Джинния против! - Галина Черная

– Ты зачем в мои владения забралась? Чего тебе надо? – спросила она грозно, прямо на глазах начиная меняться. Ох уж мне эти игры богов…

Теперь передо мной ясно вырисовывалась фигуристая зеленоглазая женщина в русском народном костюме, сарафан будто из шелкового малахита – это определение само в голову пришло, не знаю откуда. На кайме узоры, словно прожилки в полудрагоценном камне. На голове кокошник, а черные волосы заплетены в тугую косу, подвязанную голубой ленточкой.

Руками она опиралась на два кольца, как на колеса инвалидной коляски. Но, в отличие от прорезиненных колес «инвалидки», эти были эфемерны и будто сотканы из пыли – черной и золотой. И без спиц. Неужели Сама… неожиданно осенило меня. Это же натуральная копия Хозяйки Медной горы. Что же, и это тоже она? Обалдеть… Как же далеко ее забросило! Я заробела, эту сказочную героиню я боялась с детства, в отличие от малознакомой Инанны.

– Малахитовую шкатулку хочешь? Так бери поскорее и уходи!

Она бросила мне в руку шкатулку. У меня в детстве у самой была и побольше, картонная, правда, новогодний подарок «Малахитовая шкатулка» с шоколадными конфетами. А эта настоящая, тяжелая…

– Не надобно мне этого. За женихом своим пришла! Где он у тебя запрятан? Какое у тебя право чужих женихов сманивать? – в тон ей ответила я, стараясь унять дрожание в голосе и желание заглянуть в шкатулку.

– Ишь какая…

– А вот такая как есть – подавай Мишу, и все тут!

– Ты, глупая, знаешь хоть, с кем говоришь-то?

Она расхохоталась, по-моему, несколько не к месту. А может, и наоборот, в соответствии со сценарием, по которому она, возможно, готовит роль для какой-нибудь вечеринки у богов.

– Не слепая, вижу. Да только не боюсь я тебя, разлучница, нисколечко не боюсь! – Как будто меня кто-то за язык дергал, вкладывая смутно знакомые слова из русских сказок. Но ведь главное, что они точно соответствовали тому, что я хотела сказать.

– А вот послушаем, что он сам думает…

Она сделала круговое движение рукой по воздуху, и как будто открылось окно в реальный мир. Я вытянула шею, присматриваясь, а заодно незаметно расстегивая верхние пуговки оставшихся платьев. Взмокла ведь, как в сауне…

Итак, это был ее же храмовый двор. А на нем разворачивалась целая демонстрация или настоящий бунт! И мой Миша был здесь. Ура! Причем, кажется, не последним лицом в их маленькой храмовой революции…

Только он явно меня не видел или же просто был очень-очень занят. Он потрясал кулаками во главе юных жрецов с транспарантами, сделанными из пальмовых листьев на бамбуковых палках. Все они дружно вскидывали их вверх и скандировали вслед за моим отчаянным парнем:

– Долой бесправие мужчин!!! Союз революционных жрецов требует ответа! Наш лозунг прост и понятен – требуем права на жизнь после священного брака с богиней! Нет – кастрации после лишения девственности! Нет – принудительному закрыванию лиц! Нет – запрету входить на территорию жриц! Кстати, они и сами не против… Нет – бамбуковой каше! Да – пиву! Пиву – да-а-а!!!

– Мишанюшко! – крикнула я и зажала рот руками – ужас, что я несу. Если услышит, решит, что я сошла с ума. Хотя он сам, возможно, тоже. Что за бред понаписан на плакатах у этих жрецов, разве такое может быть на самом деле? Кроме их желания пива, конечно. В этом я мужчин понимаю…

Переведя вопросительный взгляд на богиню, я с удивлением увидела, что она побагровела и с трудом сдерживает гнев и ярость. Значит, все это правда?

– Вы что, действительно их кастрируете, кормите дрянной кашей и даже не даете безалкогольного пива?! Какое варварство…

– А вот у него самого сей же час и спросим!

В тот же миг мой героический жених, вырванный из растерянной его внезапным исчезновением толпы, оказался рядом. Его лицо все еще горело азартом боя, а в руках трепыхался банановый лист с лозунгами…

Я кинулась к нему. У него радостно засветились глаза, когда он узнал меня все еще в слоях чужой одежды. Хорошо, не стал задавать вопросов по этому поводу. Просто обнял, безбожно пачкая собственную одежду, и прижал к сердцу…

– Кого ты выбираешь? – важно спросила его богиня.

– Само собой, я ее выбираю, потому что вас вообще в первый раз вижу.

– Ах ты наглец! Это ты поднял бунт среди моих жрецов?

– Мы коллективно решили, что каждый труд должен быть вознагражден.

– Твоя взяла, Катерина. Бери своего мастера, – кивнула «хозяйка».

