Легион против Империи - Александр Мазин

Полусармат поглядел на Коршунова. С некоторой растерянностью.

Вообще же надо признать, что чуток охренел не только Зура, но и все остальные. За подобный юмор у германцев убивали на месте.

Алексей его понимал. «Можно я прибью гада?» – говорил этот взгляд.

Коршунов чуть заметно качнул головой. Надо, чтобы вождь первым полез в драку. Ну же, Зура! Мы же именно так договаривались. Ты ведь не дурак. И язык у тебя подвешен…

Полусармат справился. Он не стал хватать нумидийца за горло. Поглядел на него задумчиво, почесался пониже пояса, потом громко произнес, показывая пальцем на вождя и на его хлопавших глазами подружек:

– Раз, два, три! Это хорошо, что вас трое, девочки. Я люблю, когда вас много. Ты, – палец указал на одну из девок, – будешь первой. Ты – второй, а ты, – толстый указательный палец Зуры с таким же толстым золотым перстнем на второй фаланге едва не коснулся груди нумидийца, – так и быть, будешь третьей. Только поди рот помой, а то из него дерьмом несет. Ну что стоишь, раззявясь, как ночной горшок в лупанарии? Шевели попкой, сучка, если хочешь, чтобы я тебе заправил кое-что под хвост! Бегом!

И сочно шлепнул мозолистой дланью по голой ягодице нумидийского вождя, раньше, чем тот успел достойно ответить.

Коршуновские варвары загоготали. Даже Скулди изволил усмехнуться. Осклабился и кое-кто из нумидийцев, собравшихся послушать назидательную беседу.

Ответил вождь с похвальной быстротой. Коленом в пах.

Не учел две вещи. То, что сие уязвимое место было прикрыто кольчужным передником. И то, что у противника может быть хорошая реакция. Зура чуток повернулся, и колено угодило в украшенные медными бляшками ножны кинжала.

– Ишь ты! Какая игривая девчонка! – ухмыльнулся Зура и ущипнул нумидийца за щеку. Качественно так ущипнул. Как плоскогубцами. Аж кровь показалась.

Нумидиец разьярился. Глаза выпучились и налились кровью, из оскалившегося рта вытек звериный клокочущий звук, тяжелая рука со скрюченными наподобие когтей пальцами метнулась к глазам полусармата и…

«Два-три приема, – говорил в свое время Черепанов. – Два-три варианта активной защиты. Этого им хватит. Лишь бы отработали до совершенства. Перехват и бросок. И сходу – на болевой. Или на удушающий».

Так Коршуновский спецназ и обучали. Никаких изысков. Захват, бросок и удержание. Можно – с переломом руки. Можно – с переломом шеи.

Ломать нумидийцу руку Зура не стал. Сказано было: не убивать. И вообще – без членовредительства. Просто швырнул через бедро, не отпуская перехваченную руку, мордой – в землю. Наступил ногой на спину, довернул кисть так, что нумидиец взревел просто не по-детски, затем сдернул с его головы шелковую ленту, подцепил ею левую щиколотку вождя и в три секунды, подтянув повыше, привязал к кисти вывернутой правой руки. Что-что, а вязать пленных варвары умели! Так сказать, искусство, входящее в обязательный список военных дисциплин.

Увидав такое надругательство над лидером, зрители-нумидийцы не выдержали и сунулись на помощь. Германцы и Фульминат схватились за оружие, но Коршунов крикнул: «Нет!»

– А ну назад, ауксиларии! – рявкнул он. – Забыли, что полагается за нападение на командира?

Нет, не забыли. Видать не такие уж они отморозки, эти нумидийцы. Ну и хорошо.

Зура тем временем уселся на спину клацающего зубами от ярости вождя, преспокойно достал флягу и отхлебнул. Потрепал нумидийца по черной гриве, сунул ему под нос флягу:

– Хлебнуть не хочешь?

Нумидиец уже не рычал, а злобно сипел. Тоже понятно. Без доспехов в Зуре – килограммов под сотню. А в доспехах и с оружием – все сто двадцать.

– Зура, – сказал ему Коршунов. – Ты бы проехался по лагерю, поглядел, что тут да как, а я пока с твоим дружком побеседую.

– Ты, легат, верно, хотел сказать – с подружкой? – осклабился Зура. Но встал.

Нумидиец тут же перевернулся и попытался порвать ленту. Но не сумел, только затянул сильнее.

У шатра был привязан к колышку жеребец. Чисто символически привязан, но никуда не рвался. Да и что ему рваться, если прямо перед мордой – деревянные ясли с овсом.

