Сын Красного корсара - Эмилио Сальгари

— Вот именно поэтому, граф, вы и будете сопровождать меня, повторяю. Однако вы вместе со своими товарищами должны облачиться в форменную одежду моего дома, чтобы сойти за слуг.

— Если это нужно, вы можете выкрасить меня в негра.

— Это не понадобится… Марто!

Африканец, в этот момент исполнявший обязанности управляющего, сразу же подбежал на призыв маркизы.

— Всё готово?

— Да, хозяйка.

— Гамак и рабы?

— Готовы, хозяйка.

— Конвой?

— Уже вооружен.

— Многочисленный?

— Двенадцать человек, негров и белых.

— Отведи этих господ переодеться.

Потом, повернувшись к сеньору ди Вентимилья, осушавшему чашку шоколада, маркиза сказала:

— Торопитесь, граф. Боюсь, что атака на ваш корабль назначена на закате.

— Вперед, сеньор гасконец! — сказал Мендоса дону Баррехо. — Нам так нужна ваша ужасная драгинасса!

Марто отвел всю четверку в одну из комнат первого этажа, чтобы они выбрали для себя одежду с цветами рода Монтелимар. Маркиза тем временем обернулась к человеку с загорелым лицом, который до той поры держался в сторонке, опираясь об одну из колонн.

— Асеведо, — спросила маркиза, — ты тщательно разведал дорогу, ведущую к мысу Тибурон?

— Да, хозяйка.

— Ее охраняют полусотни, не так ли?

— Там, за деревней Сан-Хосе, их не менее двухсот человек.

— Это те же солдаты, что приходили сюда?

— Я их узнал.

— Прекрасно, Асеведо. Посмотрим, решатся ли они задержать маркизу де Монтелимар, племянницу великого адмирала, невестку экс-губернатора!

Она поднялась, накинув легчайшую шелковую мантилью на волосы цвета вороньего крыла. В это время во внутренний дворик спустились четверо здоровых роскошно одетых африканцев. Они поддерживали на длиннющей жерди гамак, над которым был укреплен широкий красный зонт с пристроенной мягкой подушкой, чтобы было куда прислонить голову.

За ними следовали восемь человек: четверо белых и четверо негров, вооруженных аркебузами и длинными шпагами.

Они как раз остановились у галереи, когда появились граф, Буттафуоко, гасконец и Мендоса, одетые в цвета рода Монтелимар: белые и голубые полосы, а посереди груди красовался герб, изображавший воздымающуюся из моря гору со львом наверху, поднявшим передние лапы.

Увидев их, маркиза не могла удержаться от смеха.

— Кажется, вид у нас довольно жалкий, — пробурчал Мендоса.

— Выглядим, как слуги, — вполголоса ответил гасконец, поправляя усы и гордо положив левую руку на рукоять своей шпаги, дабы дать понять другим, что он, даже в таком одеянии, представляет людей военных.

— Мы смешны, не так ли, маркиза? — спросил граф.

— Нисколько! Но я предпочла бы, чтобы вы сопровождали меня в своих обычных одеждах.

— Или в своем красном костюме?

— Еще лучше, — подавив вздох, сказала маркиза.

— Я оденусь в него, когда буду на палубе своего фрегата и услышу голос пушек.

Маркиза впилась в гордого корсара глубоким взглядом, потом, качнув головой, она резко сказала:

— Поехали.

С помощью графа она поднялась в гамак, склонила голову на подушку из розового шелка, и кортеж, возглавляемый Буттафуоко и графом, не выпускавшими из рук аркебуз, отправился в путь.

Они пересекли банановые плантации, не встретив никаких солдат, а потом направились по тропе, вившейся в лесу, оставив в стороне селение Сан-Хосе, находившееся недалеко от поместья маркизы.

Отряд шел уже пару часов, не покидая тропинки, бегущей среди великолепных пальм, когда из кусков неожиданно выскочили прятавшиеся там аркебузиры, они закричали:

— Стойте!

Буттафуоко выступил вперед и громко сказал:

— Сеньора маркиза де Монтелимар направляется на купанье к мысу Тибурон. Что вам надо?

— Проходите, — ответил командир маленького отряда, поклонившись.

Аркебузиры отправились дальше, а маркиза, поприветствовала солдат грациозным жестом.

— Это чудесное имя откроет нам дорогу прямо на палубу фрегата, — сказал Мендоса гасконцу.

— Предпочел бы, чтобы открылась дорога в винные погреба, — ответил со вздохом дон Баррехо. — Ах, какое было аликанте!..

— Замолчите, а то от ваших слов у меня разыграется неутолимая жажда.

— У меня она уже разыгралась, баск!

— И подумать только, что мы больше никогда не попадем туда, сеньор гасконец!

