Ты для меня? - Людмила Сладкова

— Не стану. Напротив, я тебе даже помогу…

Ничего более не объясняя, он поднял телефонную трубку:

— Алина, Спирину ко мне в кабинет! Да, срочно!

— Ты что задумал? — Антипов выглядел взволнованным. — Зачем сейчас-то?

— А зачем откладывать? Лучше уж сразу выясни: даст она тебе – не даст. Мне и самому интересно.

В кабинете повисло тягостное молчание. Первым не выдержал Роман.

— Мне кажется, или вы с ней… довольно близко знакомы?

Герман решил не щадить его.

С извращенным удовольствием произнес:

— Да! Близко!

— Давно?

— С детства. Наши родители – давние друзья.

— Невероятно! Почему не рассказывал о ней раньше?

— Не виделись больше шести лет. Да и что рассказывать? Как родители мечтали поженить нас еще в младенчестве? Или как…

— Вас мечтали поженить? — Антипов вытаращил глаза. — Она – твоя невеста?

— Сплюнь, придурок! — ощетинился Давыдов. — Они, хвала небесам, забыли давно про свою затею!

— Ты меня обнадежил!

— Не спеши, — на его лице засияла убийственная улыбка, — забыл предупредить. Лера... она всегда выбирала моего братца. Он для нее в приоритете и вне конкуренции. Все эти годы. И тогда. И сейчас.

— Вызывали?

Без особого энтузиазма в кабинет тихонько «вплыла» виновница торжества.

Герман поднялся из-за стола и подошел к ней вплотную.

Нравилось ему видеть недоумение в ее глазах. Нравилось наблюдать, как она делает шаг назад, недовольная вторжением в свое личное пространство.

— Почему так долго? — строгим голосом он потребовал объяснений.

— Пришла, как только смогла! — отмахнулась Лера, избегая его взгляда.

«Почему?»

Это жутко раздражало. Одним движением руки мужчина приподнял ее лицо за подбородок. И… внутри сломалось что-то от увиденной картины.

— Ты плакала?

Лера раздраженно скинула с себя его руку. Отстранилась.

— Нет!

— Во-первых, не ври мне! Во-вторых, ты на работе, а не в детском саду – учись контролировать свои эмоции!

— Может, покажете, как это делается, на своем примере, Герман Станиславович?

«Ах ты ж... дерзкая сучка!»

— Обязательно покажу! — произнес он так тихо, чтобы услышать его могла только она. — Вечером. Дома.

Девушка очень странно посмотрела на него.

С неким вызовом. Внутренним протестом.

Но промолчать ума все же хватило.

— Если позволите, у меня много дел…

— Познакомься, — Герман жестом указал на коллегу, — руководитель производственного отдела Антипов Роман Сергеевич.

— Очень приятно!

Лера дружелюбно улыбнулась и протянула руку мужчине, который, к слову, успел подскочить к ним, стоило лишь упомянуть его имя.

Давыдов скрестил руки на груди:

— Поможешь ему сегодня подготовить кое-какие документы и принесешь на согласование мне. А уже потом передашь на подпись моему отцу. Вопросы?

— Нет! Когда начинать?

— Прямо сейчас! Бегом за работу!

Долго просить не пришлось, помещение опустело за несколько секунд. Герман с облегчением выдохнул. Но с облегчением ли?

Он почти добрел до стола, когда девушка, стуча шпильками, внезапно вернулась в его кабинет. Он был поражен собственной радости, когда она приклеилась грудью к его спине, сцепив руки в замок на его талии.

«Да! Вот так! Вот так, мелкая! Чистейшей воды безумие!»

Герман едва не застонал, чувствуя сквозь тонкую ткань рубашки твердые горошинки ее сосков. От наслаждения прикрыл глаза. Зрачки ушли под веки.

— Где я приказал тебе быть? — прохрипел он пересохшим от возбуждения горлом. — Что приказал делать?

— Ну зачем ты так со мной? — шептала она в ответ. — Я не могу так!

— Ты сама вынуждаешь меня действовать жестко! Вынуждаешь!

— Но я ничего ужасного не сделала! — жалобный писк. — Зачем наказываешь? Знаешь же, что ради тебя я на все готова!

«На все? Ради меня? Дьявол, девочка! Скорее… иди сюда!»

Сердце тарахтело в груди на пределе возможного. Он торопливо оторвал от себя женские руки и резко рванул девушку вперед, желая видеть ее лицо.

— А… Алина?!

Давыдов изумленно уставился на Покровскую.

Осознание собственной глупости оказалось болезненным.

«Сука! О чем я только что думал?»

— Да?

Давыдов молчал несколько секунд. Его лицо приняло суровое выражение.

— Есть разговор, — чувствуя себя полнейшим идиотом, он поспешил занять свое рабочее место. — Ты что творишь?

— В смысле?

— Что за бредовые сплетни ты распускаешь? Почему Лера плакала…

— Ах, вот в чем дело? — яростный всхлип. — У нас же в офисе новая звезда! Лера! Лера! Лера! Все на цыпочках перед ней ходят! А я не буду! Не буду!

Глаза Покровской метали молнии.

Казалось, еще немного, и не миновать истерики.

— Присядь, Алина, — кивнул на свободный стул, — успокойся.

Девушка повиновалась.

— Как тебе в голову пришло оклеветать ее любовной связью с моим отцом?

— Герман…

— Ты сама себе яму роешь!

— Послушай...

— А если она нажалуется моему отцу? Что ты тогда будешь делать?

— Герман, клянусь – это случайность! Мне почему-то именно так показалось, когда я увидела воркующего с ней Станислава Юрьевича. Ну, ляпнула вслух. С кем не бывает? А у Регины язык как помело! Все ей выболтала. Дура! Я уже пожалела сто раз. Эта хабалка чуть не придушила меня, когда узнала!

— Хватит, Аля!

Покровская кивнула, чувственно прикусив губу:

— Прости! Позволишь мне искупить вину?

— Разумеется. Догоняй. Извиняйся!

Лицо Алины исказила гримаса отвращения.

— Не перед ней! Тебя я расстроила куда больше!

«Намек понятен!»

— Черт с тобой! — Герман откинулся в кресле и прикрыл глаза. — Можешь и предо мной извиниться, раз уж у тебя нетерпячка.

День выдался очень тяжелым. И сбросить напряжение было бы не лишним.