Темная сторона Луны - Сергей Дорош

Перед уходом в Тень я подбросил всем сидящим в харчевне легкий морок. К счастью, высших среди них не было, а то мои жалкие колдовские способности не сработали бы. А так все думали, что я както незаметно ушел, но вполне обычным способом – через дверь, незадолго до появления стражников с тамплиерскими крестами на плащах.

Возвращался я, держа глаза и уши наготове. Я слышал, среди дарклингов привечают живущих в тенях. Опасны мне сейчас могли быть только они. Но то ли они лучше прятались, чем я искал, то ли я потихоньку становился параноиком, но никого я не заметил. Отель я обшарил с удвоенным вниманием. Все чисто. Почему?

Лично я снял бы слежку, только если бы знал, где смогу подловить своего противника. Значит, скорее всего, на меня расставляют силки. Где? А где я точно появлюсь, что бы ни случилось? Отель? Нет, здесь на убийство не решатся. «Расколотый шлем». Неужели там готовится засада? Неужели меня выследили, несмотря на все хитроумные знаки? В принципе такое возможно, если против меня работает другой живущий в тенях. Но и у меня теперь есть козырь – братец Руи.

Вышеупомянутый братец Руи в это время вовсю любезничал с Аркадией. Я помедлил выходить из Теней. Мало ли, всетаки мы с Руи близнецы. Нрава Аркадии он не знает, так что мало ли до чего у них дойдет. Я был уверен в его способности заболтать любую женщину до полной податливости. Другое дело – его принципы, которых у Руи было чуть поболее, чем у меня, и уж точно гораздо больше, чем надо для полного счастья.

Но вскоре понял, что дела идут не дальше обычного флирта. Тогда и появился. Братец вздрогнул, но к оружию не дернулся. Аркадия взглянула на меня недовольно.

– Не надо хмуриться, куколка, – осадил я ее. – По моим прикидкам, против нас работает живущий в тенях не хуже меня, так что тебе все время придется находиться рядом со мной либо рядом с моим братом, если не хочешь нарваться на развоплощение.

– Луи, ты мог бы сказать это прекрасной сеньорите в более вежливой форме, – заметил мой брат. – Ты же маркиз де Касталенде.

– Да, сеньор Луи, что это за обращение к даме? – подхватила Аркадия. Я видел – сначала она собиралась ответить мне в стиле старой доброй Аркадии, но в последний момент изза Руи сменила тон. Интересно.

– Руи, братишка, ты, я вижу, не понимаешь. Мы тут слегка доигрались. Хансер переоценил мои способности.

– Или недооценил силы, которые будут действовать против нас, – вдруг сказала Аркадия. Что это? Она меня утешает? Оправдывает передо мною самим?

– Спасибо, – кивнул я ей. – Ладно, делать нечего. Обсудим ситуацию и решим, что делать. Ты, братишка, только что убил лазурных.

– Развоплотил, – поправил меня Руи. – Убивали вы с прекрасной сеньоритой. А вот когда я вернусь, тогда вызову всех троих на поединок и прикончу по всем правилам.

– Не стоит, – сказал я. – Ты и так изза меня влип…

– Стоит, – жестко ответил он. – Надоело. Ты – мой брат, лучший из моих братьев. Мне надоело опускать глаза, когда все эти… твари приписывали тебе все, что ты делал и чего не делал. Семья отреклась от тебя… Трусы! Род де Касталенде – жидкая кровь. Раньше никто не посмел бы даже взглянуть на нас косо, а теперь говорят что хотят, а мы трусливо поджимаем хвосты. Хватит! Я буду рубиться насмерть против всех, кто посмеет тронуть моих родичей. Пусть лучше смерть, чем такая жизнь, как сейчас!

– Руи. – Его тирада поразила меня. Не думал, что в брате столько гнева накопилось. – Руи. Юлиан нанес предательский удар во время поединка. Хансер убил его за это – и теперь на него охотятся, а он даже не имеет возможности вернуться в домен.

– Что? – Руи был ошеломлен. – Почему он не возвращается?

– Ты как маленький, брат: его же сразу под суд отдадут.

– Ну и что? Нарушение правил поединка всегда было страшнейшим преступлением. Юридически твой Хансер был рукой закона. Любой сильный верой это подтвердит…

Повисло тупое молчание. Мы с Аркадией смотрели друг на друга, словно два барана. Это же элементарно! Юлиан и его ученик были покараны в соответствии с законом. Алистер, вместо того чтобы сдаться, попробовал развоплотить Хансера магией. Да, смерть за это – жестоко, но это не смертельный проступок. Такое бывало в поединках. Конечно, Хансера покарали бы, но не изгнанием. А Тайви – так вообще чиста. Почему мы до этого не додумались?

– Меня смутили слова Велимира, – прошептала Аркадия. – Но он ведь не сильный верой, он мог забыть о тонкостях.

