К черту моральные принципы - Алина Лис

Внешне Аркадий Яковлевич Сметана выглядел как хрестоматийный профессор из анекдотов. Возраст между «слегка за шестьдесят» и «около семидесяти», большую лысину обрамляют редкие светлые волосы, на носу очки в металлической оправе, густые усы. Немного старомодный костюм сидел на нем почти безупречно, а стрелки на брюках были тщательно отглажены. Но в целом он производил впечатление человека чудаковатого и безобидного.

Я отловила его на выходе из деканата и драматическим шепотом попросила поговорить со мной наедине. Профессор ощупал меня неожиданно умным, внимательным взглядом, чему-то усмехнулся и поманил за собой в пустой кабинет.

– Вы не моя студентка и вообще староваты для института, – сразу взял он быка за рога. – Пришли просить за сестру?

– Нет. Я вообще по другому делу.

– По какому же?

– Вы знаете Степана Крайнова?

– Так… – Он снял очки, протер их и снова водрузил на нос. – Это становится интересным. Для начала представьтесь.

– Меня зовут Маша. Я здесь по поручению жены Степана, возможно, вы ее помните.

– А фамилия у вас есть, Маша?

– Миронова.

– А по батюшке как? – поинтересовался профессор обманчиво ласковым голосом.

– Э-э-э… Ивановна.

– Ага! – Он в восторге хлопнул себя по колену. – Так я и думал! «Капитанская дочка». А по супругу вы, случаем, не Гринева будете, барышня?! – издевательски спросил он.

Черт! Вот откуда у меня эта Маша вылезла! Никогда бы не подумала, что страсть к классике может оказаться губительной. Но каков профессор! Раскусил меня за две минуты.

– Ладно, ладно, – покровительственно продолжил Аркадий Яковлевич. – Пусть будет «Маша». Разумеется, я помню супругу этого назойливого молодого человека… Люба, правильно?

– Да.

– И чего же нужно этой особе от старика-преподавателя?

– Я хотела спросить по поводу Степана…

Он прищурился:

– ВЫ хотели или ОНА хотела, чтобы ВЫ спросили?

Я решила не темнить. Профессор мог поймать меня на вранье и вообще выставить.

– Я. Но она знает, что я здесь.

– Так… Это становится интересным. И почему же вы решили, что я буду отвечать на ваши вопросы?

Проклятье! В конце концов, кто кого допрашивает? Если вначале я хотела аккуратно подготовить Аркадия Яковлевича к печальной новости, то теперь осталось только одно желание – вывести его из равновесия.

– Потому, что вчера Люба обнаружила Степу мертвым, прикованным к батарее. Его задушили, завязав на шее веревку. Да, и перед смертью его пытали.

Он кивнул:

– Да, я знаю. Молодой человек по фамилии Сычев посетил меня еще вчера. Не могу не отдать должное манерам этого доблестного работника правоохранительных органов. И все же – почему вы решили, что я буду отвечать на ваши вопросы?

– Ну, я надеялась, что вы согласитесь. Вам ведь несложно, – обескураженно пробормотала я.

– Хорошо, Машенька. Вот вы сказали, что вас послала супруга Степана. А скажите, если я ей позвоню, она сможет это подтвердить?

– Звоните, – буркнула я. Любе, конечно, это не понравится, но новостью не будет. – Телефон дать?

– Спасибо, Степан оставил мне свой домашний номер. – Он извлек сотовый телефон и начал листать записную книжку.

– Вы по нему не дозвонитесь. Люба уехала к свекрови. Могу дать ее мобильный.

– Милая девушка, – Аркадий Яковлевич приподнял очки и пристально посмотрел на меня сквозь стекла, – я что, похож на легковерного идиота? Откуда мне знать, что дама, телефон которой у вас заготовлен, та самая Люба, а не ваша, предположим, сообщница?

Почему-то услышать такое от профессора показалось мне нестерпимо обидным. Я, конечно, совсем не ангел и за последние два дня врала столько раз, что уже самой тошно стало, но теперь-то говорю правду! А мне не верят…

– Вы можете спросить у нее что-нибудь, что знаете только вы вдвоем. – Как ни старалась я сдержаться, голос все равно выдал мою обиду.

– Ну хорошо, хорошо. Не надо так расстраиваться, – примирительно проговорил Аркадий Яковлевич. – Я вижу, вы не врете. И готов по возможности снабдить информацией. Надеюсь, вы сумеете ею достойно распорядиться.

– Расскажите, чего хотел Степан, – тихо попросила я.

