Месть Ориона - Бен Бова

Но Елена все время оглядывалась, стараясь убедиться в том, что я рядом.

21

Все в лагере ахейцев пустились в разгул. Пьянство продолжалось целый день и затянулось за полночь. Вокруг царил полнейший хаос… Никто и не пытался что-либо делать; воины бражничали, насиловали пленниц… Словом, праздновали победу. Пошатываясь, ахейцы бродили по лагерю в драгоценных шелках, награбленных в горящем городе. Женщины в испуге прятались.

Время от времени возникали драки. Ссорились из-за какого-нибудь кубка, кольца, а чаще всего из-за женщин. Проливалась и кровь: несколько ахейцев, полагавших, что пережили войну, встретили смерть в самый разгар триумфа.

– Завтра будет торжественное жертвоприношение, ахейцы вознесут хвалу богам, – сообщил Политос возле нашего вечернего очага. – Убьют множество пленников и животных, а дым костров, на которых сожгут их плоть, вознесется к небесам. После жертвоприношения Агамемнон разделит добычу.

Я взглянул сначала в его скорбное, продубленное непогодой лицо, потом посмотрел на затухавший пожар в городе, который еще рдел на фоне темного вечернего неба.

– Завтра ты станешь богатым, господин мой Орион, – проговорил старый сказитель. – Агамемнон обязан выделить Одиссею огромную долю добычи. А Одиссей будет щедр к тебе… Он обойдется с тобой благороднее, чем сделал бы это сам Агамемнон.

Я устало покачал головой:

– Мне все безразлично, Политос, такие радости не для меня.

Он улыбнулся, словно бы желая сказать: ну что ж, подождем, что ты скажешь, когда Одиссей вывалит перед тобой груду золота и бронзы, железные треножники и котлы. Тогда ты будешь думать иначе.

Я встал и отправился искать Лукку и моих воинов-хеттов среди разгулявшихся ахейцев. Долго блуждать мне не пришлось. Они сидели возле костра, завалив все вокруг своей добычей: прекрасными одеялами, обувью, дивными луками из кости; друг к другу жались две дюжины пленниц, смотревших круглыми испуганными глазами на своих новых господ.

Лукка встал от костра, заметив меня в непроглядной тьме.

– И все это вы взяли в городе? – поинтересовался я.

– Да, господин. Обычай велит, чтобы ты забрал себе половину, а мы разделили остальное. Ты хочешь сделать это немедленно?

Я покачал головой:

– Нет, разделите все между собой.

Лукка озадаченно нахмурился:

– Все?

– Да. Хорошо, что вы держитесь вместе. Завтра Агамемнон будет делить добычу, и ахейцы могут потребовать долю и от вас.

– Но мы уже отложили царскую долю, – проговорил он. – Речь идет о твоей собственной…

– Возьми ее себе, Лукка. Мне ничего не нужно.

– Даже женщины-пленницы?

Я улыбнулся:

– На моей родине женщины не бывают рабынями. Они приходят к мужчине по своей воле… Или же не приходят.

И впервые после нашего знакомства крепыш хетт удивился. Я расхохотался и пожелал ему спокойной ночи.

Устроившись на ночлег в своем шатре, я подумал, что вопли и крики в лагере не дадут мне заснуть. Но глаза мои закрылись, едва я распростерся на ложе, и я погрузился в сон.

И вновь оказался в золотой пустоте, в мире творцов. Я вглядывался в струившееся отовсюду сияние и различал в нем неясные силуэты и контуры, отдаленно похожие на башни и дома далекого города, залитого ослепительным блеском невероятно яркого солнца.

Я не искал творцов. Должно быть, Золотой Аполлон пожелал видеть меня.

– Нет, Орион, он не призывал тебя. Это сделал я.

Ярдах в двадцати от меня медленно обретали плоть контуры человеческой фигуры. Передо мной возник один из творцов – темноволосый, с аккуратно подстриженной бородой; тот, которого я считал Зевсом. Вместо золоченых одеяний на нем был простой комбинезон, застегнутый наглухо. Небесного цвета ткань странным образом переливалась, пока Зевс приближался ко мне.

– Радуйся, что призвал тебя я, а не наш Аполлон, – проговорил он со странной смесью любопытства и серьезной озабоченности в голосе. – Он в гневе и винит тебя в падении Трои.

– Ну и хорошо, – проговорил я.

Зевс качнул головой:

– Наоборот, Орион. В ярости он может окончательно погубить тебя. И я хочу защитить тебя от него.

– Почему?

Он поднял бровь:

– Орион, тебе подобает поблагодарить богов за милость, оказанную тебе.

Я слегка наклонил голову:

– Благодарю тебя, каково бы ни было твое настоящее имя…

– Можешь звать меня Зевсом, – позволил он. – Какое-то время.

