Тысяча порезов (ЛП) - Малком Энн

Со всеми убийствами, которые он совершил, и женщинами, которых заставлял выходить за него замуж, я не могла представить, что у него есть друзья.

Все мои порывы или любопытство поужинать с ним были подавлены этой мыслью.

Феликс не говорил, пока вел нас вверх по роскошной лестнице. В последний раз когда я спускалась по ним, была уверена, что никогда не вернусь. И не подозревала, что перееду сюда. И что я, черт возьми, буду помолвлена с этим мужчиной.

Внезапно мой левый безымянный палец стал тяжелым. Я взглянула на бриллиант, который все еще носила. На блестящей поверхности были брызги крови, костяшки пальцев покраснели. Кровь Пита.

Недолго думая, я сорвала его с пальца и швырнула через перила. Должно быть, моя цель была верной или чертовски удачной, потому что я попал в вазу, и та упала на пол, разбившись вдребезги.

Феликс повернулся, взглянув вниз, затем на меня.

Я пожала плечами в ответ, бросая ему вызов.

Он просто ухмыльнулся, покачав головой, прежде чем пойти дальше.

Когда мы дошли до длинного коридора, он повернул направо. Спальня Кристиана находилась слева, в конце коридора, занимая почти целое крыло. Комната, в которую меня привел Феликс, находилась на противоположной стороне.

Все наоборот.

Спальня Кристиана была оформлена в черных тонах, начиная от мебели и заканчивая постельными принадлежностями. Изящное, дорогое, довольно откровенное заявление о том, кто он такой.

Комната, в которую меня поместили, была полной противоположностью. Все белое. Огромная кровать с мягкими подушками и стеганым одеялом. На стенах картины. Абстрактные, но дорогие. Ковер. Стулья перед камином.

Я нахмурила брови, а руку сжала в кулак. Кристиан дразнил меня. Конечно, он не смог бы обустроить все это менее чем за двенадцать часов, лишь бы сделать какое-то самодовольное заявление.

Но именно так все и казалось.

Оттенки белого были ослепительными. Неудобными. Все было нетронутым, чистым. Недолго думая, я перевернула бутылку, которую все еще держала в руке, и вылила остатки вина на ковер.

Оно брызнуло, как кровь. Единственное злобное пятно на поверхности цвета слоновой кости.

— Там есть еда, если ты голодна.

Я взглянула на Феликса, а затем туда, куда он кивнул.

Рядом с креслами, обращенными к камину, стояла тарелка. Все искусно устроено. Выглядело восхитительно. Я не пошевелилась.

— Ты запрешь меня здесь?

— Нет, Сиенна, — мягко ответил он. — Ты вольна передвигаться, как тебе заблагорассудится.

Я уставилась на него.

— «Вольна», — выплюнула я. — Уж точно нет.

Было ли это из-за вина или его пугающих, крутых навыков, Феликс пересек комнату и оказался передо мной, прежде чем я успела моргнуть.

— Проблема в том, Сиенна, что ты свободнее, чем когда-либо в своей жизни, и ты слишком напугана, чтобы признать это, — опроверг он, протягивая руку, чтобы погладить мою челюсть.

Я затаила дыхание, все мое тело тряслось. Его прикосновение было ледяным. Это пугало и возбуждало меня.

Прежде чем я успела сообразить, что из этих чувств победит, он отступил назад и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Глава 8

Он пришел той ночью.

Ожидала ли я этого?

Может быть, поэтому не притронулась ни к одной из шелковых ночнушек, которые были в гардеробной — вместе с нижним бельем и одеждой моего стиля и размера — и скользнула под простыни голой?

Я сказала себе, что сделала это потому, что не собиралась носить то, что он купил для меня.

Но я знала, что он придет.

Я хотела этого.

На моей двери был замок, который я обнаружила, когда исследовала комнату. И могла бы запереться внутри. Он бы не ломился, какая-то часть меня знала это. Это еще одно испытание. Еще одна насмешка. Он знал, что я не запру дверь, потому что хотела его.

