Лиловый (Ii) - Ганнибал

   Так центр сместился.

   Теперь Ритир высился своей зеркальной колоннадой над окружающими его болотами, протянувшимися на несколько миль во все стороны, к северо-востоку плавно переходившими в зеленые холмы Дан Улада. В самом сердце его располагалось высокое здание, не раз уже привлекавшее к себе внимание китаба, которому видно было его из окна спальни; о предназначении этого здания Леарза не знал, но догадывался, что там находится что-то очень... масштабное. Сияющий тонкий шпиль уходил в облака, венчая собой круглый купол. Огромное количество блестящих мушек-аэро сновало вокруг этого здания.

   В здании находились покои научного совета.

   В действительности многими аспектами жизни в Кеттерле и дочерних колониях управлял Лекс, занимавший несколько нижних этажей, но члены научного совета вольны были отменить его указания, если им это казалось нужным. С другой стороны, они часто подтверждали распоряжения Лекса, делая их еще более весомыми, и играли совершенно особую роль в жизни научно-исследовательского института Ритира.

   В этот холодный весенний день большей частью они собрались здесь, в холле совещаний, и сидели за длинным полукруглым столом; их было без малого сорок человек, многим из них далеко за сто, и их старые лица плавали в тенях холла.

   Беленос Морвейн уже несколько раз бывал здесь, но абсолютно всегда нервничал, будто перед серьезным боем.

   Холл был велик, так что обычный человеческий голос должен был бы, казалось, затеряться в нем, однако этого не происходило. Гладкий, практически зеркальный пол отражал в себе увешанные стягами стены. Посреди помещения, перед столом, за которым сидели члены научного совета, располагался круглый терминал; Лекс всегда присутствовал на их совещаниях, как он всегда присутствовал еще в десятках иных мест.

   Бел Морвейн, в высоких сапогах и кожаной куртке, стоял перед ними и чувствовал себя неуютно.

   -- Ты знаешь, Морвейн, -- произнес один из профессоров, -- мы и без того закрыли глаза на твой необдуманный поступок и дали разрешение проводить бессмысленный, ненаучный эксперимент. Этого тебе мало?

   -- Какая для вас разница, где будет жить руосец? -- спросил он. -- В ксенологическом или в Дан Уладе? Вы в любом случае не отдавали распоряжений ограничить свободу его перемещений по Кэрнану.

   -- Нет, не отдавали. Но, насколько нам известно, ты живешь не один, а с сестрой. Положим, ты опытный боец, разведчик со стажем. Однако, поселив с собой руосца, ты подвергнешь смертельной опасности беззащитную женщину.

   -- Руосец не опасен, -- упрямо повторил Морвейн, как и тогда, в первый раз.

   -- Скорее всего, ты ошибаешься.

   -- Вероятность ошибки девяносто шесть и девять десятых процента, -- добавил машинный голос Лекса, в котором не было ни единой эмоции.

   -- Даже если так, -- Беленос скривился, -- Лекс не поручил мне никакой задачи по Анвину, таким образом, я остаюсь дома и всегда буду в состоянии остановить руосца, если он действительно взбесится. Вы полагаете, что я не смогу защитить собственную сестру?

   Они молчали, обмениваясь взглядами; молчал и Лекс, лишь маленький экран его терминала помаргивал неведомо по какой причине.

   Наконец машинный голос произнес:

   -- Рекомендовано держать привезенного с Руоса человека под пристальным наблюдением. Предпринимать все для стабилизации его эмоционального состояния. Это может быть достигнуто при помещении руосца в окружающую среду, как можно более близкую к привычной для него. Поселить в Дан Уладе: не возражаю.

   В холле воцарилась тишина.

   -- Однако если его состояние изменится, и он атакует женщину? -- спросил кто-то из членов научного совета.

   -- Риск допустим.

   Морвейн вздохнул, нервно передернув плечами.

   -- Так и быть, -- сказали ему. -- Решение Лекса подтверждено.

   -- Рекомендовано проинформировать женщину о возможном риске, -- добавил своим сухим электронным голосом Лекс. -- Внимательно наблюдать за психологическим состоянием руосца и при вызывающих подозрение изменениях немедленно вернуть его под контроль научных сотрудников и представителей силовой структуры.

   -- Конечно, она предупреждена, -- выдохнул Беленос, -- и, конечно, я буду наблюдать.

   -- Принято.

   -- Одобрено, -- вторили машине люди.

   ***

   Маленький сияющий шарик, если его поймать, покорно оставался в ладони, но стоило разжать пальцы, как он вновь подпрыгивал и зависал в воздухе, принимаясь кружиться.