Да, как же. Велимир ошеломил нас напором, запугал судом и бросил подальше от домена. Слишком уж стройная складывалась картинка, если вспомнить, как охотничья избушка сопротивлялась порталу Аркадии. Словно бы сама душа домена была против нашего ухода.

Нет, слово «предательство» я прогнал из своей головы. Это нечто другое: какието политические игры. Но что он хочет выгадать? Смерть наша ему невыгодна. Нет, все же трудно понять тех, кому несколько веков. Надо посоветоваться со Ставром. Но это – потом. Все же прежде – довести дело до конца здесь. Завтра ночью в «Расколотом шлеме» встречусь со своими – с дарклингамито тоже разобраться надо, – а потом в Замок. Оттуда Хансера и остальных найти будет проще.

– Что такое? – Руи переводил удивленный взгляд с меня на Аркадию и обратно.

– Ничего, – хмуро ответил я. – Кроме того, что брат твой – идиот, остальное просто замечательно.

– Ладно, сеньор Луи, я вижу, бросать вас с прекрасной сеньоритой сейчас опасно, так что до Зеленого домена я вас провожу.

– Будем очень признательны, – ответила Аркадия. – Под защитой ваших мечей любой почувствует себя в безопасности.

– А в еще большей безопасности мы будем, не выходя из номера. Займусь своей раной, а завтра около полуночи в «Расколотом шлеме» я встречусь со своим человеком, после чего мы сразу же уйдем. Аркадия, можешь готовить портал.

– Какой?

– Переносной. Уйдем прямо из харчевни. Не нравится мне, как Город Ангелов к нам относится.

* * *

Остаток дня и весь следующий мы провели в нашем номере, словно лисы, забившиеся в нору. Аркадия ворожила над своим жезлом. Этот столь любимый повелевающими стихиями инструмент хорош тем, что в него на время можно вложить заклинания, как деньги в тайник. Зачастую они такие, над которыми приходится работать долгими часами, либо мгновенное их сотворение отнимает уйму сил. Вот тот же портал для примера. Простые боевые заклинания вкладывать в жезл без толку. Вопервых, любой повелевающий стихиями может воспроизвести их и так, а вовторых, если тебя лишат жезла, твоими заклинаниями может воспользоваться любой высший.

Руи рассказывал мне о своей жизни – я о своей. Это было как в старые добрые времена, только тогда я знал о своем брате все, а сейчас – открывал его заново. Марс наложил на него свой отпечаток. Ушла непоседливость, которой мы отличались оба. Во мне же, наоборот, Меркурий ее только развил. Он был спокоен, сдержан, чутьчуть отстранен. Я подмечал каждую деталь его мимики и видел за ней богатейшую гамму чувств. Он многого недоговаривал. Я печально улыбался. Братец щадил мои чувства, в который раз прикрывал меня, как в детстве. Я же читал все в его глазах – все, что было недосказано. Родню не выбирают. Зачастую это – трагедия, особенно в Лазурном домене, кроме того, тебе с рождения предписано: у кого будешь оруженосцем, где будешь учиться, с кем тебя обвенчают и, если требуют интересы семьи, даже кто будет твоей любовницей. Но, благородные сеньоры, клянусь вечными Тенями, будь у меня выбор, братом бы я выбрал Руи, и только его.

Меня проклинали и обливали грязью – Руи должен был молчать. Он, только что прибывший с Марса, восстановил цепочку событий, повлекших мое бегство. Ему был понятен гнев Штальбергов. Понимал он и Фиричелли: обида молодым родом всегда воспринимается как попытка показать ему, что он недалеко ушел от низших. Не понимал он только Касталенде.

А я видел, что, встань семья на мою защиту, Руи сам бы просил обиженных простить неразумного и дать ему самому покарать меня, но не смертью. Семья кричала, что я – выродок и чуть ли не подкидыш, пятно на фамильном гербе. Руи сжимал кулаки, копил злобу, сохраняя спокойствие. Сегодня эта злоба выплеснулась.

Де Марсо, побитый Хансером, сказал, что видел меня среди высших Зеленого домена. Штальберги и Фиричелли сказали, что повод недостоин войны между доменами, а Касталенде встали за войну всей семьей. Руи говорил, а я видел лицо отца, пылающее от гнева, и скорбный взгляд матери.

Мама умерла год назад, а ей было всего сто пятьдесят. Руи не винил меня, а я видел, что это мои забавы и ярость отца свели ее в могилу.

Мой брат был обделен актерским даром, но хорошо умел не пропускать чувства наружу. За ним закрепилась репутация самого сдержанного из дворян Лазурного домена. Укоренилось мнение, что мои проступки больше всего ударили по нему, что его любовь ко мне переродилась в такую ненависть, что ей нельзя было давать воли, иначе она сожжет окружающих.