Измена. Цена ошибки (СИ) - Рейне Мила

В палате вместе со мной лежит Вика со своим сыном Даней. Мы подружились, обменялись телефонами и решили, что будем вместе гулять. Раньше я стеснялась сближаться с чужими людьми. Но с Викой я очень быстро подружилась. Мы обсуждали пережитые первые роды, свои эмоции, детей. А еще помогали друг другу. Пока Вика ходила в душ, я присматривала за детьми, а потом наоборот.

Артём звонил мне несколько раз за день. Интересовался моим самочувствием, благодарил меня за фотографии Миши, которые я ему отправляла.

- Алиса, у меня есть к тебе предложение, - говорит Артём. – Вас же завтра с Мишей выписывают, может, будешь жить у меня с ребенком? Так я смогу все время быть рядом с тобой и сыном.

Я удивленно хлопаю ресницами и молчу.

- Алиса? – настораживается Артём.

Я перевожу взгляд на Мишу. Он лежит в люльке и хмурится, сын понял, что меня нет рядом. Он сжимает кулачки и начинает кричать. Я вздрагиваю, подхожу ближе к люльке, нежно глажу сына по животику. Миша затихает, смотрит на меня.

- Это наш опять буянит? – слышу в голосе Артёма улыбку.

- Наш. Миша меня от себя ни на шаг не отпускает, - признаюсь я.

- Так что скажешь на счет моего предложения? – осторожно спрашивает Артём.

- Я не хочу жить у тебя, - отвечаю ему и слышу тяжелый вздох. – У меня есть другое предложение. Я с Мишей вернусь в свою квартиру. Там три комнаты. Можешь занять свободную, если хочешь. Я делаю это ради сына. Мне хочется, чтобы в его жизни присутствовали и мама, и папа. А не как у меня… Я в детстве завидовала тем детям, у которых был отец. Хочу, чтобы у Миши все было иначе.

Повисла звенящая тишина.

- Артём? – позвала я.

Может, связь оборвалась?

- Извини… Я просто немного в шоке, - выдыхает Орлов. – Честно, я не ожидал от тебя такого предложения. Я возьму ключи от этой квартиры у Виктора и подготовлю там все для вашего возвращения. Кроватку соберу, коляску туда перевезу. Надеюсь, ты не будешь против, если я свою домработницу попрошу помогать тебе в этой квартире наводить чистоту? Я договорюсь, еду нам будут доставлять из ресторана, чтобы тебе не готовить. Хочу избавить тебя от домашних дел.

- Хорошо. От помощи не откажусь. Спасибо.

Миша начинает вопить. Я зажимаю телефон между ухом и плечом, беру на руки сына. Он утыкается носом мне в грудь. Видимо, опять хочет есть.

- Забыл тебе новость рассказать. Павлу дали пять лет. А его мать переехала в другой город. Как я понял, Виктор приложил руку к ее переезду. Твоя мама квартиру сдала, и уехала вместе со своей подругой. Думаю, эти люди тебя больше не побеспокоят.

- Очень на это надеюсь.

Я знала, что Павлу грозило от двух до пяти лет за совершенное преступление. Значит, Артём все же добился, чтобы ему дали высшую меру наказания по этому преступлению. На счет мамы даже не удивилась. Она любила Тамару, как сестру, поэтому и уехала с ней, что еще раз доказало мне, что мать меня никогда не любила. Я всегда боялась одиночества. Кроме мамы у меня никого не было. А теперь ее переезд не вызвал у меня никаких эмоций. Я больше не одна. У меня есть отец, бабушка, сестры и братья, тети и дяди, Миша и Артём. Они моя семья, моя опора.

Миша не дал мне поспать ночью, поэтому утром я разбитая и уставшая. Нас готовят к выписке. Мне очень хочется поскорее оказаться дома, чтобы немного отдохнуть. Знаю, что Артём пригласил на выписку фотографа. Привожу себя в порядок. Делаю легкий макияж, распускаю волосы, переодеваюсь в голубое платье с длинным рукавом. Смотрю в окно. На улице холодно. С неба срываются снежинки. Вика тоже готовится к выписке. Ее сынок тоже буянил всю ночь. Подруга такая же уставшая, как и я. Но мысль, что скоро окажемся дома, приятно греет душу.

Медсестра вручает мне документы, берет Мишу на руки. Я иду следом с сумкой в руках. Нас спускают на первый этаж, заводят в комнату, где нас уже ждет фотограф. Пока медсестра переодевает малыша, мужчина его фотографирует. Мише переодеваться не нравится, поэтому он вопит. Медсестра подхватывает Мишу на руки, подходит к двери и открывает ее. Я вижу, что в другом помещении меня ждет отец, бабушка и Артём, Маша и Ярослав. Бывший муж протягивает мне цветы и целует в щеку. Медсестра отдает малыша Артёму. Вижу, как загораются глаза Орлова. Он смотрит на ребенка так, будто ему доверили редкое сокровище. Папа и бабушка обнимают меня. Потом я попадаю в объятия Маши и Ярика. Фотограф запечатлел всю нашу семью. У меня на душе тепло и уютно. Рядом со мной люди, которых я люблю.

