Сердце дикарки - Кэрол Финч

– Ну что, видишь, что натворил? – Юноша вскочил на ноги и бросился к фургону за ружьем. – Отведи Лекс в укрытие.

Алекса проследила глазами до источника происхождения рева и похолодела от ужаса – двухсотфунтовая кошка на скале, на расстоянии броска камня, готовилась к атаке.

– О Господи, да это самая большая кошка, что я видывал, – прокаркал Сайлас, быстро карабкаясь по холму и не подумав помочь Алексе.

– Расс! – изо всех сил заорала Алекса, глядя, как Сайлас метнулся к рощице, оставив ее лицом к лицу со взбешенной матерью, крадущейся по валунам и выбирающей удобный момент, чтобы накинуться на нее.

Алекса уставилась в черные немигающие глаза хищника и, не выдержав, изо всех сил кинулась бежать. Ее охватил дикий животный ужас, когда она услышала душераздирающий рев совсем близко у себя за спиной. И она чувствовала, что движется слишком медленно по сравнению с настигающим ее с каждым прыжком огромным хищником.

Лошади почуяли зверя и стали на дыбы; их пронзительное ржание мешалось с мстительным рычанием пантеры. Алекса оглянулась через плечо и увидела, как зверь поднимается огромными, полными смертоносной грации скачками вверх по холму.

И тут гулкий ружейный выстрел распорол тишину, и Алекса увидела, как хищница споткнулась и закачалась.

Алекса, не теряя ни секунды, метнулась к фургону. Но выстрел Расса лишь немного замедлил преследование, и кошка снова устремилась вперед. Второй выстрел гулким эхом прокатился по лощине, и пантера упала. Алекса, задыхаясь, оглянулась назад и увидела, как детеныш со всех маленьких лапок кинулся к матери. Затем большая кошка с трудом поднялась и похромала в сторону. Алекса подняла глаза и благодарно посмотрела на Джастина, который услышал суматоху и вернулся как раз вовремя, чтобы выстрелить, пока Расс неистово боролся со своим ружьем, пытаясь перезарядить его.

Когда он подбежал к ней, Алекса упала ему на руки.

– С тобой все в порядке? – спросил Расс с явным беспокойством в голосе.

Она судорожно глотнула. В горле у нее пересохло от страха.

– Я уже не чаяла остаться в живых, – дрожащими губами отозвалась Алекса.

– Будь проклят этот трусливый мерзавец, – буркнул Расс, окидывая яростным взглядом деревья в поисках Сайласа.

Расс поднял сестру на руки, собираясь нести в лагерь. Она оглянулась и увидела, как сынок и мамаша похромали в противоположном от лагеря направлении. Ей было больно даже думать, что прекрасный зверь может остаться искалеченным на всю жизнь из-за глупости их проводника. Алекса представить себе не могла, каким образом Сайлас Грегор умудрился так долго оставаться в живых, не обладая ни каплей здравого смысла. Она никогда не простит ему этого идиотского поступка. Да, она действительно неоднократно раньше щелкала его по носу, избегала, будто прокаженного, но теперь… теперь она будет вести себя так, будто его вовсе не существует. Сайлас Грегор – это бедствие, которое только ищет времени и места, где бы разразиться со всей возможной силой. А у Алексы нет ни малейшего желания оказаться рядом с ним, когда это произойдет. Она чуть не рассталась из-за него с жизнью, хотя именно ему должна была дышать в затылок огромная дикая кошка.

– Надеюсь, ты удовлетворен, – насмешливо заявил Расс, подходя к отцу. – Сайлас почти убил Лекc, когда приволок в лагерь детеныша пантеры. А теперь вся животина разбежалась, и у меня уйдет большая часть ночи, чтобы снова собрать их в лагерь.

