Любовь на выживание - Дарси Блейк

Возможно, потому, что он совершенно не похож на рокового мужчину.

Рэй Джонсон поднял голову и отчетливо произнес, не открывая глаз:

— Он качнулся вперед. А должен был улететь назад. Я промахнулся…

Большой рыжеволосый человек дышал с присвистом, тяжело, словно что-то мешало воздуху пробиться в легкие.

Большой рыжеволосый человек ступал по лесной чаще почти бесшумно, что было удивительно при его росте и весе, но вполне понятно, учитывая то обстоятельство, что он провел в этих местах всю сознательную жизнь и прекрасно знал, что от уровня громкости шагов иногда зависит состояние здоровья.

Ему мешала его собственная нога. Левая, толстенная ножища, волочившаяся за человеком безжизненным грузом.

Человек был мокрым, грязным и раненым. Очень тяжело, возможно, смертельно.

У него были прострелены плечо и нога, он потерял очень много крови и прошел несколько километров по глухому лесу.

Любой другой на его месте валялся бы в эту минуту без сознания, но большой человек не мог себе этого позволить. У него еще оставалось важное дело. Очень важное дело.

Оно с самого начала было достаточно важным, потому что относилось к категории долгов, а долги большой человек привык платить. Теперь же важное дело разрослось, стало архиважным.

Вдали между деревьев мелькнул свет. Большой человек остановился, отдыхая и собираясь с силами. Все, что ему надо знать, он выяснит сейчас. А потом позволит себе потерять сознание.

Сейчас ему надо стать очень тихим. Практически бесшумным.

— Ошибка. Надо было убить хвостатого дьявола.

— Иди к черту. Он ел у меня с руки. Он вырос у меня в доме.

— Он пропасть все дело.

— Он никогда меня не тронул бы.

— Я это знать. Другие тоже знать. Змей умный.

— Змей, скорее всего, умничает уже на небесах. Надеюсь, мисс Саттон спасена… ценой его жизни.

— Она беда. Кровь и смерть. Она должна умирать.

— Сначала она должна жить. Эта диалектика черным мозгам неподвластна. Интересно, Дьяволица, а у тебя черные мозги?

— Ты ошибаться. Не слушать Мгаба. Мгаба умная. Она дочь вождя.

— Иди, готовь ружья. Утром мы выступаем на поиски несчастной мисс Саттон. Людей предупреди. Деньги возьмешь в спальне.

Черная тень растворилась во мраке настороженно молчавшего дома.

Эндрю Стил подъехал к камину, потянулся за бутылкой, стоявшей на полке, потом усмехнулся, привстал и взял ее.

Он успел усесться обратно и налить себе стакан, когда на веранде послышался шум, а потом в распахнутые двери ввалился Коннор Малрой, грязный, бледный и залитый кровью.

— Энди, как хорошо, парень, что у тебя есть виски! Это то, о чем я мечтаю последние пять часов.

Если Стил и был удивлен, то никак этого не показал. Просто развернулся к Малрою и протянул ему стакан.

— Похоже, у вас вышли неприятности с мистером Джонсоном? Я ведь предупреждал… Вы довольны, Коннор? Или вам нужно что-то еще? Кстати, девушку-то вы видели?

— Хочешь спросить, жива ли она? Да, жива. Я вообще изменил свое мнение. Вполне приличная девчонка. Не пищала, вела себя отлично. Скорее всего, она не пьет, не употребляет наркотики и не общается со всякой швалью. Одним словом, считай, что я обрел дочь.

Малрой разразился идиотским хихиканьем и припал к стакану с виски. На лице Стила теперь явно читалось замешательство.

— Я что-то не очень понимаю… Вы решили простить ей убийство ваших сыновей?

— Решил. Тем более что она их не убивала. Так мне почему-то кажется.

— Я рад. Правда, рад.

— А я не сомневаюсь. Тебе ее смерть совершенно ни к чему.

— Что вы имеете в виду?

— Да так. Плесни мне еще.

— Давайте-ка лучше я вызову машину, и вы отправитесь к врачу…

— Погоди. Попозже. У меня к ней дело, к твоей девчонке. Подождем ее вместе, ладно?

— Вы как-то плохо выглядите. Давайте, хоть уложу вас…

— Я сказал — позже! Пока посидим, попьем виски… поговорим.

— О чем же?

— Не знаю, ты же у нас писатель. Истории — твое дело.

— Мне сейчас как-то не до писательской деятельности.

— Действительно. Вполне возможно, тебе вообще придется ее бросить.

— Мистер Малрой! Я не понимаю…

— Успокойся, птенчик. Не надо косить под английского лорда. Мы с тобой одного поля ягоды, не так ли?

Стил насмешливо и надменно изогнул бровь.

— Очень интересно. Что же нас объединяет? Я не занимался незаконным сбытом алмазов.

— Зато ты их вполне успешно воровал. Ты даже прикончил из-за них человека. Нет, убивал ты вообще не меньше, чем я, но это все не в счет, это ведь война. Какая разница, что на эту гребаную войну тебя никто особенно не звал? Того человека ты пришил не в бою.

— Коннор, вероятно, у вас бред.

— Слушай, писака. Я тебе расскажу историю. Хорошую. Интересную.

— Про что?

— Не про что, а про кого. Про убийцу моих сыновей.

— То есть про…

— Правильно. Про тебя.

И Коннор Малрой отсалютовал Стилу пустым стаканом.

11

Рэй пришел в себя часа через три. Джуди почувствовала, как напряглись огромные волосатые ручищи, крепко обнимавшие ее, как он тяжело вздохнул и проворчал неразборчивые ругательства. Джуди улыбнулась, не открывая глаз. Ей с недавних пор очень нравилось, как Рэй Джонсон ругается.

— Эй! Флоренс Найтингейл? Ты заснула или притворяешься?

— Я притворяюсь. С тобой рядом нельзя заснуть. Ты тяжелый, ты стонешь, и у тебя жар.

— Зато не надо поддерживать огонь. Давай сюда те обрывки, которые раньше были моей рубахой.

— Зачем?

— Повязка. Мне нужна тугая повязка, иначе я не дойду.

— Рэй, ты уверен…

— Был бы не уверен, не тащил бы тебя с собой. Мы в паре километров от дома Стала. Есть возможность задать вопросы и получить ответы.

— Я… боюсь.

— Ерунда. Девушка, проплывшая по реке с крокодилами, не может бояться задавать вопросы своему бывшему возлюбленному.

Она с упреком посмотрела на грубияна Джонсона и молча начала сматывать обрывки рубахи в некое подобие бинта. Рэй отдыхал и смотрел на нее.

Он не может без нее жить, это очевидно. Он готов заложить дьяволу последние ошмётки своей бессмертной души, лишь бы еще раз провести ночь, обнимая хрупкие плечи Джуди Саттон. Пусть больше ничего не будет, только бы чувствовать ее запах, слушать тихое дыхание, улыбаться, слушая биение ее сердца рядом со своим…

Ты идиот, Рэй Джонсон, и последние события это только подтверждают. Тебе надо отправить ее домой, а самому залечь на дно. Бодаться одновременно с Малроем и Стилом, будучи раненым, невозможно.