– Прости на худом слове, – поклонилась я ей, чувствуя, что так надо и не стоит напоминать, что меня зовут по-другому. Однако Миша неожиданно отказался…

– Извините, но я никуда не пойду, пока вы не выполните наши условия. Вот список за подписью всех членов «Союза революционных жрецов». Или все, или ничего, мы стоим до конца!

– Недооценила я твою решимость. Да только другого случая уйти отсюда у тебя не будет. Когда ты лишишься девственности, то будешь кастрирован и до конца молодости принужден петь в моем хоре. А с появлением первых морщинок тебя отдадут на съедение моим крокодилам.

– Но он не девственник! – вскричала я и честно призналась: – Мы с ним уже шесть раз целовались!

– Это правда? Ты осквернен, тебе здесь нельзя оставаться, даже на корм крокодилам твое мясо не подойдет.

– Говорю вам, – уперся покрасневший после моего признания Миша, – я не уйду, пока наши требования не будут выполнены. Жрецы готовы служить вам всю жизнь за минимальную зарплату, только просят относиться к ним по-человечески, с уважением к их мужскому достоинству.

– Да и зачем вам девственники? Они самые худшие любовники, – опять встряла я.

Мой любимый посмотрел на меня убийственно подозрительным взглядом.

Я прикусила язычок и чуточку изменила тему:

– Просто не убивайте их и не ограничивайте во встречах со жрицами, пусть они превратятся в зрелых мужчин, искусных в любви. Вам же лучше будет!

Инанна наморщила лоб:

– Боги не расположены думать. Мы должны желать и повелевать, а думать – это не наше дело.

– Да что ж тут думать-то, сударушка? – вспомнила я нужный стиль, и богиня сразу разулыбалась. Она вдруг подошла и, обняв меня, громко оповестила:

– Вот и спасибо тебе, чую я, что слова твои верные. Я и жестокой-то с ними была, потому как о настоящих мужиках подзабыла… Приму я совет твой, Катерина!

– Извините, я Аглая.

– Ой, это из другой моей сущности, – без предупреждений перешла на нормальный язык богиня. – Их у меня много, и в последнее время я начала путаться, голова кругом… Тогда давай назад это.

И она отобрала у меня шкатулку, обидно, я уже успела к ней привязаться.

– Тогда отдай мне моего жениха, как обещала. Мы в вашем городе проездом и сегодня же его покинем.

– Проездом, ха… покинете, как же… – Инанна тихо и мелодично рассмеялась.

Но что смешного в этих словах? Какой-то странный юмор у этих богов…

Отсмеявшись, она сказала:

– Я всегда выполняю свои обещания, вы свободны. И не тревожьтесь за жрецов, я сейчас же объявлю им о своей милости. Но поставлю условие. Все эти требования я выполню, – она потрясла банановым листом с требованиями революционеров, – но пусть и они теперь любят меня куда усерднее! А не то я могу и вернуть старые порядки…

Действительно, ее решение две минуты спустя было объявлено через главную жрицу с лестницы зиккурата. А жрецы радостно бросали вверх платки, которыми до этого закрывали лица. Жрицы радовались вместе с ними, особенно когда ниндингирра говорила, что им разрешается неограниченно встречаться со жрецами и обучать их искусству любви. Мы с Мишей стояли снаружи на земле, за воротами, даже не успев заметить, как нас перенесло наверх, Инанна оказалась не худшей из богинь, зря я испытывала к ней негативные эмоции…

Глава восемнадцатая

РАЗОБЛАЧИТЕЛЬНАЯ

Я упоенно расцеловала Мишу. И только тут заметила, как покраснели его руки, а кое-где были покрыты мозолями и волдырями.

– Что у тебя с руками?

– Нам приходилось веревками поднимать на крышу ведра с водой, чтобы полить все эти проклятые растения, я успел, кажется, сотню ведер вытянуть. А бедные жрецы каждый день так вкалывают. Из-за местной жары эти цветы и деревья такие водохлебы, а все ее проклятая женская любовь к декоративным растениям. Но мы с ребятами не так мелочны и не стали вносить отмену этой проклятой обязаловки в список требований…

– Ты такой великодушный! За это я тебе обещаю, что никогда-никогда-никогда не буду увлекаться садоводством, чтобы ничто больше не напоминало тебе о тяжелых часах, когда тебе пришлось заниматься физическим трудом, – с легкой иронией поклялась я. Мой любимый принял все это за чистую монету и благодарно чмокнул меня в щечку.

– Ой, я забыла попросить ее за барана!

– Какого еще барана? – не понял он.

– Увидишь, – отмахнулась я, слегка встревоженная тем, что Акиса и царь никак не появлялись. По идее, нас должно было одновременно выбросить наверх, как все чужеродное и ненужное в подвальных чертогах богини… Ага, вот и они!