– Не думаю, что Сайлас намеренно… – огрызнулся было Джастин, но Расс тут же яростно прервал его:

– Не пытайся извинять эту гадюку. От него больше вреда, чем пользы. И сколько бы ты ни заплатил ему, это все равно много больше, чем он стоит. – Расс сверлил отца осуждающим взглядом. – И если бы ты не был таким чертовым эгоистом и не упивался жалостью к самому себе, то смог бы увидеть этого пса таким, какой он на самом деле. Но ты бредешь как в тумане и не интересуешься судьбой ни одного из нас.

– Не смей так со мной разговаривать! – взревел Джастин, но Расс уже пошел собирать разбежавшихся животных. – Ну-ка вернись сюда!

– Нет, пока не успокоюсь, не вернусь, – бросил Расс через плечо.

Алекса осторожно спустилась с фургона, не смея даже взглянуть в сторону Джастина. Она прекрасно знала, что он внутри кипит после столкновения с сыном.

– Не думай, что это что-то изменит, – заявил Джастин низким, угрожающим голосом, когда она присела у костра и поставила на огонь большую сковороду. – Я нанял Сайласа проводником и переводчиком и не собираюсь отсылать его обратно. Он отработает свои деньги, когда мы столкнемся с дикарями.

Алекса придержала язык. Она сильно сомневалась, что Сайлас хоть сколько-нибудь владел языком осейджей, он и по-английски говорил с трудом. «Мы напрашиваемся на неприятности так же неумолимо, как солнце садится на западе», – подумала она, упав духом. Она предполагала, что Грегор заведет ее семью прямо в лапы дикарей, вместо того чтобы хоть в чем-то помочь. Сайлас Грегор – это катастрофа. Она отчаянно желала никогда не встречаться с ним.

– Спасибо, что спас мне жизнь, – прошептала Алекса и почувствовала, как сердце ее буквально разорвалось пополам, когда Джастин повернулся и пошел прочь без единого слова.

Лагерь был жутковато тихим этой ночью, когда Расс вернулся, собрав разбежавшихся животных. Он отказался разговаривать со всеми, и только Алекса решилась предложить ему еду. Они молча сидели у затухающего костра; потом Алекса еле слышно пробормотала «спокойной ночи» и растянулась на своем тюфяке под звездным небом. Она пыталась уверить себя, что сумеет пережить это путешествие, но в глубине души вряд ли верила в это. Переход по территориям Луизианы – это вызов разуму и воле, когда три ее спутника едва терпят друг друга. И все же она должна быть упорной и стремиться к цели. Она закрыла глаза и постаралась больше не думать.

Целую неделю они путешествовали от рассвета до заката. Алекса прилагала все усилия, чтобы смириться со своей участью. Без единой жалобы готовила пищу, заботилась об отце, помогала брату и избегала Сайласа Грегора. Она готова была поклясться, что у этого пропойцы в каждой чересседельной сумке припрятано по бутылке рома, потому что он редко когда бывал хоть наполовину трезв и всегда преследовал ее горящим взглядом, пугая и выводя из равновесия.

Если ей и удавалось занять себя делами в течение дня, то ночи терпеть было намного сложнее. Каждый раз, когда она закрывала глаза и молила сон поскорее прийти и дать ей отдых, перед внутренним взором вставали смеющиеся синие глаза Кина. Сотни раз пыталась она забыть его, но он возвращался снова и снова, как призрак, и тревожил ее. Чувство надежности и безопасности, которое она открыла в его объятиях, забыть было непросто. Она не приглашала его в свои сны, но он все равно был здесь. Ей слышался его густой баритон, зовущий ее издалека, так и манящий прийти в его объятия. Сама мысль о его сильном теле была пыткой. Она напоминала Алексе о той ночи, когда она принесла свою гордость в жертву, чтобы провести незабываемые мгновения страсти в его объятиях. Она ощущала его ласки, нежные движения ищущих рук по ее податливому телу, будто он был здесь, рядом. Чувствовала вкус его поцелуев, пряный мужской запах, исходивший от него и, казалось, прилипший навсегда к ее коже.