   Леарзе подарил его приходивший позавчера Каин. Здоровенный андроид, как всегда, был весел, пересмеивался с Гавином, рассказывал китабу о каком-то чудном сплаве, над которым работал в тот момент. Каин и объяснил, что внутри шарика -- антигравитационная батарейка, которая и позволяет занятной игрушке повисать в воздухе на определенной высоте. Шарик представлял собой крохотную карту Кэрнана, на удивление точно выполненную, и Леарза вчера добрый вечер рассматривал ее через увеличительное стекло, углядел даже небоскребы Ритира, миниатюрным пупырышком расположившиеся на юго-западном окончании Эмайна.

   Вот уже год с небольшим прошел с тех пор, как он оказался на Кэрнане; конечно, на этой планете, как ему уже рассказывали, год был немного покороче, чем на Руосе, -- профессор тогда пространно объяснял насчет календарного и астрономического времени, и Леарзе показалось очень смешным то, что люди попросту

условились

между собою считать какое-то округленное число за астрономические сутки. Но, с другой стороны, договоренность эта была удобной, и считать было легко.

   Он валялся теперь на диване, глядя, как шарик парит у него над ладонью, и размышлял. Теперь вспоминать собственную растерянность и первый страх, охвативший его, когда он только попал сюда, было стыдно. Леарза больше уж ничего не боялся, да и было ли чего?.. Да, его по-прежнему часто раздражала так называемая сдержанность кеттерлианцев, больше напоминавшая равнодушие или даже бездушие, но и с нею можно было мириться, а андроиды, к примеру, и вовсе особой сдержанностью не отличались, и сейчас Леарзу мало заботило уже то, что они искусственные.

   Наконец, и к Кэрнану он тоже привык, только сердился немного на Морвейна за то, что угрюмый разведчик так редко появляется у него в ксенологическом, а в Дан Улад больше не приглашал ни разу.

   -- Что это у тебя?

   Легок на помине; знакомый бас едва не заставил Леарзу подпрыгнуть, китаб стремительно вскинулся, так что шарик стукнул его по груди.

   -- Каин принес, -- отозвался он, потом оглянулся на стоявшего в дверях Морвейна. Тот был ровно как всегда, с прежней каменной физиономией, с переброшенной через локоть курткой. -- Что, неужели ты выкроил время, чтобы почтить ксенологический своим божественным присутствием?

   Морвейн только фыркнул и вошел в холл; свет в помещение лился с обеих сторон в широкие окна, создавая какое-то чувство нереальности.

   -- Может, это ты тут засел, как пробка в бутылке, и никуда носа не кажешь.

   Леарза поднял брови.

   -- Неожиданные претензии.

   -- ...Я не за этим приехал, -- перебил его Морвейн. -- Вчера я был в научном совете Ритира, Леарза. Они сказали, что ты не обязан жить здесь, в ксенологическом, потому я и хотел тебе предложить переселиться в Дан Улад.

   -- В Дан Улад? -- совершенно растерявшись, повторил Леарза. -- У... тебя?

   -- Конечно, если ты сам этого хочешь, -- буркнул разведчик и отвернулся, сделав вид, что роется в кармане. -- В Дан Уладе может быть скучно.

   -- Но...

   -- Профессор сказал, что ты в достаточной мере выучил наш язык, -- намеренно на языке Кеттерле добавил Бел. -- Что до знакомства с нашей культурой, я полагаю, в стенах ксенологического о ней не так много узнаешь.

   -- Я... не буду вас обременять?

   -- С чего ты взял, -- без вопроса в голосе отозвался Морвейн. Леарза выглянул в окно, чувствуя себя немного взволнованным: ему вдруг показалось, что его выпускают на волю.

Воля

; пожалуй, действительно Дан Улад больше всего соответствовал этому слову. Там было тихо и спокойно, и вершины серебристых зданий не брали небо в плен.

   -- Тогда я был бы рад, -- сказал он. -- Правда... жить здесь, в ксенологическом, как-то нелепо, я чувствую себя подопытным образцом.

   Морвейн хмыкнул.

   -- Ну, больше не будешь. Я уже говорил с профессором; он тоже считает, что тебе лучше перебраться в Дан Улад. Тогда собирайся и поедем.

   ***

   Темнота.

   Темнота...

   Одна звезда загорается, мягко вспыхивает в черной пустоте.

   Вторая... третья.

   Звезд все больше; каждая следующая загорается ярче предыдущей, и вот уже наконец вокруг него огромное, бесконечное пространство, полное безумно ярких огней, хотя монохромное -- все-таки трехмерное, глубокое, даже, пожалуй, непостижимо-глубокое.