Несмотря на то, что была в чужой постели, в ситуации, о которой Голливуд и мечтать не мог, я заснула, как только моя голова коснулась подушки. Хотя после бутылки вина — или после такого же количества виски, которое я выпила сегодня, — я обычно часами ворочалась с боку на бок, пока Пит храпел рядом со мной. Я не принимала таблетки. Потому что не хотела становиться зависимой. Работала на ноутбуке, лежала и смотрела в потолок, а потом обычно думала о чем-нибудь грязном, запретном.

Мне не нужен был психотерапевт, чтобы сказать, насколько это хреново, что первая ночь, когда я крепко спала, была в доме босса мафии.

Я очень крепко спала.

Пока меня не разбудили.

Я не слышала, как он вошел. Не знала, что он был в комнате, пока с меня не стянули одеяло и не раздвинули бедра.

Его запах пропитал воздух, проник в мою кровь. Паники не было. Страха тоже. Только волнение. Желание. Мое тело и разум проснулись ради него. Пели ради него.

Я не открывала глаза, хотя, скорее всего, не увидела бы его, учитывая, что в спальне было темно, как смоль.

Он знал, что я не сплю.

Кристиан двинул руками вверх по моим бедрам, переместил пальцы туда, где я уже была насквозь мокрой для него.

Мое дыхание участилось, и я раздвинула бедра еще шире в приглашении.

Этого не должно было случиться.

Это неправильно. Так чертовски неправильно.

— Скажи мне «нет», Сиенна, — насмехался он.

Я открыла рот, чтобы сделать именно это.

— Ненавижу тебя, — кипела я, мой голос был хриплым.

— Это не похоже на «нет», — ответил он.

И двигал пальцами внутри меня.

— Скажи мне «нет», — повторил он.

Мое дыхание было поверхностным, я сжимала простыни кулаками, мои мышцы напряглись, умоляя об освобождении.

Его губы были на моей шее.

Если я скажу «нет», Кристиан уйдет. Он не заставлял меня. Но знал, что я не могу отказать. Знал, что я больна, развратна и совершенно беззащитна перед ним.

Я не должна этого хотеть.

Мой рот не двигался. Слова не складывались.

Его пальцы оставили меня, и я издала протестующий стон, тело предало меня.

Если бы мои глаза были открыты, если бы свет был включен, я знала, что увидела бы самодовольную ухмылку на его лице.

Кристиан не дал мне времени поразмыслить над тем, что я делаю, такой он мудак, потому что его рот коснулся моего клитора, и я выгнула спину, каждая моя частичка излучала удовольствие.

Пальцы Кристиана легли на мои бедра, раздвигая их еще шире, чтобы он мог зарыться между ними. И полакомиться мной. Я вцепилась в простыни еще сильнее, дергая их, не в силах дышать и думать о чем-либо, кроме него.

Кристиан двигал руки подо мной, сжимая мою задницу, притягивая мою киску ближе к его лицу. Безжалостно двигал языком по клитору, не останавливаясь, не давая ни секунды передохнуть. Это слишком. Человеческое тело никак не могло с этим справиться. Но я не могла пошевелиться под его крепкой хваткой. Не могла говорить, крик застрял в горле.

Как раз в тот момент, когда подумала, что не выдержу больше ни секунды, я взорвалась оргазмом, не похожим ни на что, что я когда-либо испытывала в своей жизни. Могли пройти секунды. Минуты. Время не имело никакого значения.

Тем не менее, Кристиан продолжил.

Он знал, что толкает меня через край, мое тело дергалось. Но тот не остановился. Кристиан мучил меня с удовольствием. Ему нравилось, что тот мог сделать с моим телом без всякой борьбы с моей стороны.

Даже в своем тумане я знала это. Даже в тумане моя ненависть к нему сильно горела.

Как раз в тот момент, когда я подумала, что, возможно, не смогу выдержать ни секунды дольше, его рот оставил меня. Это был краткий, восхитительный момент передышки. Чтобы я отдышалась. Чтобы поняла, что моя киска отчаянно нуждалась в большем.

Даже если это убило бы меня.

Кристиан вошел в меня на следующем вдохе. Изголовье кровати ударилось о стену. Что-то с грохотом упало на пол. Дом мог бы рухнуть вокруг нас, и мне было бы все равно.

Кристиан продолжил трахать меня, прижимаясь своим ртом к моему, давая почувствовать вкус моего оргазма. Я не хотела целовать его. Не нуждалась в такой интимности. Но он не оставил мне выбора.