Рождённый под властью Марса - Джон Браннер

- Вы сможете сами найти выход?

Слишком многое было поставлено на карту, чтобы тратить время на пустую болтовню. И все же я почувствовал острую боль разочарования. Встретив прекрасную женщину, я, по крайней мере, хотел полюбоваться ею!

Иета поняла мое состояние, ибо она мгновенно улыбнулась и сказала с приводящей в замешательство откровенностью:

- Вы извините меня за то, что я скажу? Мне очень лестно, что марсианин, вошедший в эту комнату в первый раз, уходит с большой неохотой. Но у нас могут появиться осложнения, если мы не передадим сообщение Дживесу вовремя.

Я смущенно улыбнулся и вышел.

Коридор и вестибюль были пустынны. Марсиан здесь работало, конечно, мало. Большая часть персонала, должно быть, находилась в родильном отделении, за воздушным шлюзом, в густой влажной земной атмосфере. Проклятая необходимость, которая все еще связывала нас с Землей, словно пуповина!

На пути к выходу я не увидел никого, даже молодого человека, проводившего меня до кабинета Иеты Драйфус.

На дорожке, связывающей здание клиники с пешеходным туннелем города, я встретил мужчину с песчаными цветами и кульком с яблоками, по всей видимости, он шел навестить свою жену, затем мимо меня прошли два носильщика из земных эмигрантов, сгорбившихся под ящиками с медицинским оборудованием и явно встревоженных их легкостью при низкой марсианской гравитации. Я растерянно плелся по дорожке, мои мысли были заняты Иетой Драйфус. Однако мне следовало решить, куда же идти дальше.

Мой Зонд разошелся по дну трещины, которая своим естественным рельефом и придавала ему форму, Пегас же был городом в кратере овальной формы; главные улицы расположились в строгом порядке. Я точно высчитал, что если я пешком направлюсь к дому моего отца, то приду как раз к обеду. В это время я увидел такси, медленно двигавшееся по запыленной улице.

Его пассажиром был человек, которого я узнал бы где угодно. И было одно, только одно место, куда он мог ехать в том направлении.

Я повернулся и помчался за машиной со всей скоростью, которую мог дать мой марсианский прыгающий бег.

Конечно, такси уже высадило его и исчезло, когда я снова оказался у входа в генетический центр. Я ворвался в вестибюль, чуть не сбив с ног пожилую женщину, переносившую подставку с макетом гена, и ринулся к кабинету, который покинул несколько минут назад.

Я тихо открыл дверь, благословляя врожденную марсианскую честность, которая сделала замки бесполезной вещью; само собой разумеется, Хоуск, если бы мог, запер бы за собой дверь. Он стоял, нацелив свой любимый нейрохлыст на Иету, и требовал образец ткани, полученный от Дживеса.

Следовательно, центавриане знали больше, чем считал Тодер. Но теперь не было времени беспокоиться об этом. Я начал действовать прежде, чем округлились глаза Иеты, - изменение их выражения выдало меня.

Несмотря на мою озлобленность, я все равно был слабее любого, выросшего на планете с гравитацией в один "же". Я сжал руками голову Хоуска и рванул ее назад, через свое выставленное колено. Он был поражен еще больше, чем тогда, в комнате под Старым Храмом. Хоуск завопил и упал на пол, Иета быстро выхватила из его рук нейрохлыст. Кое-как мы скрутили его, преодолев бешеное сопротивление, и Иета тотчас же отскочила плавно и грациозно, как в танце.

- Спасибо, - улыбнулась она, когда совсем успокоилась. - А теперь вы можете сказать мне, кто он, черт возьми, такой?

18

Хоуск представлял собой смешное и жалкое зрелище: с его лица уже сошла бравада, вызванная действием наркотика, и оно стало серым и одутловатым.

