…и его демоны - Лимонов Эдуард Вениаминович

Неохотно выстроившиеся у своих артсредств экипажи смотрят на Инженера с плохо скрытым раздражением, как только он отходит (в руках такая папочка, где пружины прижимают бумагу), экипажи смешиваются в кучки, откуда слышны смех и даже ругательства.

Всплыла неприглядная правда

Ф. уехал в штаб, Инженер — туда же.

Председателя везут в «осиное гнездо» партийцев, за рулем Печень, у которого другая профессия, он — видеооператор, рядом с Председателем — Док.

Док и сообщает самые необходимые Председателю сведения.

— Мы приехали с Инженером по линии «Интербригад», потому и познакомились с Ф. Но я ещё в 2013-м посылал вам анкету для вступления в Партию. Так что я — член Партии.

— О Партии в Луганске никто не знает. Ф. было начал её пропагандировать, но я предполагаю, что ему сказали: «Хочешь здесь находиться — сиди тихо, не высовывайся». Мое мнение — он пошёл под военных. Не думаю, что это глупое решение. Получив там определённую силу, он сможет оформить к себе наших партийцев.

Председатель:

— Задача была встроить Партию в политическую жизнь Донбасса, в данном случае — в жизнь ЛНР, создать единый военный отряд под нашим командованием и тем самым подготовить почву для перебазирования Председателя Партии в Донбасс. Она, похоже, не выполнена.

— Такую задачу сейчас невозможно выполнить. Её возможно было выполнить весной, ну в начале лета, когда не было ещё таким могучим российское влияние. Тогда десяток или два бойцов-ополченцев могли подчинять себе посёлки и города. Сейчас независимых отрядов остались единицы. Ещё держатся казаки, держится неукротимый ни на кого не похожий Мозговой в Алчевске. Однако многих уже выдавили.

— Так вы считаете, что Ф. выбрал правильную тактику — пошёл под военных и будет тащить за собой наших ребят?

— Ну да. Он этим и занимается. Конечно, партийная принадлежность в данном случае умалчивается.

— Получается, партийцы будут пушечным мясом для ЛНР и, в конечном счёте, для России.

— Ну да, сейчас именно так и обстоит дело. Сейчас наши партийцы луганского подразделения в основном сосредоточены в Сокольниках, я там с ними сосед — медчастью командую. Это самая передовая из позиций по берегу реки Северский Донец, позиция выдаётся глубоко вперед в территорию, занятую «укропами». Наши силы в Сокольниках ничтожны — с полсотни бойцов, «укропов» же на той стороне Северского Донца около тысячи. Если что, они легко сомнут наших. Такие попытки уже были.

— И что?

— «Укропы» не имеют приказа уничтожать здесь наших. Если пойдут на наших, это будет сигналом к вводу российских войск, к наступлению по всему фронту. Собственно, для этого партийцев и держат здесь как приманку, приготовленную для заклания. Соблазняют ими «укропов».

— Беспринципно со стороны командования ЛНР и России.

— Не то слово. Приезжайте, я вам всё покажу. Опасно, конечно, последний участок дороги открытый, идёт вдоль реки, весь простреливается «укропами», но я чуть ли не каждый день на своей белой «Волге» езжу.

— Да хоть завтра. Приеду. Слушайте, Док, а если завтра потеряет место покровитель Ф. — Инженер, что, и Ф. лишится должности?

— Скорее да, чем нет. Здесь каждый приводит с собой свою команду. Ф. уже начал потихоньку переводить наших в артиллерию.

— Ещё не начал. (Печень от руля.) Сегодня-завтра должен прислать образец рапорта, который нужно подать нашим для перевода. Каждый должен написать индивидуально.

Остаток дня они провели в «осином гнезде» — обширной квартире, заваленной припасами и военным снаряжением. В дальней комнате у стен стояло «железо» — оружие. В основном автоматы. Что они делали? Ужинали. Председатель выпил с хромым партийцем из Алтайского края немного водки. Пришёл весёлый длинноволосый Моня, побывавший в предыдущие годы в охранниках Председателя, высокий, похожий на тевтона Зигфрида, его лечили от панкреатита, но до того, как стали лечить, он успел совершить несколько подвигов и был представлен к медали.

