Персефона для Аида (СИ) - Михайлова Марина

Куда —нибудь или в кого —нибудь.

Сигнал клаксона позади привел меня в чувство. Чёрт! Я стою, не двигаясь на перекрестке.

Блять!

Я нажал на педаль газа, минуя перекресток и направился домой.

Там Эмили. Самое хреновое то, что я почему —то начинаю привыкать к ней. К её присутствию, запаху, голосу. Привыкать, чтобы потом отдирать по —живому я не хочу.

Не знаю, что буду делать с ней. Что буду делать с собой. Это сложнее, чем я думал в самом начале. Разве может быть так? Чтобы человек полностью понимал тебя и принимал? Чтобы он стал частью тебя?

Хочу и боюсь. Она совсем девочка. И не думаю, что заслуживает простого разового траха. А больше я дать ей сейчас просто не в состоянии.

Припарковавшись на подъездной дорожке около своего дома, замечаю машину Ортона. Что за хрень? Он что ждёт меня?

Минуя охраняемые ворота, захожу на территорию. Поднимаю голову, смотрю на свой особняк. За последние два года он стал для меня тюрьмой, из которой я хотел сбежать. Там я чувствовал себя как в ловушке из воспоминаний и призраков моего прошлого. Не меньше шести людей охраняет периметр моего дома и несколько человек прислуги, но дом всё равно мёртв, как и я.

Но сейчас, впервые за такое долгое время мне действительно хочется войти туда. Я бросаю взгляд на окна. Там она. Сводит меня с ума, и я забыл, как это, чувствовать хоть что —то кроме боли, ненависти или злости. Не думаю, что она заслужила такое.

Немедля больше, зашёл в дом и услышал тихий вскрик.

Блять, это похоже на чёртово дежавю!

Буквально взлетев по лестнице, я оказался в гостевой спальной комнате и увидел Ортона! Он припёрся сюда без моего разрешения! Повернувшись к Эмили я увидел, как она растеряно смотрит на меня, касаясь нижней губы, где была рана. Она закусила губу, вот откуда этот вскрик боли. В голове одним кадром взметнулись прежние воспоминания.

— Какого чёрта здесь происходит!

А дальше всё происходило как на какой —то сумасшедшей карусели человеческих безумий и эмоций.

Ортон психовал на меня и пытался уличить в чем-то, но я почти его не слушал. Я смотрел только на Эмили, которая не отводила от меня свой взгляд, как будто видела все мои мысли. Я видел, она хотела быть там, в моём мире, где только она и я.

Как я был с ней в постели. Занимался с ней сексом на своей кровати, сминая все простыни, подминая её под себя своим весом, чувствуя, как стенки её влагалища сжимают мой член и как я спускаю в неё свою сперму, глубоко. В самую матку, чтобы она смогла понести от меня ребенка. Мне кажется спермотоксикоз бьёт мне прямо в мозг. Иначе как объяснить, что я вижу девушку второй раз в своей жизни и уже хочу от неё детей и всегда быть рядом. Это пугает.

Ортон не успокаивался и напомнил мне про Софи. Глаза Эмили удивлённо распахнулись. Но лишь на секунду. Она приоткрыла свой милый ротик, но ни слова не произнесла.

Я повернулся корпусом в сторону Ортона и сделал неоднозначный выпад.

— Ты больше никогда не произнесёшь подобных слов нигде и никогда, иначе я не ручаюсь за себя и не посмотрю на то, что ты мой родной брат! — продолжил я — Но если посмеешь, я разорву…

— Не смей!

И тут Эмили поднялась с кровати. Я вспыхнул. Злость вперемешку с желанием топили меня. Но её присутствие, оно всё меняло. Дом ожил с её появлением.

— Хантер… Хантер, не нужно… Я всё знаю…. Не говори сейчас ничего, не ссорься с братом из —за меня.

От неё веяло теплом.

Она коснулась руками моих волос, пальцы пробежались по мощной шее и остановились на груди. Эмили прижалась ко мне, давая мне ощущение бесконечного присутствия моей личной вселенной в душе.

Волна жара прошла по коже. В висках дико пульсировало. Я забыл, что мой брат здесь и смотрит на нас. Всё моё естество сосредоточилось на кончиках её пальцев.

Ведь я знал ещё только двадцать четыре часа, а жизнь моя уже так перевернулась. Она жалась ко мне. Оторвавшись от неё, я смог лишь отпустить брата, но не мог больше совладать с собой.

