Искатель 5/1990 - Евгений Гуляковский

Глава 5

Роман проснулся от боли. Это была не его боль. Болела земля, на которой он лежал. Ощущение было таким резким и сильным, словно кто-то вонзил в планету огромный раскалённый меч и потом повернул его в ране.

Боль пульсировала теперь в теле Романа, проникала в его жилы и нервы, она рвала путы забытья, наполняла его мускулы стрессовой, запредельной силой.

Роман вскочил и осмотрелся. Лес горел, деревья обуглились и стали похожими на чёрные факелы. Кругом валялись комья земли, пепла и ветвей. Там, где кончалась дорога, пылал деревянный город россов. Всё застилал низкий плотный дым, казалось, горела вся планета.

Роман повернул голову к западу, откуда несколько минут назад пришёл раскалённый ураган. На него повеяло смертельным дыханием радиации. В той стороне не было ничего: ни одного дерева, ни одного растения. Только хлопья серого пепла да клубы желтоватого дыма. Он смотрел долго, пока глаза не перестали слезиться.

Что-то он старался вспомнить, что-то важное, какой-то сон. Но сны кончились. Его окружала безжалостная, смертоносная реальность. Он внимательно осмотрел место, на котором лежал, и всё пространство вокруг. Ничего. Никого. Он был один на один с раскалённым ураганом. Роман набрал в лёгкие воздух, стараясь пробиться своим чутким обонянием сквозь запахи гари и дыма. Пахло сгоревшим деревом, сгоревшей травой, сгоревшей землёй. Среди этих запахов не было самого страшного. Значит, она ушла, даже если это был не сон. Теперь он знает, что ему необходимо сделать. Надо уменьшить нестерпимую боль земли, спасти тех, кого ещё можно спасти.

Медленно он двинулся вперёд, почти насильно переставляя лапы. Тело не желало подчиняться, оно не хотело идти в раскалённый ад, из которого вырвался смертельный ураган. Но где-то там осталось ещё его жало. Только он один может до него добраться… И он шёл. Земля под ногами постепенно превращалась в оплавленную потрескавшуюся корку. Она была ещё слишком горяча и прожигала толстые подошвы его ног. Но эта боль казалась слишком слабой по сравнению с той, что жила в нём с момента взрыва, и ничего не могла уже добавить к его ощущениям. Лёгким не хватало воздуха. Воздух сгорел, превратившись из живительного газа в свою ядовитую противоположность. Мучительный кашель то и дело сбивал леврона с ритма, заставляя смотреть по сторонам. Он понимал, что этого делать нельзя. Если он хочет дойти до цели, нужно сосредоточиться только на этом. Не замечать, не видеть ничего вокруг, постараться даже не чувствовать, как будто он мог не чувствовать…

Сейчас его главным проклятием стала его обострённая способность ощущать чужую боль. Напрасно он надеется, что ему удастся выдержать. Это безнадёжно. Ему давно следовало повернуть обратно и бежать прочь из зоны смерти туда, где остались живая вода, листья растений, воздух.

Он всё ещё двигался. Он и сам не знал, почему это так, откуда берутся силы на эту безнадёжную борьбу. Даже если ему удастся совершить невозможное и вопреки всему добраться до цели, это ничего не изменит, он даже не знает, что именно нужно сделать, он даже не знает, куда бежит. Это самоубийство. Глупое, бессмысленное самоубийство.

Радиация достигла такой степени, когда начинает светиться воздух, соприкасаясь с насыщенной смертью почвой. Такой концентрации не может выдержать ни одно живое существо… Он всё ещё бежал на запад. Температура постепенно повышалась. Зато раскалённые остатки смертоносной атмосферы были здесь кристально прозрачны. Пыль и дым ударная волна унесла далеко назад.

Он был уже близок к эпицентру взрыва и не понимал, почему до сих пор не лопнули его лёгкие, не разорвалось сердце, кто и для чего наделил его такой несказанной силой — переносить мучения и двигаться только на запад, только вперёд, только к намеченной цели.

Наконец почва стала понижаться. Эпицентр взрыва остался у леврана за спиной. Он двигался теперь по дну западного ущелья. Его стены оплавились, однако самые страшные — световой и радиационный удары прошли здесь поверху, не добравшись до дна ущелья. Тут осталось даже немного воздуха. Не такого чистого, как ему бы хотелось, но всё же пригодного для дыхания.

Боль стала настолько привычной, что уже не мешала думать. В какой-то мере он подчинил её своей воле. Левран думал о том, что сделает с теми, кто нанёс планете такую жестокую рану, это помогало ему продвигаться вперёд, но ненадолго — ненависть плохой помощник.

