Когда Мой Мир узнает об Этом. Письмо пятое - Спартак Масленников

Прошло пять дней, средства массовой информации и лента новостей молчала. В исследовательский центр не пускали никого из посторонних, а телефоны всех моих знакомых оттуда оповещали меня о срыве связи.

Весь мир жил с надеждой на чудо, которое не произошло.

На седьмой день тишины исследовательского центра, я в поисках хоть какой-то информации залезая на разные ведомства стран, начал сталкиваться с новостями о негодования людей, которые устраивали протесты с обвинением в том, что нас всех считают за идиотов и не говорят правды.

Спустя еще два дня я уже читал в новостях первые нотки мирового хаоса.

Желая знать правду, народ слаженно штурмовал секретные объекты в разных странах.

Утром десятого дня, я видел в новостях множество рассекреченных документов нашего проекта и не только.

Вечером в этот же день, мне позвонила Надежда.

— Свят, ты видел новости, которые я тебе скинула на почту?

— Там есть что-то по кораблю? — вдохновленный этой мыслью, спросил я в ответ думая о Еве.

— Жаль, но нет. Прости…

Я открыл почту не сбрасывая Надю, и запустил видео на котором парень начал рассказывать о том, как много удалось им найти и узнать.

— Знаешь этого мужчину, который вещает на видео? — спросила у меня с грустью, в голосе Надя.

— Мне кажется, его лицо знакомым, но, если бы я хоть раз общался с ним я бы запомнил.

— Я тебе напомню. Мы видели его в суде, двадцать лет назад. Когда судили человека, убившего Артема.

— Это Савелий? — спросил я, на столько громко что эхо в голове вторила это имя, а мозг начал понимать череду обстоятельств.

— Ты думаешь Рома был всего лишь один из рычагов? Или Савелию просто повезло оказаться в нужном месте в нужное время?

— Свят, ну тебе же не пять лет, чтобы верить в сказки, ты же прекрасно понимаешь, что его появление на экранах, это совсем не случайность…

Осталось три дня

Ну вот все и началось… Или меня подставили.

Прокручивая все написанное мной вчера, в тот самый день нашего с Надей диалога, полгода назад, я не мог уснуть.

Мне нужно было принимать незамедлительные действия, обзванивая всех своих знакомых, и предупреждая их о надвигающейся опасности, но моя голова отца, была настроена на спасения моего родного человека, который пропал.

И поэтому, поняв весь ужас события я просто смерился с происходящим надеясь, что правосудие справиться со всеми мировыми беспорядками, и уж тем более не допустит реализацию плана Романа или еще кого-то кто стоял за ним, чтобы его «молодой и перспективный лидер был у руля».

Пока я с Любовью отчаянно пытались всячески найти людей, которые были живы в этой лихорадки и могли хоть что-то знать о Еве, Авторе, Вере и в целом о пропавшем с радара корабле, Савелий, набирал обороты значимости в своих кругах, к которому прислушивались не только те, среди кого он имел свой непосредственный авторитет благодаря связям, ну и те, кто были по другую сторону баррикад выступающие когда-то за мир во всем мире.

Через полгода в странах устоялся новый диктаторский режим, благодаря слаженной работе тех, кого пару лет назад освобождали для знакомства с новым мирим.

Теперь они сами стали новым миром, к которым присоединялись те, кто были против человеческого скачка вперед и те, кто был против выстроенной за десять лет системы, где каждый должен был трудиться сам, чтобы прокормить себя и сделать что-то для общества.

Все исследовательские корпуса были заморожены, а наши базы отдыха продолжали свое производство теперь уже для тех, кто стоял у руля, при этом все наши проекты тоже были конфискованы.

В том числе один из самых важных «Земля 21».

Теперь никакой свободой человеческого мышления и близко не пахло, теперь все превратилось в один огромный режимный объект, где каждый делал то, что он должен был делать.

И так стало не только на нашей территории.

Буквально полгода, народу понадобилось на то, чтобы, самостоятельно приняв решение и шагнуть обратно в две тысячи двадцать седьмой год, когда все только начало номрализовываться в мире, после подписания договорённостей.

Про корабль отправленный в космическое пространство все забыли, как будто этого и не было совсем.

Конечно, после того как публично были казнены скрывающие правду, и мародеры, которые после установленного режима начали пользоваться властью, народ забыл, что такое «ослушаться порядка».

Не забыл я, Люба и те люди, которые жили в других странах, точно под таким же гнетом правления и потеряли в этой космической закрытой ныне от людских глаз экспедиции, своих близких людей.

Три недели назад в субботний вечер я вспомнил о папке, которую передал мне Автор перед их отправкой.

Я спрятал ее в тайнике, на нашей Подмосковной безе отдыха где хранилась и флешка, когда-то переданная Автором, и в той же капсуле лежали оставленные от ребят письма.

Об этом тайнике знали только Кирилл, я, Люба и Ева, на случай если вдруг со мной что-то случиться.

С этой мыслью я вновь ничего не обсуждая с Любой три недели назад, собрался и отправился на базу.

Мы стали очень мало разговаривать с ней, с того момента как произошли те события с экспедицией и еще меньше после того, как произошел мировой переворот.

Потому что новое правление ясно давало нам понять, что мы ничего не можем узнать а уж тем более сделать для спасение своей дочери, а у нас с Любой и мыслей то других не было кроме как о поисках.

Поэтому мы жили каждый в своем мире, вынашивая план как в сложившихся обстоятельствах можно предпринять хоть какие-то действия.

Так и в этот раз, я собрался и поехал, чтобы лишний раз не дарить ей надежду на чудо, а сначала узнать об этом, а потом рассказать, если в папке будут те мысли, которые смогут нам помочь.

В этот вечер, пока я ехал на базу отдыха, очень странным мне показалось что на улицах нету патрулей, а на контрольно-пропускных пунктах на выезде из города нету охраны.

Неужели все настолько покорно выполняют правила кроме меня? Или произошла резкая отмена режима? — подумал я, остановившись около выезда.

Вспоминая прожитые года, я отвлекся от происходящей вокруг, мировой обстановки и вывернув руль на трассу где со скоростью моего автомобиля менялся вид лесополосы, а мысли были прикованы к дороге, которая открывалась мне благодаря свету фар, я в одиночестве отравился к базе отдыха,