– Мне сложно судить, чего конкретно хотел ваш убитый знакомый… – Он, очевидно, заметил какой-то мой жест. – Нет? Не знакомый? Ну, неважно. Сложно, поскольку он тщательно маскировал свой интерес и был очень осторожен в расспросах…

Аркадий Яковлевич познакомился со Степаном в маленькой полиграфической фирме, куда пришел заказывать печать своей монографии. Научная работа профессора базировалась на недавно рассекреченных архивах НКВД. Большая часть их была посвящена судьбе имущества так называемых «врагов народа», в том числе архив содержал и бумаги, принадлежащие арестованным.

Знакомство Аркадия Яковлевича и Степана прошло в обычном деловом ключе, однако уже на следующей встрече Степан проявил просто поразительное дружелюбие и жажду знаний. Он громогласно восхищался монографией, задавал многочисленные вопросы по различным разделам. Особенно его интересовала достоверность документальных свидетельств.

– Я почти сразу понял, что молодой человек надеется таким образом поправить свое материальное положение. Охотники за сокровищами не такая уж редкость.

– Простите, – перебила я его. – А как получилось, что Степан углядел в монографии возможность поживиться, а вы – нет?

– Поверьте, тут нет никакого волшебства. Скорее всего, у него была информация, которой у меня не имелось. Например, в его семье могли храниться какие-нибудь документы, проливающие свет на дальнейшую судьбу любого из предметов искусств, о которых я писал.

– Так речь шла о предметах искусств?

– В основном да. Картины, антиквариат, иконы, украшения.

Степан проявил недюжинное упорство: несколько раз приглашал профессора в кафе, в гости и даже познакомил с женой.

– Приятная дама. И очень искренняя.

Аркадий Яковлевич попытался осторожно выяснить, что именно в его монографии привлекло внимание Степана, однако безуспешно.

– Вы же понимаете, большая часть этих произведений искусства – национальное достояние. Я являюсь членом общества спасения культурного наследия нашей страны. К сожалению, такие джентльмены удачи – наша вечная головная боль.

В итоге Степан понял, что ничего не добьется, и резко пропал. Аркадий Яковлевич несколько раз пытался дозвониться до него, но трубку никто не брал.

– Если хотите узнать мое мнение, – тут он снова снял очки и придирчиво осмотрел их на предмет мельчайших пылинок, – то это дело рук конкурентов. Мои статьи на основе монографии печатались в «Архивном деле» и «Истории». Если этот пронырливый молодой человек сумел что-то углядеть, то и другие могли.

– И никаких зацепок?

– Никаких, – развел он руками. – Ну, разве что вы мне что-нибудь подскажете, таинственная незнакомка.

– Мммм… А как вы думаете: Степан был один?

– Ну уж нет, – он ухмыльнулся в усы, – такие дела очень редко делаются в одиночку. Особенно любителями.

– А фамилии подельников он называл?

Аркадий Яковлевич одобрительно кивнул:

– Ага, вот и следователь Сычев вчера интересовался. Разочарую вас, как и его. Пару раз при мне Степан упоминал неких Сашу и Славика, но никаких адресов, фамилий и явок.

Я совершенно не чувствовала себя разочарованной. Напротив, мне вдруг стало жарко. Владельца злополучного сотового звали Славиком – я была в этом абсолютно уверена.

– О! – профессор оживился. – Вы определенно что-то знаете!

– Вы всех насквозь видите или это у меня «бегущая строка» на лбу? – не выдержала я.

– Не всех, но я достаточно проницателен. – Аркадий Яковлевич выглядел польщенным. – Так вы не поделитесь со мной своими сведениями?

Я задумалась. Мысль заиметь в соратники проницательного профессора была соблазнительна. Он такой умный…

Вот именно – слишком умный. Я буду стоять и хлопать ушами, подавать восхищенные реплики, пока он изящно и со вкусом раскроет это дело. Роль Деллы Стрит при Перри Мейсоне (или, если угодно, роль Ватсона при Шерлоке) никогда не казалась мне заманчивой. Да, пора уже было признаться хотя бы самой себе – мне нравилось заниматься расследованием. Кажется, никогда я не жила так насыщенно, полнокровно и интересно, как последние два дня.

– Нет, не могу, – с тайным сожалением ответила я. – Пока не могу. Я потом вам все расскажу, обещаю.

Профессор покивал с таким же сожалением. Наверное, ему тоже было скучно заниматься лекциями и научной работой.

– Скажите, а где я могу взять вашу монографию? – спросила я напоследок.

– В библиотеке института, но вам ее не выдадут, потому что вы не студентка, – начал Аркадий Яковлевич перечисление. – Затем в Историчке и Ленинке. Ну ладно, ладно вам, – рассмеялся он, увидев, как вытягивается моя физиономия. – Я подарю один экземпляр. С автографом. Чтобы помнили о нашей встрече.