– Благодарю тебя, Зевс.

Он широко улыбнулся:

– Столь пылкой благодарности богу мне еще не доводилось слышать.

Я пожал плечами.

– Тем не менее ты действительно разрушил планы Аполлона… Но ненадолго.

– Едва ли я смог бы сделать это самостоятельно – без помощи других творцов, – признал я. – Ведь кое-кто из вас не одобрял его планов.

Зевс вздохнул:

– Увы, в наших рядах нет единства…

– А та, которую здесь зовут Герой, в самом деле твоя жена? – поинтересовался я.

Он удивился:

– Жена? Конечно нет. Она не жена и не сестра. Подобных отношений среди нас нет.

– Никаких жен?

– И сестер, – добавил он. – Но сейчас речь о другом. Как нам теперь продолжить свой труд, когда Аполлон в гневе? Он взбешен. А ведь среди нас не может быть настоящего раскола: это приведет к катастрофе.

– И чем же вы заняты? – спросил я.

– Едва ли ты способен понять это, – сказал Зевс, строго взглянув на меня. – Подобными способностями ты не наделен от рождения.

– Попробуй объяснить, быть может, я способен учиться…

Он покачал головой, на этот раз энергичней.

– Орион, ты не способен представить себе истинный облик вселенной. Когда ты освободил Аримана и позволил ему разорвать прежний континуум, ты не мог даже заподозрить, что из высвободившейся энергии сам собой образуется новый континуум, не так ли?

Слова его затронули какую-то струну в моей памяти.

– Да, это я освободил Аримана, – медленно проговорил я. – Но сначала выследил его – еще до ледникового периода.

– До или после, разница не велика, – нетерпеливо сказал Зевс. – И народ Аримана теперь мирно живет в своем собственном континууме, благополучно выпав из потока, который мы пытаемся защитить. Но ты…

– А Золотой бог – действительно создал меня?

Зевс кивнул:

– И все человечество. Первоначально вас было пять сотен.

Слабые призраки воспоминаний затрепетали в моем мозгу, размытые и нечеткие, почти неузнаваемые.

– Нас послали, чтобы погубить народ Аримана и приготовить Землю для вашего прихода.

Он нетерпеливо отмахнулся:

– Теперь это уже не имеет значения. Все случилось давным-давно. – Зевс не хотел вспоминать об истреблении целого народа, осуществленном нашими руками по воле творцов. Он не сожалел о содеянном, просто не хотел, чтобы ему напоминали об этом.

– Мы должны были погибнуть. Но все-таки кое-кто из нас уцелел, мы породили на Земле людей.

– Так, – согласился Зевс.

– Мы развивались целую вечность, чтобы наконец породить… – Теперь я вспомнил. – Чтобы наконец породить в будущем вас, совершенных людей, настолько превосходящих нас… что людям вы кажетесь богами.

– А мы во главе с Аполлоном создали тебя, – продолжил Зевс. – Потом послали назад во времени, чтобы ты сделал Землю пригодной для нас.

– То есть убил тех, кто населял ее, – расу Аримана.

– Теперь они в безопасности, – сказал он не без раздражения. – Благодаря твоим стараниям.

– Значит, теперь Ариман столь же могуществен, как и ты?

– Можно сказать так.

Теперь я почти все понял.

– Но какое отношение ко всему этому имеет Троя? – спросил я.

Зевс тонко улыбнулся – свысока, словно гордость не позволяла ему, наделенному высшим знанием, снизойти до меня, однако ответил:

– Орион, когда мы воздействуем на континуум, возникают побочные эффекты. Их следует либо тщательно контролировать… либо не допускать развития, пока последствия не улягутся сами собой. Аполлон пытается управлять событиями, вносить изменения в континуум, – когда они позволяют изменить ситуацию в нашу пользу. Есть среди нас и такие, кто полагает, что такая методика ошибочна… Что каждое вносимое нами изменение будет создавать все новые и новые побочные эффекты, мешая нам сохранять континуум.

Я догадался:

– Получается, он послал меня в Трою, чтобы я помог троянцам победить.

– Да. Большинством голосов мы решили, что война должна закончиться естественным образом – без нашего вмешательства. Но против нашей воли Аполлон послал тебя в это место континуума. Я полагаю, что в соответствии с его замыслами ты должен был перебить вождей ахейцев в их лагере.

Я едва не расхохотался. Впрочем, смутное воспоминание заставило меня осечься.

– Он говорил что-то об опасностях, грозящих Земле извне… Ты сам упоминал о множестве вселенных.

Зевс попытался скрыть удивление… страх, который в нем вызвали мои слова. Лицо его сделалось почти непроницаемым, – но недостаточно быстро, чтобы я ничего не заметил.