Собрание сочинений в одном томе - Владимир Высоцкий

ПРО ЛЮБОВЬ В ЭПОХУ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Может быть, выпив поллитру,Некий художник от бедВстретил чужую палитруИ посторонний мольберт.

Дело теперь за немногим —Нужно натуры живой, —Глядь — симпатичные ногиС гордой идут головой.

Он подбегает к Венере:«Знаешь ли ты, говорят,Данте к своей — Алигьери —Запросто шастает в ад!

Ада с тобой нам не надо —Холодно в царстве теней…Кличут меня Леонардо.Так раздевайся скорей!

Я тебя — даже нагую —Действием не оскорблю, —Дай я тебя нарисуюИли из глины слеплю!»

Но отвечала сестричка:«Как же вам не ай-яй-яй!Честная я католичка —И несогласная я!

Вот испохабились нынче —Так и таскают в постель!Ишь — Леонардо да Винчи —Тоже какой Рафаэль!

Я не привыкла без чувства —Не соглашуся ни в жисть!Мало что ты — для искусства, —Спéрва давай-ка женись!

Там и разденемся в спальной —Как у людей повелось…Мало что ты — гениальный! —Мы не глупее небось!»

«Так у меня ж — вдохновенье. —Можно сказать, что экстаз!» —Крикнул художник в волненье…Свадьбу сыграли на раз.

…Женщину с самого низаВстретил я раз в темноте, —Это была Мона Лиза —В точности как на холсте.

Бывшим подругам в СоррентоХвасталась эта змея:«Ловко я интеллигентаЗаполучила в мужья!..»

Вкалывал он больше года —Весь этот длительный срокВсе улыбалась Джоконда:Мол, дурачок, дурачок!

…В песне разгадка даетсяТайны улыбки, а в ней —Женское племя смеетсяНад простодушьем мужей!

ОХОТА НА КАБАНОВ

Грязь сегодня еще непролазней,С неба мразь, словно бог без штанов, —К черту дождь — у охотников праздник:Им сегодня стрелять кабанов.

Били в ведра и гнали к болоту,Вытирали промокшие лбы,Презирали лесов позолоту,Поклоняясь азарту пальбы.

Егерей за кровожадность не пинайте,Вы охотников носите на руках, —Любим мы кабанье мясо в карбонате,Обожаем кабанов в окороках.

Кабанов не тревожила дума:Почему и за что, как в плену, —Кабаны убегали от шума,Чтоб навек обрести тишину.

Вылетали из ружей жаканы,Без разбору разя, наугад, —Будто радостно бил в барабаныБоевой пионерский отряд.

Егерей за кровожадность не пинайте,Вы охотников носите на руках, —Любим мы кабанье мясо в карбонате,Обожаем кабанов в окороках.

Шум, костер, и тушенка из банок,И «охотничья» водка — на стол.Только полз присмиревший подранок,Завороженно глядя на ствол.

А потом — спирт плескался в канистре,Спал азарт, будто выигран бой:Снес подранку полчерепа выстрел —И рога протрубили отбой.

Егерей за кровожадность не пинайте,Вы охотников носите на руках, —Любим мы кабанье мясо в карбонатеОбожаем кабанов в окороках.

Мне сказали они про охоту,Над угольями тушу вертя:«Стосковались мы, видно, по фронту, —По атакам, да и по смертям.

Это вроде мы снова в пехоте,Это вроде мы снова — в штыки,Это душу отводят в охотеУцелевшие фронтовики…»

Егерей за кровожадность не пинайте,Вы охотников носите на руках, —Любим мы кабанье мясо в карбонате,Обожаем кабанов в окороках.

ПЕСНЯ О НОТАХ

Я изучил все ноты от и до,Но кто мне на вопрос ответит прямо? —Ведь начинают гаммы с ноты доИ ею же заканчивают гаммы.

Пляшут ноты врозь и с толком,Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, покаРазбросает их по полкамЧья-то дерзкая рука.

Известно музыкальной детворе —Я впасть в тенденциозность не рискую, —Что занимает место нота реНа целый такт и на одну восьмую.

Какую ты тональность ни возьми —Неравенством от звуков так и пышет:Одна и та же нота — скажем, ми, —Одна внизу, другая — рангом выше.

Пляшут ноты врозь и с толком,Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, покаРазбросает их по полкамЧья-то дерзкая рука.

За строфами всегда идет строфа —Как прежние, проходит перед взглядом, —А вот бывает, скажем, нота фаЗвучит сильней, чем та же нота рядом.

Вдруг затесался где-нибудь бемоль —И в тот же миг, как влез он беспардонно,Внушавшая доверье нота сольСебе же изменяет на полтона.

Пляшут ноты врозь и с толком,Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, покаРазбросает их по полкамЧья-то дерзкая рука.

Сел композитор, жажду утоля,И грубым знáком музыку прорезал, —И нежная как бархат нота ляВдруг голос повышает до диеза.

И наконец — Бетховена спроси —Без ноты си нет ни игры, ни пенья, —Возносится над всеми нота сиИ с высоты взирает положенья.

Пляшут ноты врозь и с толком,Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, покаРазбросает их по полкамЧья-то дерзкая рука.

Напрасно затевать о нотах спор:Есть и у них тузы и секретарши,Считается, что в си-бемоль минорЗвучат прекрасно траурные марши.

А кроме этих подневольных нотЕще бывают ноты-паразиты, —Кто их сыграет, кто их пропоет?..Но с нами — Бог, а с ними — композитор!

Пляшут ноты врозь и с толком,Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, покаРазбросает их по полкамЧья-то дерзкая рука.

ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ

Анатолию Гарагуле

Был шторм — канаты рвали кожу с рук,И якорная цепь визжала чертом,Пел ветер песню грубую, — и вдругРаздался голос: «Человек за бортом!»

И сразу — «Полный назад! Стоп машина!На воду шлюпки, помочь —Вытащить сукина сынаИли, там, сукину дочь!»

Я пожалел, что обречен шагатьПо суше, — значит, мне не ждать подмоги —Никто меня не бросится спасать,И не объявят шлюпочной тревоги.

А скажут: «Полный вперед! Ветер в спину!Будем в порту по часам.Так ему, сукину сыну, —Пусть выбирается сам!»

И мой корабль от меня уйдет —На нем, должно быть, люди выше сортом.Впередсмотрящий смотрит лишь вперед —Не видит он, что человек за бортом.

Я вижу — мимо суда проплывают,Ждет их приветливый порт, —Мало ли кто выпадаетС главной дороги за борт!

Пусть в море меня вынесет, а там —Шторм девять баллов новыми деньгами, —За мною спустит шлюпку капитан —И обрету я почву под ногами.

Они зацепят меня за одежду, —Значит, падать одетому — плюс, —В шлюпочный борт, как в надежду,Мертвою хваткой вцеплюсь.

Я на борту — курс прежний, прежний путь —Мне тянут руки, души, папиросы, —И я уверен: если что-нибудь —Мне бросят круг спасательный матросы.

Правда, с качкой у них перебор там,В штормы от вахт не вздохнуть, —Но человеку за бортомЗдесь не дадут утонуть!

ПИРАТСКАЯ