Гёте. Его жизнь и литературная деятельность - Н. Холодковский

В трактате о метаморфозе животных и в своих заметках «О морфологии» Гёте высказал множество метких и глубоких мыслей об изменении организмов под влиянием внешних условий, о соотношении (корреляции) органов, о постепенном совершенствовании животных видов, о составе сложного организма из многих до известной степени самостоятельных частей и так далее. Многие из этих мыслей предвосхищают различные положения современной нам эволюционной теории, но изложены настолько общо и туманно, что являются скорее гениальными предугадываниями, чем зачатками научной теории.

Гораздо менее удачна была деятельность Гёте по части физики. Как художник и страстный любитель живописи он чрезвычайно интересовался учением о цветах. Ньютоновская теория, по которой белый свет есть результат смешения цветных лучей солнечного спектра, казалась ему неестественной. На основании нескольких наблюдений и опытов Гёте пришел к убеждению, что белый цвет – простой и однородный и что все другие цвета происходят через смешение света и темноты. Если, например, источник света находится позади полупрозрачной среды различной плотности, то просвечивающие лучи будут, смотря по плотности среды, от желтого до красного цвета; если же сквозь освещенную полупрозрачную среду просвечивает темный фон, то получаются оттенки синего цвета. Все эти явления вполне объясняются, однако, и Ньютоновой теорией, а с другой стороны, есть много явлений, необъяснимых по теории Гёте. Поэтому Гётева цветовая теория не имела никакого успеха как раз среди лиц, компетентных в физике, хотя ею увлекались некоторые художники, философы и проч. Привыкнув к недоверию и к непониманию своих научных трудов не только со стороны публики, но и со стороны ученых педантов, медливших с признанием его открытий даже в тех случаях, когда истина была на его стороне, Гёте считал себя правым и в своей цветовой теории и даже ставил себе в особенную заслугу, что он будто бы один среди своих современников нашел ключ к истинному пониманию цветовых феноменов. В этом случае он жестоко ошибся. Неверна была его исходная точка: признание света и темноты за два равноправных фактора в произведении цветов, между тем как темнота не есть что-либо положительное, а лишь простое отсутствие света. Весьма несовершенны были также и методы исследования, которыми Гёте пользовался в физике, – науке, требующей точной и нередко весьма сложной обстановки опытов. Вообще, Гёте в физике был не в своей сфере. Он имел большой талант как наблюдатель, но являлся плохим экспериментатором и не знал математики; между тем физика есть наука именно наполовину экспериментальная, наполовину математическая, а прямое наблюдение играет в ней сравнительно менее значительную роль. Вот почему он пришел к ложному представлению о причинах цветовых явлений и построил неудачную теорию.

В метеорологии Гёте был ревностным последователем Говарда и написал, кроме ряда заметок об атмосфере и облаках, очерк учения о погоде.

Из обзора научной деятельности Гёте видно, что особенно плодотворны были его труды в ботанике и зоологии, то есть в науках, изучающих организованную природу. Заслуги его в этих науках пользуются общим признанием, которого не могли подорвать нападки некоторых ученых (например, Дюбуа-Реймона). Теория метаморфоза растений, открытие межчелюстной кости у человека, позвоночная теория черепа всегда останутся ценным вкладом в науку, – вкладом, заставляющим признать, что по крайней мере в биологии Гёте не был простым любителем, дилетантом, но явился настоящим ученым и носителем новых, плодотворных идей.

Заканчивая нашу характеристику Гёте как деятеля на поприще наук и искусств, мы не можем не указать еще раз на поразительную многосторонность этой деятельности. Баловень судьбы, в течение всей своей долгой и счастливой жизни неустанно стремился он развивать и использовать свои роскошные дарования, и результатом этих стремлений было достижение такого гармонического развития, такого совершенства, какое только доступно человеку. Пусть говорят, что он занимался наукой в ущерб поэзии; пусть он сам иногда жалел об этом, – счастье для человечества, что в жизни своей он всегда следовал внушениям своего многостороннего гения! Его упрекали ведь и в том, что он слишком заботился о развитии своего художественного вкуса и не удовлетворялся тем непосредственным поэтическим наитием, под влиянием которого были созданы «Гец» и «Вертер». Если бы он ограничился непосредственным поэтическим творчеством и зарыл в землю другие свои таланты, он был бы, конечно, все-таки велик, но гений его можно было бы сравнить с диким, необделанным, хотя и громадным алмазом: лишь путем долгой трудолюбивой обработки алмаз этот превратился в бриллиант ослепительной красоты, отразивший своими многочисленными гранями весь чудный Божий мир и весь духовный мир человека!..

Нечего и говорить, конечно, что Гёте составляет вечную гордость и славу Германии, которая чтит своего величайшего поэта и заботливо изучает богатое литературное наследие, оставленное им потомству. Сочинениям его посвящена громадная литература, а в 1885 году учреждено в Веймаре «Гётевское общество», специально занимающееся изучением всего относящегося к жизни и творениям Гёте и состоявшее уже в 1886 году из двух с половиной тысяч человек. С 1880 года издается «Гётевский журнал», который перешел в ведение «Гётевского общества»; дом Гёте в Веймаре превращен в Гётевский музей. Но творения Гёте не остаются достоянием одной Германии: их читают и изучают во всех цивилизованных странах, и главнейшие из них переведены почти на все европейские языки, иногда по нескольку раз. «Вертер» существует, например, в 20 переводах на французский язык; русских переводов первой части «Фауста» насчитывается девять, а второй части – четыре. Уже одно обилие этих переводов – достаточное доказательство огромного общечеловеческого интереса бессмертных творений Гёте.

Примечания

1

«Вот это человек!» (фр.).

2

кредо (фр.).

3

в курсе (фр.)