Шалости фортуны - Дмитрий Ребров

В конце вечера они уже целовались в укромном уголке, и сердце девушки звенело счастьем — это он, он!

Следующий день они провели вместе. Гуляли, катались на речном трамвайчике, целовались. Вадим рассказывал невероятные истории из своей жизни, а Лена, позабыв обо всем на свете, слушала, все глубже и глубже погружаясь в омут его колдовского обаяния. Закончился день в квартире, которую Вадим снимал в Люберцах.

Лена не была пай-девочкой и в свои двадцать уже имела кое-какой сексуальный опыт. Но только той ночью, в умелых и нежных руках Вадима, она в полной мере поняла, какое это счастье — быть женщиной!

Утром ее ждала взбучка от родителей, но в ответ на упреки Лена только улыбалась — радостно и беспечно. А через день позвонил Вадим и предложил ей лететь с ним в Сочи. Не раздумывая ни секунды, Лена побросала в сумку вещи, паспорт, сколько нашла в доме денег, черкнула записку родителям и помчалась к Вадиму.

Те две недели на юге были невыразимо, сказочно прекрасны!

Безмятежно счастливые дни сменялись удивительными ночами, переполненными то щемящей нежностью, то обжигающей страстью. Лена просто потеряла голову от любви. Она словно растаяла, растворилась в глазах и губах любимого, в его голосе и улыбке, в жарких словах и ласках. А еще — в ярких солнечных лучах, в соленых морских брызгах, в пьянящем аромате цветов и трав…

И всего этого — любви, солнца и моря — было так много, что ей казалось, это навсегда!

Все кончилось в одночасье — непонятно и страшно. За два дня до предполагаемого отъезда Лена рано утром, пока Вадим еще спал, отправилась на рынок. Когда она вернулась, нагруженная сумками и пакетами, Вадима в комнате не было. Она принялась разбирать покупки и заметила на столе записку.

«Аленка! Я должен немедленно лететь. Объяснять некогда, нет ни минуты. Увидимся в Москве — все расскажу. Пока! Не сердись, позвоню обязательно. Целую, твой В.».

Лена еще раз растерянно перечитала записку. Вадим уехал?! Как же так — даже не попрощавшись, не дождавшись ее? Она не могла в это поверить и бросилась искать хозяйку.

Лена обнаружила ее в саду и засыпала вопросами.

— Тетя Лида, где Вадим? Он, правда, уехал? Почему? Когда?

Хозяйка отерла платком пот с лица и подняла глаза. В них Лена увидала нескрываемую жалость к себе.

— Улетел твой голубь, правда. Утром вышел в сад, спросил, где ты, и ушел к себе. А потом — и получаса не прошло — появляется уже с сумкой и заявляет, что уезжает прямо сейчас. Сделал ручкой и полетел! Хорошо, хоть за комнату рассчитался. Вот так они, Леночка, мужики-то…

— Но почему… Почему так вдруг… срочно? Тетя Лида, может, ему звонил кто, может письмо было или телеграмма? — недоумевала Лена.

— Ты, милая, ополоумела, что ли? «Звонил»… У меня и телефона-то нет! А письмо… Может, и приносил кто, не знаю… Я с утра в саду — не видела никого.

…Лена металась в Адлерском аэропорту, заглядывая в лица высоким черноволосым мужчинам. Она лихорадочно искала Вадима, как ищет своего хозяина брошенная собачонка, потерявшая голову от тоски и отчаяния. Она еще верила, что найдет его, не здесь, так в Москве, но сердце уже сжалось в комочек, предчувствуя безвозвратность утраты.

Лена возвращалась в Москву поездом — оставшихся денег едва хватило на плацкартный билет. Она многое передумала в дороге и сумела убедить себя, что ничего еще не потеряно. Ведь Вадим обещал позвонить, вот же, в записке: «…позвоню обязательно»!

Приехав в Москву, она стала ждать звонка. Ее выдержки хватило только на два дня. На третий она позвонила Копыловым и поинтересовалась у Володи, где его друг? Ответ ошеломил: по возвращении Вадима в Москву партнеры вдрызг разругались и Вадим ушел, хлопнув дверью. Володя дал ей лишь номер его люберецкого телефона — это было все, чем он мог помочь.

Лена кинулась в Люберцы, но в квартире никого не было. Тогда она стала звонить туда — каждые полчаса в течение почти двух недель, пока ей не ответили новые жильцы. Ни они, ни хозяева квартиры не знали, куда уехал прежний постоялец.

Оставалось одно — ждать, когда Вадим позвонит сам. И Лена ждала.

Она ждала, сидя на лекциях в институте, ждала, подрабатывая по вечерам в «Макдоналдсе», ждала, отплясывая под грохот музыки в дискотеке, ждала, ждала… Чтобы не пропустить звонок Вадима она даже установила автоответчик.

Прошел год, потом еще один — Лена по-прежнему продолжала верить, что их встреча непременно состоится. Не из упрямства, не по глупости, а просто потому, что любила его и не могла не ждать этой встречи.

Тем временем на Лену свалилось неожиданное наследство. Умерла бабушка, оставив единственной внучке отличную квартиру в «сталинском» доме на Соколе. Своя хата — мечта любого студента! Но Лена наотрез отказалась переезжать из старой «хрущобы». Ее упрямства не могли понять ни родители, ни подруги. А причина была только в том, что Вадим знал телефон именно этой, старой квартиры. В результате на Сокол переехали родители, а Лена осталась ждать своего Вадима.

Сколько унылых вечеров скоротала она в немой бессильной тоске, с надеждой глядя на молчащий телефон! Сколько ночей без сна провела с мыслями о любимом! Сколько было придумано самых невероятных причин его внезапного отъезда и бесконечного молчания!

Пока наконец из безнадежности, усталости и отчаяния не родилось отчетливое понимание случившегося.

Он не любил ее. Ни дня, ни минуты, ни секунды. Просто очень вовремя — прямо накануне отпуска — подвернулась под руку миловидная девчушка. Искать подружку на юге хлопотно, да и накладно. А эта… эта была готова лететь с ним не то что в Сочи — на Северный полюс! И к тому же за свой счет. Очень удобно! А когда вдоволь натешился, то, во избежание утомительных разборок, взял и слинял. Ушел, так сказать, по-английски… Джентльмен, блин…

Это открытие, простое и циничное, как ни странно, принесло ей облегчение.

Теперь, когда стало совершенно ясно, что она жестоко и больно обманулась, все изменилось. Можно было сколько угодно ругать себя за наивность и доверчивость, жалеть о потраченном впустую времени, о мучительных бессонных ночах и напрасно пролитых слезах, зато отныне отпала необходимость в самом трудном — в изнурительном и бесполезном ожидании!

Да, как оказалось, она любила подлеца, легкомысленного повесу, бессовестного болтуна. Да, она угробила на это три долгих года, ну и что? Ведь ей только двадцать три, она молода, красива, умна и теперь-то наверняка сумеет отличить негодяя от порядочного человека. А он ей обязательно встретится — настоящий мужчина, в сто, в тысячу раз лучше, чем этот мерзавец!

Просто надо выкинуть Вадима из головы и из сердца, забыть о нем, как о дурном сне, как о прошедшей болезни, как о досадной неприятности. А этого-то ей сделать никак не удавалось. И, хотя на смену любви пришли презрение, отвращение, даже ненависть, все равно мысли о нем не оставляли Лену. Она ничего не могла с собой поделать, но и мириться с этим не собиралась.