Но не было времени объяснять подоплеку происшедшего Иете. Грохот, с которым он упал на пол, вероятно, переполошил все здание. Первой вбежала пожилая женщина, которую я почти сшиб, когда мчался спасать Иету, но к ней тут же присоединились несколько испуганных людей из персонала, в основном земляне.

Среди них был солидный человек средних лет с седыми всклокоченными волосами, который немедленно забрал у Иеты нейрохлыст. Марсианин, к счастью.

Иета могла изображать только неведение.

- Спасибо, доктор Снелл, - сказала она, - я думаю, этот человек сумасшедший. Он ворвался сюда без предупреждения, вытащил свой хлыст и требовал отдать ему образцы. Если бы не мистер Мэлин...

- А что привело вас сюда? - обратился ко мне Снелл.

- Я из Зонда, где живет дядя Иеты, я приехал в Пегас навестить своего отца и привез мисс послание.

- Вы вовремя появились здесь. - Снелл махнул своим коллегам. - Ну, лучше поднимите его на ноги и отведите куда-нибудь в надежное место, пока не прибудет полиция.

- Это все ложь! - взорвался Хоуск. - Вы, проклятые марсиане, прирожденные лгуны! Мэлин отлично знает, кто я такой и почему я здесь. Почему бы вам не спросить его о ребенке, которого он похитил?

- Ребенок? Какой ребенок? - удивился Снелл.

- О! - воскликнула Иета. - Пожалуй, я могу объяснить его поведение. Он болен: у него навязчивая идея, что Мэлин украл его ребенка! Вы пришли сюда искать его? - Она постаралась подмигнуть Снеллу, так, чтобы Хоуск заметил это.

- Нет, вы так просто не отделаетесь, - заорал Хоуск. - Вы все сговорились здесь! Обыщите эти шкафчики, и вы найдете образец ткани центаврианина...

- Я не удивлюсь этому, - пожал плечами Снелл. - По правде говоря, мы обычно имеем две или три сотни центаврианских образцов.

- Я имею в виду тот, который прислал вам человек по имени Дживес!

- Доктор, я думаю, у него параноический бред, - прожурчала Иета. - У меня есть такой образец, но Дживес, кажется, медведианский гражданин. Во всяком случае, он говорил с медведианским акцентом.

Хоуск, должно быть, по лицу Снелла понял, что доктор клюнул на удочку Иеты. Казалось, все силы сразу покинули центаврианина. Он снова заговорил изменившимся голосом, медленным, тусклым, безнадежным:

- Лгуны, ничего, кроме лжи, от начала до конца. Это планета маньяков, живущих во сне. Я должен был понять это, когда меня нашли под Старым Храмом.

- Кто? - я не смог удержаться от вопроса.

К нему тотчас вернулась уверенность, он усмехнулся:

- О да! Вы знаете о Храме, не так ли? Или вы вспомнили, что сделали? Вы лишили меня сознания с помощью этого нейрохлыста и оставили там! И если бы Рэглан не нашел меня и не рассказал о Дживесе, вы могли бы улизнуть. Но теперь не улизнете, я клянусь, нет!

Снелл взглянул не меня. Я покачал головой. И после нескольких секунд размышления он решил принять на веру мои слова: центаврианин неожиданно вломился в комнату и угрожал Иете своим хлыстом. Доктор жестом приказал увести Хоуска прочь.

- Не так быстро! - Хоуск резким движением вывернулся и оказался лицом к лицу со мной. - Грязный марсианский подонок, рассказать тебе о вашем драгоценном Храме? Мы знаем о нем больше, чем вы! Ведь мы пользовались той комнатой, где ты пытал меня, многие годы, и никто, кроме нас, никогда не делал этого! Тупица! Сколько раз ты стоял, глазея на пятнадцать знаменитых экспонатов, и ни разу не поинтересовался, почему их оставили пылиться в выставочных витринах, вместо того чтобы тщательно изучить и соотнести с соответствующими реально существующими вещами?