Вообще, четверо партийцев были там представлены к медалям. Что ещё раз укрепило Председателя в том, что в Партии собрались храбрые люди.

Ф. ночевать в «осиное гнездо» не явился, сославшись на ночное дежурство в штабе.

Утром по безлюдным улицам они выехали из города и направились по пустому от людей пейзажу на передовую. В Сокольники. На полдороге их должен был встретить Док. Пейзаж был Председателю знаком. На прошлых своих войнах в 90-х годах он передвигался по таким пейзажам. Безлюдье, почему-то покинутые КПП, чрезвычайно редкие а/м, пугливые водители с бледными блинами лиц.

У одного из покинутых КПП они дождались Дока. Двое парней Председателя уселись в машину к Доку.

— Даже птицы у вас тут не летают над вами.

— Нет, почему, летают, — защитил местность Док. Сейчас у них пересменка, ночные удалились спать, а утренние ещё заспанные. — Поддержав его, зловеще закаркала ворона.

Проехав с полчаса, «Волга» остановилась.

Док вышел и проинструктировал Печень. «Дальше едем очень быстро. Будем у „укропов“ как на ладони. К моей „Волге“ они привыкли, ваш автомобиль им не знаком. Чёрт их знает, что им взбредёт. Этот кусок небольшой, там дальше наши танки в селе стоят».

И эта ситуация была знакома Председателю по его прошлой военной жизни, по Приднестровью, по окрестностям Вуковара в Сербии, там состоялся похожий инструктаж. «Если кто будет ранен, не останавливаемся».

Пошёл мелкий дождь. В хату, где помещалась медчасть Дока, они добрались, минуя танки, как бы присевшие у заборов, мимо часовых. В обычной сельской богатой обширной горнице сохранились буфеты и столы. В буфетах лежали бинты и нехитрые медикаменты. Снаружи слышалось уханье снарядов, визг миномётов. Док вызвонил из окопов нескольких партийцев, но было проблематично, как они сюда доберутся. Должен был подойти А. А.

Док разлил по кружкам себе и Председателю холодного местного вина. Они едва успели пригубить кружки, как вбежал комвзвода и устроил истерику.

— Зачем вы сюда приехали? Уже всему фронту известно, что явился из Москвы Председатель. Ну, чёрт возьми, зачем это нужно?!

Комвзвода между тем был член его Партии. А боялся он вышестоящего начальства. Ясно, что душа этого человека уже не принадлежала Партии. Поэтому Председатель не стал с ним пререкаться. Док же стал успокаивать комвзвода и с согласия комвзвода всадил ему в ягодицу укол.

— Он контуженный, — пробормотал Док в оправдание.

С А. А. Председатель встретился в тени тех танков, что оберегали въезд в Сокольники. Есть фотография, у А. А. — недовольное лицо, идёт дождь, окружающий пейзаж мрачен. А. А. прижимает к себе автомат. Именно на этом месте, у танков, Док отвёл Председателя в сторону и сообщил ему, что А. А. нужно забирать с передовой, потому что он потерял чувство самосохранения, вставал из окопа в полный рост в атаку. Люди, потерявшие чувство самосохранения, долго не живут.

В Луганске ничего не происходило. В «осином гнезде», выяснил Председатель, постоянно жил Печень, ставший у Ф. денщиком на побегушках — и водитель, и фотограф, и оператор, и делопроизводитель. Печень жил на утеплённой террасе, одно окно его выходило в комнату, где спали Лёха и Председатель.

Помимо Печени в услужении у Ф. состояла пара партийцев Судаковых: парень и его жена, их Председатель помнил по Москве, по «маршам несогласных». Эти жили на положении робкой хозобслуги, подметали, убирали, бегали по поручениям. Мужу нельзя было давать водки.

Остальной контингент состоял из находившихся на излечении или инвалидов. Вечерами все сидели на кухне, если приходил Моня, он подкидывал в руке потрёпанный наган.

Председатель, явившийся в Луганск встречаться с руководителями и политиками, обнаружил, что ему не с кем встречаться. Что ничего не запланировано. Правда, Ф. утверждал, что была запланирована встреча с главой республики Плотницким, но тот внезапно уехал в Москву. Ещё кто-то уехал в Москву.