный шелковый халат поверх ночной рубашки. Пудель сидел у нее на руках.

— Джерри, дорогой, — сказала она, входя в комнату и закрывая за собой дверь, — я так рада, что вы еще не ложились. Произошел весьма печальный несчастный случай…

Ее лицо совершенно ничего не выражало, но маленькие черные глазки поблескивали.

— Вы слышали? Бедняжка Этта! Она же была лунатиком. Бродила во сне по дому и упала с лестницы…

Миссис Харриет подошла и села рядом со мной.

— Когда у нее бывает приступ, она всегда разгуливает во сне.

Я молча смотрел на эту страшную старуху и молчал.

— Так неудачно упала… Сломала себе шею… — продолжала миссис Харриет, лаская собаке уши. — Мой сын ужасно расстроится! Он ее так сильно любил.

Я почувствовал приступ тошноты. Пришлось бежать в ванную. Прошло несколько минут, прежде чем я взял себя в руки.

Они могут убить и тебя.

Я медленно вернулся в гостиную.

— Бедный Джерри! — спокойно произнесла миссис Харриет. — Вы, артисты, невероятно чувствительны… Вот, выпейте-ка это.

И она сунула в мои дрожащие руки до половины наполненный скотчем стакан.

Я выпил.

— Так-то лучше!

Она похлопала меня по руке.

— Теперь, Джерри, вы должны нам помочь. Доктор Вейсман уже выехал. Он должен будет вызвать полицию. Я прошел к креслу и уселся.

— Джерри!

Этот окрик заставил меня насторожиться.

— Вы здесь, чтобы помогать нам! Перестаньте вести себя, как малый ребенок! Вы слышите меня?

Они могут убить и тебя.

Я допил скотч и справился с нервами.

— Что вы хотите, чтобы я сделал? — спросил я, не глядя на нее.

— Все думают, что Джон находится здесь. Он будет отсутствовать с неделю. Я не собираюсь сообщать ему о случившемся до его возвращения, потому что он сразу же примчится сюда. А дело, которым он занимается, имеет колоссальное значение. Вы должны занять его место. Вы меня слушаете?

— Да.

— Пойдите и загримируйтесь. Я скажу доктору Вейсману, что вы в шоке, но полиция может пожелать поговорить с вами. Я постараюсь, чтобы они вас не тревожили. Если все же это произойдет, вы скажете им, что Этта иной раз разгуливала во сне. Вот и все, что вам нужно будет сказать, если они будут вас допрашивать. Но я сомневаюсь, что они это сделают. Джон всегда заботился о нуждах полиции. Будет предварительное расследование, но вас не вызовут. Джон всегда заботился и о нуждах коронеров. Вам придется присутствовать на похоронах. Они будут сугубо семейными. А теперь идите и приведите себя в надлежащий вид.

У меня не было выбора… я безумно боялся этой страшной старухи! Я не сомневался, что это именно она приказала убить Лоретту, как до этого приказала ликвидировать Ларри Эдвардса и Чарльза Дювайна.

В ванной я натянул маску дрожащими руками и закончил маскировку. Когда приедет полиция, не получу ли я возможность вырваться из этого кошмара? Может, мне следует сорвать с себя маску и сообщить правду?

Я подумал о теплой улыбке Джона Меррилла Фергюсона…

Вы слишком ценный для меня человек, чтобы вас потерять.

Подумал я о своем контракте на семь лет. Вспомнил о тех беспросветных днях, когда я сидел возле телефона, почти ни на что не надеясь, голодный и нищий…

Эта кошмарная старуха после похорон возвратится во Фриско, я ее видеть не буду.

Подумал я о роскошном коттедже, который был отведен мне под жилище. Подумал и о Соне.

Это не мое дело, твердил я себе. Мое дело — зарабатывать деньги, которые Фергюсон мне платил.

Возможно, это скотч придал мне храбрости. Но заканчивая маскировку, я твердо решил, что останусь сотрудником Фергюсона.

Поговорка, что деньги — сила, — всеми признанная истина. В мире кино я слышал ее достаточно часто, но поскольку у меня самого никогда не было особенно много денег, правильность этого изречения я не проверял на собственном опыте.