Философ с папиросой в зубах - Фаина Раневская

Цыпленок жареный

Вообще к судьбе предлагаемых ей на обед кур Раневская была небезразлична. Как-то в ресторане ей подали цыпленка-табака. Да такого маленького и невзрачного, что Фаина Георгиевна решительно отодвинула от себя тарелку:

— Не буду есть. У него такой вид, как будто его сейчас будут любить.

Поделилась

Раневская не упускала случая ошеломить собеседника совершенно неожиданной реакцией на какие-то обыденные вещи.

— Посмотрите, Фаина Георгиевна! В вашем пиве плавает муха! — во весь голос закричала ей соседка по столу.

— Всего одна, милочка. Ну сколько она может выпить?! — рассудительно ответила Раневская.

Любимые пруссачки

Актер М. М. Новожихин часто записывался с Раневской на радио. Обычно они репетировали, читая классические произведения у Фаины Георгиевны дома на кухне — за чаем с пирогами и… с тараканами. В квартире актрисы развелись жуткие полчища этих ненасытных членистоногих, ведь она их не убивала, а наоборот, прикармливала. Великая старуха нежно называла тараканов «мои пруссачки». Эти насекомые в доме актрисы нагло ползали везде, совершенно не стесняясь ни хозяйки, ни гостей… Михаил Михайлович долго терпел это безобразие, но когда один самый нахальный таракан собрался залезть прямо в его тарелку с пирогом, актер не выдержал и ладошкой метко припечатал его к столу. И тут Фаина Георгиевна неожиданно вспылила. Она встала над столом в полный рост и гневно пророкотала: «М-михал М-михалыч, я боюсь, что на этом кончится наша дружба!»

А вот другой случай. Однажды приболевшей Раневской позвонила Ия Саввина.

— Как себя чувствуете, как поживаете? — спросила она.

— Ну, чувствую себя не очень. А поживаю неплохо. Дома по мне ползают тараканы, как зрители по Генке Бортникову.

Устроила новый аттракцион

Известный режиссер Надежда Кошеверова, снявшая множество фильмов для детей, мечтала пригласить Раневскую на роль директора цирка в свою новую картину «Сегодня новый аттракцион» (1966). К большому огорчению режиссера, Фаина Георгиевна долгое время наотрез отказывалась сниматься. Чтобы получить согласие знаменитой актрисы, Кошеверова безуспешно посылала к ней парламентеров и, в конце концов, решила поехать сама. В доме отдыха «Комарово», где отдыхала Раневская, начались трудные долгие переговоры. Как всегда вволю покапризничав, Великая, наконец, согласилась на съемки. Правда, одним из обязательных условий, выставленных Фаиной Георгиевной, было полное отсутствие контакта с цирковым зверьем, якобы из-за того, что у нее вдруг обнаружилась страшная аллергия на шерсть животных.

По сюжету же картины героиня Раневской испытывала к зверям безмерную привязанность и любовь. Когда угрюмая, бескомпромиссно настроенная Фаина Георгиевна все-таки приехала на один день на съемки фильма на «Ленфильм», вся киностудия была в тревоге. Зная характер Великой, от нее, не без основания, ожидали подвоха. Кое-как актрису уговорили единственный раз пройти мимо клеток с животными. Но, видимо, и хищникам передалось всеобщее нервозное состояние. В первые же минуты появления грозного «Льва Маргаритыча» один из львов в клетке… сильно обделался. Экзальтированная прима пулей выскочила из павильона, упала на спину и задрыгала ногами… Со свойственной ей гиперболизацией Раневская кричала, что все это безобразие подстроено, дабы уничтожить «любимую народом актрису»! В ход пошли валидол и целые упаковки успокоительного…

В действительности, дело было вовсе не в пресловутой аллергии. Поначалу Раневская, уверенная, что не будет сниматься в фильме «Сегодня новый аттракцион», писала своему другу актеру Эрасту Гарину: «Роль хорошая, но сниматься не стану. Я очень люблю зверей, но, когда бываю в цирке, страдаю при виде дрессированных животных. Страдаю почти физически. Этого я Наде (Кошеверовой. — Ред.) не скажу: сошлюсь на то, что мне трудно часто ездить — роль большая. Сил уже мало».

Не задавайте дежурных вопросов

Как-то Раневская столкнулась в Доме актера с одним поэтом, по совместительству, важным чиновником, занимавшим высокий пост в Союзе писателей.

— Здравствуйте, Фаина Георгиевна! Как ваши дела? — задал он самый дежурный вопрос.

— Очень хорошо, что вы спросили. Приятно, черт возьми, что хоть кому-то интересно, как я живу! Давайте отойдем в сторонку, и я вам с удовольствием обстоятельно расскажу о моих житейских делах, — любезно ответила актриса.

— Нет-нет, извините, но я очень спешу. Мне, знаете ли, надо еще на одно заседание… — сдал назад поэт.

— Но вам же так интересно, как я живу! Что же вы сразу убегаете, вы только послушайте. Тем более что я задержу вас ненадолго: минут на сорок-пятьдесят, не больше, — умоляюще заголосила Раневская.

Руководящий поэт поспешил окончательно ретироваться.

— Зачем же тогда спрашивать, как я живу?! — закричала ему вслед с деланным возмущением Раневская.

Пора отрабатывать?

Журналист Глеб Скороходов поведал такой случай. Однажды Фаину Георгиевну с актерской четой Чирковых пригласили домой к какому-то высокопоставленному чиновнику. Это было в середине 1950-х годов, когда на прилавках магазинов было шаром покати, а тут начальнический стол ломился от вкуснейших диковинных яств. Словом, коммунизм победил в отдельно взятой советской квартире. Гости закусили паюсной севрюжьей черной икрой и нежнейшей осетриной, отведали навеки забытую общепитом уху по-царски и только перешли к еще более изысканным вторым блюдам, как хозяйка внезапно прервала пиршество:

— А не пора ли нашим дорогим артистам продемонстрировать свое искусство? Фаина Георгиевна, может быть, вы нам что-нибудь прочтете? Прошу-прошу! — И она захлопала в ладоши, призывно улыбаясь.

И тут Раневская сорвалась:

— Что, настало время харч отрабатывать?

За Мадонну ответишь!

В 1954 году советское правительство сделало большой подарок немецкому народу, возвратив ему его же собственные шедевры Дрезденской галереи, вывезенные в конце войны из Германии как дорогой трофей.

Но правительство решило сделать и еще один красивый жест — спустя почти десять лет после Великой победы показать эти музейные сокровища своему собственному народу.

В Москве люди сутками стояли в очереди на выставку «Шедевры Дрезденской галереи» в Музее изобразительных искусств им. Пушкина, чтобы полюбоваться картинами великих мастеров. В залах было не пробиться. Особенно много народа стояло у «Сикстинской мадонны» Рафаэля.