Обнаженная натура - Лорел Гамильтон

— Это могут быть два разных преступления — сказал Эдуард

— В смысле?

— Может быть, Витторио убивает стрипперов в Лас-Вегасе, но это не значит что наш чернокнижник и убийцы этих оперативников действительно вампиры Витторио. Они следовали стандартной процедуре охоты на вампиров в светлое время суток.

— Я знала, что СВАТ обычно за преступниками-людьми приходит ночью, но охота на вампиров идет днем, если это возможно.

— Они вошли днем, Анита. Эта парящая магия или что там еще, убила троих, и либо какой-то чародей, либо иная сила погрузила остальных в подобие сна.

— Никогда о таком не слышала.

— Никто не слышал.

— Но если это было днем, — спросил Бернардо, — кто тогда написал записку их кровью? Кто отрезал голову и послал ее тебе? Был день, а здесь есть окна, не затемненные. Единственная причина, по которой копы решили, что это вампиры — потому что Витторио подписался на стене, и тут было старое вампирское логово.

— Ты хочешь сказать что кто-то подставляет Витторио и его вампиров?

Бернардо пожал плечами:

— Может быть.

— Блин, даже не знаю, как лучше — если ты прав или если нет. Если ты прав, то мы должны найти Витторио, пока он еще одну стриптизершу не кокнул, а плюс к тому — психа-чернокнижника, который пытается свалить это преступление на вампиров. На погибших были следы клыков?

— Никто не говорил, — ответил Эдуард.

— Только не говорите мне, — сказал Бернардо, что мы должны сейчас ехать в морг и осматривать тела.

— Тебя это пугает? — спросил Олаф.

Бернардо посмотрел на него недружелюбно, но тот даже не поморщился.

— Нет, просто не хочу.

— Боишься, — сказал Олаф.

— Отставить, — скомандовал Эдуард. — Обоих касается. Мы едем смотреть на тела. Хотя ты, Отто, мог бы начать пока работать по персидскому следу. Ты единственный из нас, кто видал подобное.

— Нет, я поеду в морг с… — он покосился на меня, — с Анитой. Но позвоню в местный университет из машины и спрошу, есть ли у них нужный нам эксперт.

— Все поедем к коронерам, — сказал Эдуард.

— Отто только хочет понаблюдать, как я буду ворочать эти тела, — сказала я.

— Нет, — ответил Олаф. — Я хочу тебе в этом помочь.

Тут мне захотелось сказать, что я, пожалуй, дома посижу. Я бы лучше просто посмотрела снимки и записи, и мне бы хватило. Я не хотела ехать в морг и смотреть на свежеубитых, особенно когда на земле столько крови. Будет очень неприятно, но еще больше я не хотела, чтобы Олаф мне помогал их ворочать. Ему это понравится.

Но тела были изъяты с места преступления. На них может быть куча зацепок. И я должна посмотреть, не найдется ли что-нибудь, что поможет нам поймать того, кто это сделал. Будь то Витторио с новым приятелем-чернокпижником, или другой кто-то, остановить его надо. И до чего я готова дойти, чтобы это сделать? Получается, что аж до морга, в компании ручного серийного убийцы.

Иногда меня просто поражает, что только приходится делать на работе. Поражает и тревожит.

Пока мы ехали Олаф со своего навороченного мобильника поискал в онлайне нет ли в ближайшем университете или колледже того, что нам нужно. Победителем конкурса вышел университет штата Техас в Остине где изучают персидскую и иранскую культуру и читается спецкурс по мифологии Ближнего Востока. В других университетах и колледжах имелось первое и второе, но не третье. Олаф послал письмо на факультет ближневосточной культуры и мы заехали на парковку возле офиса коронера Лас-Вегаса графства Кларк.

Невзрачное здание располагалось посреди промышленного района, но было отмечено заметным знаком, сказавшим нам что мы приехали куда надо. На краю парковки стояло также небольшое стадо белых автомобилей с надписью «Коронер графства Кларк»

Мы вышли, Эдуард подвел нас к дверце рядом с воротами гаража и нажал на кнопку звонка.

— Ты здесь раньше бывал? — спросила я.

— Да.

Я понизила голос:

— И кто бывал в городе — Эдуард или Тед?

Он улыбнулся, будто говоря, что есть вещи, которые он знает а я нет.

— Оба.

Я прищурилась:

— То есть ты сюда приезжал и как маршал, и как наем…

Дверь открылась, вопрос пришлось отложить. Бернардо, наклонившись вперед, прошептал мне на ухо:

— Он никогда никому, кроме тебя, на вопросы не отвечает.

Входя в коридор вслед за Эдуардом, я бросила через плечо:

— А тебе завидно?

Бернардо посмотрел на меня мрачно. Нет, подначивать его не следовало, но я нервничала, а дразнить Бернардо — это было куда более приятное занятие, чем то, что нам предстояло.

В телевизоре показывают выдвижные ящики. В реальности их нет — по крайней мере в тех моргах, куда я наведываюсь. То есть наверняка они должны бы быть, но вы заметили, что по телевизору они всегда так высоко, что без стремянки тел не достанешь?

Откуда такое берется?

Мы с Олафом оделись в застегивающиеся сзади халаты, Олаф и патологоанатом надели еще по две пары перчаток: латекс и синий нитрил. Такое правило принято в большинстве моргов для защиты от передающихся через кровь патогенных факторов. Я из-за меток Жан-Клода вряд ли могла бы что-то подцепить даже с голыми руками, поэтому я надела лишь нитриловые. Во-первых, меньше потеют руки, во-вторых, если что-то надо будет трогать или брать, в одном слое это будет не так неуклюже. Не люблю перчаток, мне в них неуютно, А нитрил я выбрала потому, что он более стоек к проколам, чем латекс.

В моргах почти никогда не бывает темно и мрачно, как показывают по телевизору. Графство Кларк тоже не исключение: здесь было светло и как-то странно жизнерадостно. И пахло чистотой с легкой примесью дезинфекции и еще чего-то. Никогда не могла понять, чего именно, но этот запах не заставляет меня дышать глубже. Может быть, это даже не запах, а только мое воображение, потому что в моргах обычно ничем особо не пахнет. В графстве Кларк тела, которые могли бы создать иной запах в морге, хранятся в другом холодильнике, чему я была очень рада.

Мы с Олафом находились в первом секционном зале, где стояли красные секционные столы, серебрились раковины, стены выложены красной и бронзовой плиткой. Цветовая гамма — как в веселенькой кухне. Только в кухнях, как правило, возле раковин и столов не лежат тела в пластиковых мешках на каталках. Я не могла выкинуть из головы аналогию с кухней, и потому тело за слоями пластика не выглядело чем-то потусторонним, а смутно напоминало нечто, вынутое из холодильника.

Когда-то мне не по себе было в присутствии тел, но это было давно. Что мне трудно было в моргах теперь — это думать о тех немногих вампирах, которые были в сознании когда я должна была их казнить. В сознании прикованные к каталке. Те что плевались, шипели и до самого конца пытались меня укусить, — это как раз просто. А вот те кто плакал кто молил о пощаде — те приходят во сне.