Рей и Рита. Прости меня, моя любовь - Татьяна Никандрова

я понимаю, что слова друга не только его не задеваю, но и, наоборот, даже веселят. – Я-то скоро поправлюсь, а вот ты свое брюхо хрен уберешь.

На самом деле у Антона нет никакого "брюха". Да, он набрал мышечную массу, стал более широким, но совсем не толстым.

Пеплов отвечает Рейману очередной колкой репликой, и вдруг до меня доходит, что это просто способ их общения. Хоть Антон и говорит Денису гадости, во взгляде явственно читается "мне очень жаль, что так случилось, но я рядом, и ты можешь на меня рассчитывать".

Какое-то время мы втроем обсуждаем ничего не значащие пустяки, а потом разговор сам собой переходит на предстоящую операцию Дениса, о которой, как выяснилось, Пеплов уже осведомлен.

И тут неожиданно Рейман огорошивает нас новостью:

– Я не буду делать операцию.

– Что?! Почему?! – я аж подскакиваю на месте.

– По тем же причинам, которые я озвучил тебе вчера, Веснушка. Я не хочу быть инвалидом всю оставшуюся жизнь. Есть способы вылечить позвоночник и без хирургического вмешательства.

– Но ведь врач сказал, что без операции, как только ты попытаешься встать на ноги, последует паралич! – возражаю я, теряя самообладание.

– Эм… Рит, я сегодня все утро изучал этот вопрос, – мягко вставляет Пеплов, – и вот, что нарыл. Оказывается, довольно много случаев, когда при таких же травмах, как у Дениса, люди восстанавливаются без операции с вживлением этих гигантских штырей.

– Да ну? – сомневаюсь я.

– И причем восстанавливаются так, что ходят самостоятельно, без всяких там палок и костылей. Да и боли в спине, по их словам, совсем не чувствуют, – вещает Антон с очень серьезным лицом. – Короче, есть у нас в городе один физический терапевт, который специализируется на реабилитации после травм позвоночника. Костров у него фамилия. Говорят, профи своего дела, за считанные месяцы на ноги людей ставит.

– А что у него за методика? – любопытствую я.

– Да хрен знает, – парень жмет плечами. – Там типа целый комплекс процедур: массаж, физиотерапия, гимнастика какая-то. Я в этом толком не разобрался, но чувак, по слухам, знающий.

– Нам надо срочно найти его контакты! – я чуть не подскакиваю от возбуждения.

– Уже нашел, – мрачно отзывается Пепел. – И даже дозвонился до его секретаря.

– И что?

– У него очередь на годы вперед.

От этих слов я поникаю. Годы – это очень долго. Денис точно не может столько ждать.

– А может денег ему надо побольше предложить? – подает голос Рейман.

– Предлагал, – вздыхает Антон. – И в три раза больше предлагал, и в пять – бесполезно. Деньги его, походу, несильно колышут, у него у самого их куры не клюют.

– Но должен же быть какой-то выход! – восклицаю я. – И вообще, наверняка он не один такой крутой специалист в нашем городе! А даже если и один, есть ведь и другие города со своими профессионалами, Россия большая. А если в России не найдем, то всегда есть Европа.

– Да, – соглашается Пеплов. – Надо продолжать поиски.

– Вот только, – вздыхаю я, вспоминая недавний разговор с врачом Дениса, – решение об операции надо принимать в ближайшие дни, ведь тело уже прокладывает в костях слои кальция, а это может усложнить процедуру.

Мы с Антоном поворачиваемся к Денису, который выглядит на удивление отстраненным и задумчиво смотрит в окно.

– Я не буду делать операцию, – негромко, но твердо повторяет он. – С реабилитологом или без него, но я встану на ноги.

Глава 25

Денис

Сегодня утром, по моей просьбе, мать консультировалась с известным в нашем городе хирургом-отропедом. Она показала ему мои рентгеновские снимки, и его слова в точности повторили все то, что говорил мне мой врач: необходима ламинэктомия с имплантацией тридцатисантиметровых стержней, без нее шансы на восстановление ничтожно малы.

И вроде бы все предельно просто, но я отчего-то не спешу соглашаться на операцию, которая должна решить все мое будущее.

Мне отчаянно не хочется делать шаг в жизнь, где я буду зависим от помощи посторонних, где мое собственное тело станет для меня душной клеткой, где не будет ничего из того, что я так люблю: ни поездок на байке, ни секса в самых нетривиальных позах Камасутры, ни даже элементарного жима лежа со штангой.

Я лежу в белой, провонявшей антисептиками палате и не могу избавиться от ощущения, будто я что-то упускаю. Что-то важное и значимое.

Ничего на свете не случается просто так. Я не верю в случайности, и считаю, что все люди и события, приходящие в нашу жизнь, приходят в нее не зря. А, значит, и ухудшающиеся отношения с Дашкой, и авария, и даже перелом позвоночника для чего-то да нужны.

Поначалу эта мысль кажется мне дикой и навеянной болеутоляющими препаратами, но чем дольше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь в своей правоте.

Какой была моя жизнь в последние годы? Надо быть честным и признать, что я уже давно барахтаюсь на дне, и единственное, что хоть как-то скрашивает мое положение – это наличие денег, которых, к слову говоря, я совсем не заслужил.

Я бухал, курил траву, принимал колеса, трахался с женщинами, которые для меня ничего не значили, и совершенно ни к чему не стремился. На кой черт Богу сдался придурок, который при жизни загоняет себя в могилу, который разрушил все хорошее, что у него было?

Должно быть, авария – это знак. Предупреждающий знак, который говорит о том, что пора остановиться и что-то переосмыслить. Ведь меня вполне могло парализовать при падении с мотика. Но не парализовало. Я мог сдохнуть на месте ДТП. Но не сдох. И это тоже не случайность.

Значит, Бог еще не поставил на мне крест. Значит, еще не все потеряно. Он дает мне шанс доказать, что я достоин этой жизни. Достоин быть здоровым и ходить.

По словам матери, в конце разговора хирург-ортопед упомянул некоторые другие решения моей проблемы, но ему мало что известно о них, поэтому он не мог мне их рекомендовать.

Все утро мы с мамой проводим на просторах Интернета, читая про эти альтернативные методики. И чем больше я узнаю, тем сильнее убеждаюсь, что это именно тот путь, по которому мне следует пойти.

Должно быть, на каком-то глубинном уровне подсознания я верю в способность тела к самоисцелению. Ведь есть же какая-то непостижимая сила, которая дала жизнь всему, что есть на этой Земле. Ее можно называть по-разному: Бог, Вселенная, Высшим Разум, но суть от этого не меняется. Именно эта сила сейчас поддерживает все мои жизненные процессы: от сердцебиения до пищеварения,