Пирамида Хуфу - М. Любовцова

Хемиун выполнил задачу своей жизни, прославил свое имя сооружением, которое проживет тысячелетия. Как трудно было его возвести, так трудно будет и разрушить.

— Всякий, — думал он, — кто взглянет на пирамиду, невольно задумается: кто же вложил свою мысль и искусство в это великое творение?

Как имя Имхотепа идет рядом с именем Джосера, так и с именем Хуфу навечно будет связано имя Хемиуна. Но в усыпальнице, созданной Имхотепом, так несовершенна кладка, а каменные блоки так малы. И как ей далеко до совершенной, величавой пиремы или пирамиды (так называют ее приезжие гости с далекого острова Крита). Теперь-то, в конце долгого пути, он знает это.

Скоро кончится строительство. Все выше возносится вершина к густой синеве неба. За прошедшие десятилетия зодчий невольно привязался к своей трудовой армии, выполнявшей его замыслы. Способные, умные, терпеливые, они завоевали его уважение. Как часто они разрешали, казалось бы, невозможные трудности, ведь до них ни разу никто не возводил таких громадин из камня. И как часто он думал про себя, что эти люди больше заслуживают уважения, чем богатые бездельники, с которыми ему приходилось сталкиваться в царском дворце.

Взять хотя бы этого скульптора. Удивительной, благородной сдержанностью он располагает к себе. Завтра он даст ему испытательную работу, а потом очень ответственное задание — изображение живого бога в камне для заупокойной камеры.

И действительно, с этого дня Руабен часто бывал во дворце Хемиуна и выполнял всякие поручения князя.

Тети долго причесывалась перед полированным медным зеркалом. Мать перебирала сухие финики и иногда поглядывала на дочь с тревожным восхищением: уж слишком она была красива для простолюдинки. Инар молча работал резцом над куском алебастра. Временами он отрывался и рассеянно скользил глазами по зелени сада.

Тети, закончив прическу, поцеловала мать и убежала к подругам. Инар задумчиво проследил за ней глазами. Мать села рядом на скамейку. Она внимательно смотрела на него. Ее тревожила непривычная рассеянность сына. Узкие длинные брови такого же рисунка, как и у Тети, почти сошлись от напряженного раздумья. В быстрых, обычно веселых глазах юноши застыло что-то мрачное.

Мать начала неуверенно:

— Не знаю. Инар... Что-то я не пойму вас с Тети. Все восхищаются вашей красотой. А я не вижу, что вы счастливы. Почему бы это? Подруги Тети вышли замуж, и дети у них есть. Она же все не может себе никого подобрать. Чем плох ювелир? Красив, любит ее, из хорошей семьи. Или тот же твой товарищ Чечи. Скромный, трудолюбивый мастер. Почему она от всех женихов отказывается? Поведай мне, сынок! Может, и поможем ей все вместе.

Инар вскинул блестящие глаза, и матери больно стало от той глубокой печали, которую она прочла в них.

— Не знаю, мама, как тебе это объяснить. Мы с сестрой мало говорили об этом. Почему она не выходит замуж? Что же хорошего в жизни ее подруг? Выходят замуж в двенадцать-тринадцать лет, сами еще дети. И начинается эта «счастливая» семейная жизнь: мучатся, мелют зерно на зернотерках, возятся у очагов, стирают, в вечном страхе перед детскими болезнями. Потом слезы, когда дети умирают. К тридцати годам наши женщины становятся старухами. Не хочется видеть единственную сестренку худой, измученной заботами, постаревшей.

— Однако, инар, в этой жизни у женщин бывает немало и радостей. Не так уж плоха эта жизнь, как ты ее представил. Я в своей жизни не только трудилась на вас, но я была и счастливой.

— Ах, мама! Сравнила тоже! Ведь наш отец не такой, как все.

— В нашей стране мать все почитают, во все семьях так же, как у нас. Все хорошие девушки выходят замуж, Тети же все женихам отказывает. Значит, она кого-то любит.

— Мне кажется, что она действительно любит, — помолчав, нехотя согласился Инар.

— Но кого, сынок? Неужели она кому-то может не нравиться?

— Нет, мама! Все любят нашу Тети, но она любит человека, который не может жениться.

— Но кого же? — забеспокоилась мать.

— Может быть, я и ошибаюсь, — нехотя ответил Инар.

— Нет! Ты не ошибаешься. Но кто же он?

— По-моему, Руабен.

— Боги праведные! Исида великая! Он ведь женат, у него же двое детей. Неужели у нас в Анхтауи нет хороших парней?

— Как нет? Есть хорошие парни. Но только я, как и она, думаю, что он лучше всех хороших парней.

— А как Руабен к этому относится?

— Как относится? Он горячо любит ее, как сестру. В том-то и дело, что не виновен человек, если любит. Разве может быть в этом вина? Он держится достойно.

— Но, может быть, ему не надо ходить к нам?

— Нет, мама! Это уже не поможет.

Мать сидела подавленная, сжав голову. Она понимала собственное бессилие.

— Слушай, Инар! — после долгого молчания начала она снова. — Ну, а ты? Почему я не вижу, чтобы кто-то тебе нравился?

Закусив губы, юноша водил резцом по куску камня. Резкие штрихи ложились в ненужных местах.

— Ты не можешь сказать?

— Могу, мама! У меня тоже не совсем так, как надо бы. Я люблю девушку прекрасную, как богиня.

— Неужели ты не нравишься ей?

— Не знаю.

— Но почему же?

Инар молчал. Матери его молчание казалось невыносимым. Нет, он не просто молчал, он скрывал. Она взяла его за руку.

— Все дело в том, что я простолюдин, а девушка знатна и богата, — устало отозвался сын.

— Великая наша защитница Исида! За что ты так наказываешь нас? Где это видано, чтобы неджес увлекался знатной девушкой? Что может выйти из этого хорошего? Что мне с вами делать? Неужели нет хороших девушек по тебе, скромных и красивых.

— Мама! Я все понимаю. Но сердцу не прикажешь!

— Должен приказать, сын мой!

— Я и стараюсь сделать это!

— Ну, а что дальше будет?

— Ничего особенного и не будет. Пройдет немного времени, девушка выйдет за какого-нибудь знатного господина. А ты мне, мама, тоже найдешь хорошую невесту, — слабо улыбнулся Инар.

Но шутка сына ее не успокоила. Тревога за детей наполнила ее душу. В счастливую семью проникли предвестники горя.

НЕОЖИДАННЫЕ РАДОСТИ

Однажды начальник скульптурной мастерской вызвал Инара к себе:

— Великий Начальник Мастеров просит прислать искусного мастера. В его саду нужно нанести орнаменты на барьере у бассейна и на колонках у беседок. Захвати с собой рисунки на папирусе, может быть, там что и выберут.

— Но почему я должен идти? — проворчал молодой скульптор. — Ведь у храма Птаха есть и свои мастера.

— Но наша мастерская лучшая в городе, поэтому и просит он. Для нас почетно выполнять заказы таких важных людей. Я надеюсь, что будешь вести себя скромно и работать хорошо, вот почему я тебя и выбрал.