Бывшие. (Не)покорная истинная для адмирала (СИ) - Гераскина Екатерина

— Да я не изменяла тебе, чёртов ты непробиваемый идиот! — заорала я. — А вот ты изменил мне, твоё слово ничего не стоит. Ты бросил… меня. А я приходила к тебе. Упёртый ты баран, просила встречи, а что сделал ты, м? — я попыталась слезть с кровати, но меня поймали за ногу, а потом снова закинули на центр кровати. И всё это без видимого усилия. — Ты отдал меня этому латентному маньяку. Своему дружку Валарису. Я с трудом тогда удержалась, чтобы не убить его на месте.

— Что ты сказала? — растерянность в голосе Торгарда мне наверняка показалась.

— Что слышал! Думаешь, я вещь? Что меня можно передарить другу, как использованную и никчемную? — я злилась, повторяя слова Валариса.

— Что ты сказала?

— Ты глухой? Я ненавижу тебя. Ненавижу тебя! Слышишь? Не прощу твою измену.

— Да не было у меня ничего с этой дурой, — Торгард хмурился, потом потер переносицу.

— Ага, так я и поверила. Даже твой отец приходил, чтобы денег мне заплатить и чтобы я не появлялась в твоей жизни, потому что видите ли Офелия лучшая партия для тебя, чем я.

— Бездна. Я ничего не понимаю уже. Успокойся. И давай от начала до конца рассказывай всё. Что за ерунду ты несешь, что мой отец делал, как я мог отдать тебя Валарису. У меня такого и в мыслях не могло быть, даже не смотря на то, что я считал, что ты мне изменила.

— Да пошёл ты!

— Пойду обязательно, но только с тобой. И только тогда, когда ты мне все спокойно объяснишь.

Я устроилась в подушках, сложила руки на груди и поджала губы.

Торгард сел на край кровати и потянулся к бумажному свертку. Достал оттуда мазь и бинты. Он обрабатывал себе грудь, пока я молчала. На спине красовались несколько глубоких порезов от шеи до поясницы, и как бы он ни выворачивался, не мог до них дотянуться.

— Дай мне, — я присела позади него.

— Ты же ненавидишь меня.

— А ты обвиняешь меня в измене. У нас друг к другу невероятное количество претензий. Но это не значит, что я хочу, чтобы ты истёк кровью. Мало ли ещё одно нападение будет.

— Только поэтому помогаешь? — уже спокойнее и как-то устало проговорил Торгард.

Я щедро намазала мазь на открытую рану, тот зарычал сквозь зубы.

— Там шить надо. Иначе заживёт с рваными краями.

— Шей.

Я взяла иглу и нить, обработала их.

— Будет больно.

— Шей.

Я принялась за работу.

— Я не верю тебе, — произнесла после долгого молчания. Торгард согнулся. Было видно, как ему тяжело и что требуется отдых.

— Знаю.

— Откуда?

— Побочка от клятвы. Ещё пару дней сохранится. Если сосредоточишься на моих ответах, то поймешь это.

— Я ненавижу тебя.

— Знаю.

— Но клятва на двоих действует?

— На двоих.

— Ты тоже не изменял?

— Нет.

— Почему?

— Не смог. И я люблю только тебя.

Я замерла. Почувствовала, что это правда.

— Не скажешь мне в ответ того же?

— Промолчу, — прошептала я.

Мы снова замолчали.

— Ты счастлива, Лис? — вдруг спросил Торгард.

— Смотря о чём речь.

— У тебя в личной жизни всё хорошо?

— Нет её у меня. А когда я думала, что возможно пора бы что-то попробовать, появился ты.

— Ты про Рейнара?

— Ага, — я шила ему спину, накладывая стежок за стежком. Через всю спину шёл глубокий порез, и кажется, он закровил ещё сильнее, когда этот варвар закинул меня на плечо.

— Я был уверен, что ты счастлива.

— Откуда бы тебе быть в этом уверенным, — устало съязвила я.

— Я тебя искал.

— Я же предательница по твоим словам?

— Сердцу не прикажешь, как и зверю. Хотел вырвать тебя из себя, но ты проросла в меня. Я ушёл ведь тогда сразу в рейс. На четыре месяца. А вернулся, когда тебя не было. Искал. Нашёл. Наверное, нашёл. А потом был уверен, что ты счастлива.

— Что значит «наверное нашёл»?

— Бездна знает. Но, понимая теперь твою суть, полагаю, что ты мне ответишь на этот вопрос?

