Несознательный - Василий Каталкин

- Нормально будет, - кивнул Дмитрий Степанович, - вот только по срокам сложно ориентироваться, неизвестно чем нас наркомат в декабре озадачит.

В декабре? По срокам должны успеть без особого напряга, тут в одном только проблема, картер, такое объемное литье мы еще не делали, и без кондукторов не обойдешься, координатных станков у нас нет.

Зря я боялся, литьевые формы без огрех получились с первого раза, видимо растет мастерство наших работников. Кондукторы тоже не добавили седых волос, это вычислитель постарался, он сразу замечал попытки накосячить и пресекал их. Остальная технология уже была отработана, так что первый двигатель из новой серии стал на стенд в середине декабря. А в начале января первый АНТ-40 с экспериментальными и двигателями взлетел с заводского аэродрома. Заводские творчески подошли к испытанию самолетов, гоняли бомбардировщики почем зря, а один из них вдруг оказался на московском аэродроме, бывшем ходынском поле к февралю 1938 года.

И опять в историю этой реальности были внесены коррективы, директора авиационного завода арестовали не в декабре тридцать седьмого года, а в феврале тридцать восьмого, иначе плакали бы наши моторы. Но это все равно не сказалось на его судьбе, расстрелян он был так же, как и тогда, в середине лета тридцать восьмого года.

Глава 6 Все выше и выше

- Что ж, посмотрим, чего там иркутяне наворотили? – Оторвался от документов, Николай Николаевич Поликарпов.

Он знал, что АНТ-40 иркутского завода испытывал сложности с двигателями, вибрация от них была настолько сильной, что иной раз рвало заклепки на обшивке, и тут вдруг последовал звонок от директора завода, и он сообщает, что лекарство от вибрации найдено, это экспериментальный двигатель иркутского моторостроительного завода. Имея мощность на сорок процентов больше, новый двигатель вообще не создавал вибраций. Естественно главный конструктор не мог не заинтересоваться новой силовой установкой, в это время его КБ занималось конструированием истребителя, и вопрос выбора мотора стоял сейчас очень остро, моторостроительные заводы срывали обязательства по доводке новых двигателей.

Послушав восторженные отзывы летчиков, Поликарпов не удержался и совершил короткий полет в бомбардировщике в качестве пассажира. Мощь новых моторов он ощутил сразу на взлете, а потом долго не мог поверить, что вибрация в самолете почти не ощущается.

- Хорошие двигатели делают в Иркутске, - подумал Николай Николаевич, - может под них новый истребитель спроектировать?

Как только самолет после посадки загнали в ангар, главный конструктор распорядился:

- Снимайте капоты, будем новые моторы оценивать.

Капоты сдернули быстро, благо конструкция позволяла, и перед всеми новый двигатель предстал во всей красе.

- Ух ты! - Восторженно вскрикнул механик, - ты смотри, какие «горшки» у них стоят, поршни диаметром под двести, не меньше.

- Меньше, сто восемьдесят, - отозвался Поликарпов, - максимальная мощность тысяча триста сил. И все это при восьми цилиндрах.

- И кто такой двигатель спроектировал?

- Комсомольское КБ при иркутском моторостроительном заводе, - ухмыльнулся главный конструктор и повторил, - комсомольское, а у нас КБ, у которых и кадры и опыт, ничего подобного делать не могут.

----------

В середине декабря тридцать седьмого года разродился наркомат и спустил нам прежний, пропорционально увеличенный план на шесть тысяч карбюраторов. Ничего нового осваивать не предлагалось. Очень интересно, видимо к этому привела чехарда в верхах, наркомом оборонной промышленности в октябре был назначен Михаил Моисеевич Каганович, предыдущий нарком был арестован и летом тридцать восьмого года его, как и всех остальных, ждал расстрел.

Мне осталось только покачать головой и продолжать заниматься проблемами цехов, которых всегда хватало.

И пришлось вновь обратить внимание на мастерскую по производству осветительных ламп. Меерович быстро наладил работу мастерской, в день там изготавливалось по сорок – пятьдесят ламп, можно было бы делать и больше, вот только больше уже было не нужно, за полгода сумели обеспечить весь завод новыми лампами и заполнить склад. Теперь работали на авиазавод и поселок. Для тех домов, которые были электрифицированы, разработали новые лампы с потребляемой мощностью в десять ватт, того было вполне достаточно чтобы давать поток света как от стоваттных ламп. Если кто думает, что население было благодарно, то он ошибается, как раз проживающим с этого ничего не обломилось, вся продукция уходила только на общественные нужды.

Но все это меня совсем не волновало, все равно мощностей авиа заводской ТЭС на нужды поселка не хватало, её и на нужды самого завода было впритык, так что вопрос снабжения поселка электричеством с дальним прицелом.

Еще с начале зимы поговорил с Хруновым по поводу Мееровича, свои обязательства начальник мастерской полностью выполнил, цеха обеспечены новыми светильниками и все от них в восторге, освобождать надо человека и использовать его таланты в другом деле. В деле, которым он занимался до своего ареста, а именно в разработке новых радиоламп. Проинформировал Ивана Михайловича, что во Фрязино построен завод «Радиолампа», там должно использоваться оборудование, поставленное из Америки, и в данный момент Меерович придется там ко двору. Тем более что этот завод нуждается в таких специалистах, слишком низкое качество радиоламп выходит с этого завода, да и хроническое невыполнение плана скоро доведет нынешнего директора до цугундера.

- На высокие должности поставить его не дадут, - вещал я, - а вот технологом или начальником лаборатории было бы идеально.

- Попробовать пристроить туда твоего специалиста можно, - согласился Хрунов, - найдем перед кем замолвить за него словечко. Ты только объясни ему, чтобы рот поменьше открывал.

Честно сказать, к Ивану Михайловичу я с этим вопросом подкатил без особой надежды на успех, больше надеялся на письма, которые заставил писать Мееровича главному инженеру завода «Радиолампа» Гальдину. А вот вышло все наоборот, Гальдин так и не ответил, зато сработала закладка через Хрунова, Марка Иосифовича вызывали во Фрязино, будет работать в лаборатории, совершенствовать технологию производства радиоламп американского типа. За то время, пока длилась вся эта бодяга, я успел хорошо натаскать Мееровича по технологиям, впрочем, не буду присваивать себе лавры гениального ученого, на самом деле все эти технологии вывел вычислитель, мне осталось, как попугаю, транслировать его разработки даже не понимая сути. Зато эту суть хорошо понял мой подопечный, и чем больше я вещал, тем больше он задумывался.

- Ты кто? – Не выдержал он.

И что мне было ему отвечать? Ага, сейчас растаю и скажу всю правду. Нет уж, не того полета птица, чтобы мне раскрываться перед ним. Поэтому