Артём привез мне теплые вещи и сапожки. Я одеваюсь. Все вместе мы направляемся в мою квартиру. Переступаю порог своего дома и застываю от шока. В коридоре летают голубые шарики, на которых написано «спасибо за сына». На кухне накрыт стол. В моей спальне сделали перестановку мебели. Рядом с большой кроватью стоит кроватка Миши. Рядом с кроваткой комод и пеленальный стол. В спальне тоже летают шарики.

- Ты сделал перестановку? – оборачиваюсь и смотрю на Артёма. – А где Миша?

- Виктор забрал. Они там на кухне. Пойдем. Тебе надо поесть и поспать. А мы будем развлекать Мишу. И да… Я сделал перестановку, чтобы тебе было удобно тут. Не надо будет вставать с постели, кроватка рядом. Тебе всегда будет видно, что сын делает.

Мы собираемся за столом на кухне. Бабушка Аня держит правнука на руках и улыбается. Вижу, что в ее глазах стоят слезы. Мы общаемся. Маша с теплотой смотрит на малыша.

Перекусив, беру Мишу на руки и иду в спальню. Пока кормлю сына грудью, общаемся с Машей. Она расспрашивает меня о родах. Ей только предстоит пройти этот путь. Ярослав, глядя на младшего брата, тоже решил присутствовать при рождении малышки.

Миша поел, и Артём сразу же забрал у меня малыша, увел и Машу в соседнюю комнату.

Я вытянулась на кровати и мгновенно провалилась в сон. Усталость взяла свое. Несколько бессонных ночей вымотали меня. Очнулась, когда на часах было уже семь вечера. За окном темно. Крупные хлопья снега падают на землю. Я встаю с кровати и выхожу из спальни. Захожу в соседнюю комнату и замираю на пороге. Улыбка трогает мои губы. Артём сидит на диване, а на его руках спит Миша. Орлов смотрит на малыша и улыбается.

- А где все? – удивляюсь я.

- Они уже ушли. Не хотели тебя будить. Миша на руках спит крепко. Один вообще не хочет лежать. Хитрый.

- Да, хитрый не то слово, - киваю я. – Подержишь его еще? Я хочу душ принять и выпить чай. А потом искупаем его. Врач сказала, что купать уже можно. Поможешь?

- Конечно. Я поэтому и хотел быть рядом, чтобы тебе помогать.

Я с теплотой смотрю на Артёма, а потом иду в душ.

Вместе с Орловым мы купаем ребенка. Первое купание Миша не оценил. Орет и возмущается. Я вижу, как Артём переживает и не знает, как успокоить малыша. Лишь присосавшись к груди, малыш успокаивается. Мне кажется, что он готов вот так висеть на груди все время. Орлов молча смотрит на то, как сын ест. Когда Миша засыпает, я осторожно кладу его в кроватку. Выпрямляюсь. Я замечаю, как в глазах Артёма вспыхивает огонь желания. Он смотрит на меня, как дикий голодный зверь. У меня волна мурашек бежит по спине от этого откровенного взгляда.

- Спокойной ночи, Алиса, - выдыхает он и уходит в другую комнату.

Вот только ночь выдается не спокойная. Миша снова буянит. Артём забирает у меня орущего ребенка и до утра носит его на руках, чтобы я смогла хоть немного отдохнуть. Миша затихает на руках отца.

В пять утра я кормлю Мишу, он засыпает, а я иду на кухню. Очень хочется выпить горячий чай. Мы себе даже и представить не могли, что с маленькими детьми так сложно. И я радуюсь тому, что Артём рядом. Не только потому, что он помогает. На душе тепло и спокойно, когда этот мужчина рядом. Я осознаю, что Орлов после развода мог начать новую жизнь, но он почему-то этого не сделал. Вокруг много свободных женщин, почему он не выбрал себе новую жену? Зачем ему я? Может, он правда меня любит? Я вижу, как он старается. И не только сейчас, но и после нашей свадьбы Артём всегда и во всем мне помогал. Он хотел помочь мне измениться, а я обижалась на него и психовала. Я ни разу не пошла ему навстречу. Отказывалась от походов к семейному психологу, обрывала все его попытки поговорить со мной на тему секса, я никогда не проявляла инициативу, даже если мне хотелось секса, потому что я дико стеснялась. И не могла перебороть в себе какой-то внутренний барьер. Во время родов он видел мои мучения, рождение сына, он был рядом в тот момент, когда мне было больно и плохо. В роддоме я его не стеснялась, ни его, ни врачей, потому что мозг думал лишь о боли и ни на что другое сил не хватало.