Зура подошел к жеребцу. Тот немедленно показал зубы… Цап! Промахнулся. Зато пальцы Зуры вцепились в длинную гриву, толчок – и полусармат одним прыжком взлетел на спину жеребца. Так легко, будто и не было на нем доспехов. Впрочем, и коник был невелик. Со здоровенным сарматом на спине он выглядел просто осликом. Но нрава был самого дикого. Сходу ударил задом, потом подпрыгнул… И успокоился. Еще бы ему не успокоится! Здоровенный сармат сдавил его ногами со всей сарматской мощью. И кулаком промеж ушей добавил – для закрепления рефлекса. Затем свесился вниз, до земли, выдернул колышек, отвязал и метнул в злобно глядевшего на него нумидийского вождя. Колышек воткнулся в сантиметре от носа нумидийца, Зура выпрямился и, демонстрируя настоящую сарматскую выучку, одними ногами направил жеребца прочь от палатки.

Коршунов уселся на кусок войлока рядом с вождем, вынул нож, рассек красную ленту и похлопал ладонью рядом с собой.

– Присядь, – сказал он вождю. – Пусть твой новый префект познакомится с твоими людьми, а мы с тобой обсудим, какую долю добычи ты получишь, когда мы разобьем парфян…

Они договорились. И помирились. И скрепили дружбу бочонком винишка. И пришли к общему выводу, что таким крутым парням, как нумидийцы, было бы зазорно идти в бой под предводительством такого засранца, как их бывший префект. А вот с таким молодцом, как Зура, они непременно стяжают славу. Особенно если легат Алексий скажет им, где и как можно ее добыть. Ну и немного монет тоже не помешают. Сегодня вечером Коршунов их выдаст, а префект Зура привезет их и раздаст нумидийцам. Кому сколько положено по служебному расписанию. Сразу за два месяца. И будет всем счастье. А вождю, если его люди сумеют хорошо показать себя в бою, господин префект подарит коня. Настоящего боевого жеребца из тех, что выращивают на его родине. Такого, что даже боги такому позавидуют.

– Можешь дарить прямо сейчас, – уже порядком заплетающимся языком заявил вождь. – В бою моим всадникам нет равных!

– Посмотрим, – спокойно сказал Зура, которому литр подслащенного цекубского – что слону стакан водки. – А скажи, вот эта твоя девка… Она так же горяча, как твой конь?

– А то! – захохотал вождь. – Дай ей волю, так поскачет, что ни одна кобыла не угонится!

Тут Коршунов понял, что самое время уходить. Поводья нумидийской конницы теперь в надежных руках.

Глава десятая

Пальмира. Личная армия наместника Геннадия

Когда три легиона, родной Черепановский Девятый Клавдиев, Двенадцатый Молниеоружный и Первый Германский вступили в Пальмиру, ее хозяин Септимий Оденат и впрямь даже и не пикнул. Римский сенатор и полновластный царек сирийской пустыни был невероятно любезен и гостеприимен. Более того, предложил обустроить все четырнадцать тысяч единиц наместнического войска, сытно кормить-поить и всячески обихаживать столько, сколько потребуется. Пальмира – богатейший город, но даже для него три легиона на содержании – нагрузка неслабая. Черепанов сделал правильный вывод. И принял меры. Собственно, меры были приняты еще до начала похода. Три когорты Первого Германского скрытно обошли Пальмиру и выдвинулись далеко вперед, перекрыв не только дорогу, но и окрестности. Параллельно с ними работали «блокпосты» из легионеров Аптуса. Тогда же злая судьба постигла голубей, которые на свою беду летели в неправильном направлении. Черепанов собрал «бригаду» любителей популярной в Сирии соколиной охоты и сообщил, что будет платить приличные премии за каждое перехваченное послание. Уверенности в том, что вся голубиная почта будет перекрыта, не было, однако это была превентивная мера. Если персы действительно осадили Дура Европос, то вряд ли где-то были голуби, приученные не к голубятням, а к шатру персидского военачальника.

Черепанов предложение Септимия Одената принял. Выразил искреннюю благодарность. Но отплатил черным вероломством.

Во-первых, скупил у местных торговцев кучу фуража и провианта, рассчитывшись не живыми деньгами, а расписками. Мало кому из торговцев это понравилось, но попробуй откажи легионерам при исполнении, да еще – в походе, да еще действующим по личному распоряжению наместника провинции. Само собой, у Пальмиры – права римской колонии и автономия… Но как притащить в суд римского кентуриона? На Одената так и посыпались жалобы, но Черепанов, выслушав сенатора, только плечами пожал: война, издержки, всем трудно. Рим, если что, оплатит. Опять же трофеи, не исключено, будут продаваться здесь же, в Пальмире. А если сюда придет Ардашир, он даже расписок оставлять не будет. Сразу возьмет, что понравится.

Оденат (по самоуверенной роже видно) персов не боялся. Стопудово успел с ними договориться. Но сказать об этом наместнику Сирии, естественно, не мог. Поэтому проглотил пилюльку. И своего не упустил: его люди скупали расписки наместника за треть цены. Выгодная сделка. Оденату, с его связями в Риме, скорее всего, удастся обналичить эти бумажки по полной стоимости. А вот пальмирским оптовикам – вряд ли.