Ортон буквально вылетел из комнаты, а я притянул девушку к себе, подхватывая её за ягодицы, опрокинул на кровать, навалился сверху, она целовала меня каким —то отчаяньем утопающего. Всё было как в моём желанном мираже, где она полностью моя. Я вспомнил, что там было. И как флэшбек вспыхнуло моё прошлое, оно горело как вечный костёр в душе. Огонь, в котором горел я, не должен гореть никто другой. Она не должна останавливать меня, тратить свою жизнь, чтобы вытаскивать меня из этой засасывающей ямы. Но мне так этого хотелось, но я не могу быть эгоистом! Нет. Мне не нужно это. Не готов пройти всё заново.

И я снова отстранился

— Эмили, я не могу дать тебе больше. Ты заслуживаешь другого. Не знаю, смогу ли я быть когда —то прежним и жить нормальной жизнью.

В её глазах загорелся огонёк надежды.

— Тебе не нужно выбирать, я помогу тебе, Хантер. Просто быть рядом с тобой. Я ничего не требую, просто чувствую, сейчас понимаю, что моё место рядом с тобой, пока я тебе нужна. И необязательно спать. Заниматься сексом…я не готова к этому… Но просто могу быть рядом.

Я резко отстранился от неё. Она непонимающе посмотрела на меня снизу —вверх. Поправив одежду, я поднялся на ноги. Никто не догадывался чего мне стоило сейчас оторваться от неё. Не касаться её нежной кожи… Но нужно было идти до конца, она не должна привязываться ко мне. Я заранее ненавидел себя за всё, что сейчас скажу ей.

— Нет! Ты не понимаешь! Мне не нужна женщина! Только шлюхи, много шлюх, которые готовы подставить свою дырку для хорошего траха! Взять в рот, если нужно! Всё остальное меня не волнует и мне плевать на чувства других! — гаркнул я и отцепил её руки от себя.

Эмили вздрогнула, рот приоткрылся, на глазах появились слёзы, но она быстро вытерла их руками. Словно не хотела, чтобы я видел её эмоции.

— Ты мне не нужна. Эмили! Ты ещё ребенок для меня, поняла? Я ебу баб, трахаю их, да называй как хочешь, трачу на них какие —то деньги, спускаю свою сперму в латексный пакетик и машу им ручкой, понимаешь ты это или нет⁈

Я не осознавал, что уже ору на нее.

Вся сжавшаяся в комочек, она сидела на кровати. Щеки всё ещё были красными от возбуждения, соски выпирали из —под тонкой футболки. Дыхание тяжелое, со свистом на выдохе. Она отвела от меня свои глаза, не давая понять, что она чувствует. Но неожиданно произнесла чужим, почти стальным голосом:

— Я поняла тебя, Хантер. Прости. Я всё не так поняла. И, наверное, забыла, что я никто и звать меня никак. Я всё забуду, свои тупые мифические мысли о тебе и, наверное, моя самая большая ошибка в том, что всего на мгновение я забыла одну вещь…

Её спина выпрямилась, словно в позвоночник всадили железный прут и закрыла руками лицо. Но не заплакала. Просто ровно дышала. Я видел, как мои слова ослабили её, как полопались капилляры на её глазах от больных слёз. Она отпускала меня сейчас или нет? Хотел попросить прощения за грубости, но эту игру нужно было доиграть до конца. Но её последние слова чувствовались как её самая большая боль.

— О чем ты?

Я хотел коснуться в невинном жесте её плеча, но она опередила меня, не дав тронуть её, резко поднявшись на ноги. Её лицо было холодным, а волны в её глаза превратились в лёд. И я понял, что она вовсе не простая девочка, которая никаких проблем в этой жизни не знала. Просто умело маскируется. Эмили, как и я не выносит жалости и всё, что с ней связано.

Сейчас же её лицо не пылало от гнева, и она не метала в меня молнии. Эми словно заледенела. Её голос был четкий и без единого намека на прежние эмоции.

— Меня нельзя полюбить, нельзя понять и я никому не нужна. Это нормально, я уже привыкла. Жизнь доказывает мне это изо дня в день. Но на секунду, всего на пару мгновений я поверила в обратное. Прости, Хантер. Это больше никогда не повторится. Я буду тише воды ниже травы и уеду отсюда, когда минует месяц. Спасибо тебе за всё и извини меня.

С этими словами она скрылась в ванной комнате. Прислушавшись я понял, что она включила душ. И всё никаких больше звуков. Лишь её аромат витал в комнате, оставляя намёк на её присутствие. Пару секунд я гипнотизировал деревянную дверь, хотя на что я надеялся? Что та вдруг станет прозрачной, и я смогу увидеть её залитое слезами лицо? Что я добился своего и смог отвратить её от себя, доказав, что я моральный урод?