— Вы хотите, чтобы я заплакал?.. Вы очень жестоки, баск!

Еще одно «Стой!», более угрожающее, чем в первый раз, внезапно прервало их важную беседу.

— Дорогу маркизе де Монтелимар! — снова крикнул Буттафуоко, тоже приняв угрожающий тон.

Новые аркебузиры выскочили из зарослей, подходивших вплотную к тропе, и вскинули ружья.

Услышав Буттафуоко, которого они приняли, видимо, за управляющего маркизы, они восприняли тон ответа и, почтительно отсалютовав, поспешили ретироваться.

— Маркиза, — сказал граф, шедший рядом с гамаком, — мы вам обязаны жизнью. Без вашей чудесной выдумки нам бы никогда не удалось добраться до мыса Тибурон.

— Сеньор граф, мне пришлось хорошенько задуматься, чтобы вывести в безопасное место моих гостей! — ответила маркиза. — И это уже не в первый раз я устраиваю такую неприятность своим соотечественникам. Далеко не в первый… Что вы хотите? Я развлекаюсь, заставляя злиться губернатора Сан-Доминго!

— Который, возможно, в той или иной степени является людоедом, — пробормотал Мендоса, шедший с другой стороны гамака.

Шествие продолжалось без каких-либо новых встреч, но никто не был убежден, что в лесах по обеим сторонам тропинки не находятся в засаде другие аркебузиры и алебардщики, надеясь застать врасплох сына Красного корсара.

В полдень быстро шедший отряд увидел море.

Мыс Тибурон, который образовывал нечто вроде полуострова, покрытого густыми лесами почти до самой крайней своей точки, вытягивался к югу полукругом, разворачивался к пляжу и образовывал гавань, довольно надежно защищавшую от волн.

Посреди этого бассейна величественно возвышалась «Новая Кастилия», удерживаемая двумя якорями, отданными с носа и кормы; паруса были только взяты на гитовы, чтобы команда в случае опасности могла быстро увести корабль в открытое море.

— Мой фрегат! — воскликнул граф. — Наконец-то! Возвращается хозяин Залива!

— Молчите, сеньор ди Вентимилья, — сказала маркиза, — вы же не знаете, где укрываются испанцы, которые получили приказ захватить ваше судно. Не верьте этому спокойствию: оно может оказаться скорее видимым, чем реальным; действуйте осмотрительно. Возможно, за всеми нашими движениями следят сотни глаз.

Потом она повернулась к неграм, державшим длинный шест, к которому был подвешен гамак, и сказала им:

— В мой купальный павильон! Быстрее!

Четверо носильщиков пустились бегом; они забрались на небольшой холмик, потом спустились на длинный песчаный пляж, усыпанный неимоверным множеством раковин устриц и панцирями черепах.

Изящный купальный павильон маркизы высился посреди группы пальм, примерно в двухстах метрах от моря; он был построен из дерева, также в мавританском стиле; на его грациозной башенке развевался флаг маркизов де Монтелимар; павильон окружал маленький сад.

Две молодых метиски, услышав голоса носильщиков и сопровождавших, быстро вышли из дома, чтобы помочь маркизе спуститься; граф ди Вентимилья, однако, был проворнее и вынул маркизу из гамака.

— Прибыл мой посланец? — спросила прекрасная андалусийка у женщин.

— Да, хозяйка.

— Входите, друзья. Я пойду впереди.

Она пересекла садик и ввела графа, Буттафуоко и двоих авантюристов в маленький зал на первом этаже, скудно обставленный легкой, изящной мебелью, почти исключительно бамбуковой, и множеством терракотовых ваз, в которых стояли огромные букеты цветов, расточавших вокруг нежный запах.

Маркиза села перед столом из красного дерева, вырезанным с большим вкусом и отделанным серебром, и сделала знак графу и его друзьям сделать то же, а потом обратилась к метискам, следовавшим за нею:

— Позовите гонца.

Мгновение спустя, учтиво поклонившись, вошел мулат, высокий, сильно загорелый, мускулистый, с гордым взглядом.

— Ты выполнил мой наказ? — спросила его маркиза.

— Да, хозяйка.

— Ты смог пристать к фрегату, не вызывая подозрений?

— Я подплыл к самому борту и предложил рыбу, выловленную мною сегодня утром.

— Ты говорил с лейтенантом?

— Да, хозяйка.

— Ты сообщил ему об опасности, какой он подвергается, а также о том, что граф скоро прибудет?

— Лейтенант готов ко всему и ждет капитана. Он принял все меры, чтобы не вызвать подозрений.

— Можешь идти.

— Сеньора, — сказал взволнованный граф, — я не ожидал подобной услуги со стороны женщины, которая должна бы быть злейшим врагом флибустьеров.