Внутренним зрением, легко проникающим сквозь багровые тучи, заполнившие небо Ангры, он видел светлые звёздочки кораблей, удаляющихся от планеты, их было четырнадцать. Четырнадцать звёздочек, пришедших из далёкого далека, оттуда, где была его человеческая родина. Левран тяжело вздохнул и мысленно спросил Клёнова: «Уходишь?» — «Ухожу, друг. Ничего у нас не вышло, ты уж прости…» — «Да ладно. Я попробую сам. Уже немного осталось, может быть, мне удастся до них добраться…»

Он вынул талисман архов. Лучик удлинился, стал ярче и по-прежнему показывал на запад.

От талисмана по лапе и дальше по его измученному телу разлилась приятная прохлада. Что-то в нём происходило. Рвались какие-то связи. Клетки изменялись, мутировали под радиоактивным ливнем с огромной скоростью. После превращения его тело стало удивительно пластичным, оно легко приспосабливалось к меняющимся внешним обстоятельствам. Если бы у него было больше времени, он бы, наверное, сумел справиться даже с радиацией, но времени не было. В него словно вложили огромные безжалостные часы, и они тикали, отмеряя последние оставшиеся в его распоряжении минуты. Что случится потом, когда они истекут? В точности он этого не знал, но понимал, что долина Серых скал доступна лишь короткое время и, если он не успеет, ждать придётся тысячу лет. Тысячу лет нового безжалостного владычества деймов. Он двинулся вперёд — теперь уже не бегом, на это не оставалось сил. Он лишь ковылял по дну ущелья, обессиленно припадая на все шесть лап.

Поворот, ещё поворот. Ущелье кончилось. Прямо перед ним снизу доверху путь закрывала скала.

Он достал талисман. Звёздочка стала ещё ярче, луч удлинился, но теперь он неуверенно качался из стороны в сторону, словно не знал, какое направление выбрать. Так ведёт себя стрелка компаса на полюсе, когда цель достигнута и дальше идти некуда. Он был в центре зоны, перед ним возвышалась скала. Взобраться на неё, с его лапами, снабжёнными присосками и могучими когтями, раньше не составляло труда. Теперь же он с трудом управлял своим полусожженным телом. Тем не менее он одолел и эту преграду.

Он стоял на вершине утёса. Вокруг простирались безжизненные смертоносные поля, оплавленная кора планеты. Здесь не осталось ничего, кроме ущелья и этого одинокого утёса. Стрелка талисмана указывала теперь вниз, туда, откуда он только что пришёл. Если проход существовал, он был внизу, на дне ущелья.

Убираться с вершины нужно было немедленно, здесь радиация усилилась, у него уже кружилась голова, с минуты на минуту он мог потерять сознание.

Медленно, то и дело соскальзывая с оплавленной поверхности скалы, он пополз вниз. Последний десяток метров, сорвавшись, он преодолел в беспорядочном падении. К счастью, поверхность скалы оказалась здесь более пологой, и всё равно удар получился слишком сильным.

Несколько минут он лежал неподвижно, собираясь с силами. И не зная, что делать дальше. Похоже, он проиграл. Прохода в долину ему не найти — если он вообще существует. Сил на обратный путь не хватит. Лучше всего остаться там, где он теперь лежит. Мёртвый сон не заставит себя ждать слишком долго.

Он сделал всё, что мог. Всё, что было в его силах. Сквозь скалу ему не пройти — снова повторил он эту фразу, прислушался к ней и, шатаясь, поднялся на ноги.

Если бы он был только левраном, наверно, это было бы именно так. Но раньше, когда он был человеком, однажды ему удалось пройти сквозь скалу… Правда, там была другая скала, соединённая со звёздными путями, ведущими к другим мирам, тысячами невидимых нитей… Всё же он подошёл к скале, закрывавшей выход из ущелья, и внимательно осмотрел её поверхность.

Она была серой. Чудовищные звёздные температуры, свирепствовавшие здесь несколько часов назад, не оставили на ней ни малейшего следа. Если прижаться к камню обожжённым телом, можно ощутить прохладу и лёгкую вибрацию…

Это была не простая скала. В её левом нижнем углу что-то едва заметно блестело… Он подошёл ближе, разгрёб обвалившиеся сверху комья оплавленной спёкшейся земли и увидел оттиск. Чёткий круглый след, вдавленный в поверхность камня. Он был не больше ладони. Казалось, кто-то приложил к скале печать или, например, талисман…

Он очистил оттиск от копоти и увидел двух стоящих на задних лапах левранов, отделённых один от другого чертой, идущей сверху вниз.

Перед ним было зеркальное изображение его талисмана. Его оттиск.