— Я не видела тебя, — замерла с иглой в руках.

— Снова правда, — усмехнулся Торгард.

— Мама?

— Ты у меня спрашиваешь?

— Она спросила меня, хочу ли я, чтобы ты нашёл меня.

— И ты сказала, что не хочешь.

— Именно.

— Поздравляю, я и не искал тебя больше. Но мучился. Сдыхал по ночам.

— Мама может так внушать. Это поразительно.

— Да. Теща у меня что надо. И слова поперёк не скажешь, а то мозги вытекут в штаны.Я прыснула, потом нервно рассмеялась.

— Я не знала. Мама не говорила о её и моей природе.

Торгард помолчал, потом сказал.

— Я бы тоже помалкивал. О таком лучше не говорить.

— Хм. Ты ведь не сказал обо мне команде?

— Нет. Что с Валарисом и моим отцом?

— Лорд Хард приходил, деньги давал, чтобы я забыла тебя. И… мама выставила его. С деньгами.

Торгард хрипло рассмеялся. Спина заходила ходуном, пришлось толкнуть дракона в плечо, чтобы прекратил.

— Хотел бы я посмотреть на его лицо. Знал бы он, что пришёл на территорию самого опасного существа в империи.

— Ну ты, наверное, преувеличиваешь. Она у меня очень милая и добрая.

— Думаешь? Твоя мать может управлять другими. Её внушение действует годами. А отец, подозреваю, мог быть очень настойчивым.

— Ну теперь, если вспоминать странности, то да, скорее всего, она приложила его. Глаза у неё тогда были жуткими. А у него стеклянными.

— Да уж.

Я хмыкнула, Торгард снова пошевелился.

— Не дергайся, тут ещё много.

— Хорошо, — тот тяжело вздохнул. — Ну а что с Валарисом?

Пришлось рассказать всё о нашей встрече и о его словах, о том, что я искала встречи и писала письмо.

— Не было письма.

— Но как?

— Спрошу у него, — кажется, я услышала, как скрипнула челюсть Торгарда, как тот рыкнул.

— И ещё…

— Что такое?

— Он угрожал мне.

Торгард обернулся ко мне, я снова зависла с ниткой и иголкой.

— Я не вру.

— Я знаю, Лис. — Он прокрокотал. Кажется, он выходил из себя. Я положила ладонь на свой бок.

— Это он отвёл меня во время нападения и пригрозил клинком, что я пожалею если обо все тебе расскажу.

— Ему не жить.

Торгард встал. Нитка натянулась вместе с куском кожи. Это должно быть адски больно, но дракон не обратил на это внимание, он перехватил нить и хотел разорвать её. Его глаза уже полыхали.

— Стой! Куда? — вскрикнула я.

— Сиди тут.

— Нет. Валарис с корабля никуда не денется. Потом поговоришь с ним.

— Ты ему расквасила нос?

— Да. Выбесил сволочь.

— Ему конец.

— Сядь, я закончу.

Торгард подчинился, но я видела, как желваки ходили по его лицу. Он был на пределе.

— Вал был в общаге в комнате.

— Я так и подумала уже. А кто тебе подкинул эту карточку?

— Не знаю. Она просто пришла в письме без адресата.

— И ты не узнал, кто это сделал? — возмутилась я, хотелось дернуть за нитку, но не стала доставлять ему боль.

— Я был не в том состоянии. Меня рвало на части. Я ослеп от ярости. Ревность была лютой.

— Меня тоже рвало на части от твоего предательства.

— Представляю.

Он снова замолчал.

— Я идиот.

— Да.

Я закончила наконец шить. Снова промазала хорошо раны.

— Посиди, пусть подсохнет.

Слезла с кровати. Нужно было вымыть руки. Но Торгард перехватил меня. Поднял другую ладонь и прижал к своей щеке. Потёрся, как большой кот, и прикрыл глаза.

Я стояла и смотрела на него, не зная, что делать и что сказать.

— Если бы не клятва, мы бы не поверили друг другу.

— С доверием определённо были бы проблемы, — подтвердил Торгард.

— Тот, кто прислал это фото, знал о том, что у меня подобное родимое пятно.

Торгард глухо зарычал.

— За нами подглядывали, — согласилась с Торгардом. А потом вспомнила. — Ты говорил, что твои помощники не видят моего имени? Что ты имел в виду?

— Вал и я не воспринимали его.

— Хм. Выходит, он тоже нашёл меня, только нарвался на мою мать?

— Думаю, так же. Только… — Торгард нахмурился.