Ведьма, мы-же-на-ты! - Надежда Николаевна Мамаева

казалось, что меня поймут и без слов. Так что я не спешила разбивать ими то хрупкое, что сейчас появилось между мной и пепельным.

Задумавшись, сама не заметила, как положила руку на веник, что плыл по воздуху слева от меня, на уровне талии. И вдруг ощутила, как пальцы накрыла ладонь Рана. Теплая, чуть шершавая. Она согрела мою.

Я удивленно посмотрела сначала на нее. Вернее, на мужскую кисть, что лежала поверх. Смугловатую от загара, жилистую, с застарелым следом шрама. Затем взгляд скользнул выше, к широкому запястью пепельного, поднялся по плечу и остановился на лице, на котором проступила щетина.

И тут увидела, как губы Рангера, кажется, помимо воли хозяина начали растягиваться в улыбке. Не иначе как чтобы скрыть это, муженек повернул голову и уставился прямо перед собой. Теперь я могла лицезреть лишь его чеканный профиль.

И та половина лица, которую я видела, казалась невозмутимой. Но я, как ведьма, знала, что вторая часть в этот момент может беззастенчиво усмехаться. Сама подобное проделывала не раз. Так что не обманывалась. Впрочем, и своих пальцев, которые грела рука пепельного, не отняла.

Вот только ведьмина суть не позволила бы мне оставить все как есть и промолчать. Я чувствовала буквально физическую потребность что-то сказать. И не просто сказать, а подколоть одного самоуверенного паладина. Да так, чтобы он повернулся ко мне и я увидела его лицо целиком. Потому спросила:

– Так зачем ты ходил в лес за дичью, если мог поохотиться в базарных рядах?

И выразительно посмотрела на корзину, которая висела на черене метлы. Пепельный все понял без лишних пояснений, улыбнулся и только после этого повернулся ко мне, уже не пытаясь скрыть веселье.

– Может, потому, что хотел доказать одной вредной ведьмочке, что способен охотиться на кого-то кроме демонов в пустошах и дам на балах, – иронично ответил супруг, припомнив мне мои же слова.

Ну не гад ли! Бить жену ее же оружием!

– Ты всегда такой злопамятный? – въедливо уточнила я.

– Да брось, – нарочито пренебрежительно отозвался Ран. – Я даже не помню, скольких своих врагов убил, какая уж тут злопамятность…

– Мой папа тоже не помнит, но это не мешает ему прирезать еще парочку, – заметила я.

– Значит, мы с ним сойдемся, – произнес пепельный словно само собой разумеющееся.

Мне захотелось сказать, чтобы он больше так не шутил, потому что у всего есть предел. Терпению, любви и иронии тоже. То, что было сегодня в ратуше, подарило мне надежду. Наверняка глупую. Потому что Рангер – паладин. И его место не в трактире ведьмы в тихом провинциальном Вудленде, а на поле брани или во дворце, где после сражений его будут ждать награды от императора и… прелестницы.

Так что пепельный побудет здесь еще немного, залечит раны, опомнится и обязательно пожалеет о сегодняшнем своем решении. А потом непременно найдет способ разорвать брачные клятвы. Ведь если этого не захочет сделать местный патер, то сделает конклав.

Думать о разводе не хотелось, но мысли о нем сами лезли и лезли в голову. Отчего-то вспомнилось, как Рангер предлагал мне отступные: свой замок и дом. Другая на моем месте наверняка бы ухватилась за такой шанс, отобрала бы у благородного супруга все. А я… Я не хотела.

Так что наверняка, когда все закончится, я вынесу из брака с пепельным не ларцы с деньгами и драгоценностями, а урок. И, возможно, еще кое-что…

Едва подумала о ребенке, как тьма буквально забурлила внутри меня, и понадобились все силы, чтобы ее унять. Поэтому я сосредоточилась на том, чтобы справиться с собственным даром, и стало не до разговоров. Тут в молчании бы лицо сохранить, не выдав себя.

Так что наверняка в трактир мы вернулись бы в молчании, если бы прогноз от старушки-торговки оказался не только весьма точным, но и очень краткосрочным.

Когда до крыльца оставалось не больше двух сотен шагов, небо прорвало. Дождь хлынул враз. Не подкрался изморосью, не ступил мягким накрапывающим шагом. Нет. Было ощущение, что брюхо низкой, отдававшей в свинцовый оттенок тучи будто кто-то вспорол одним росчерком клинка.

Капли дружно ударили по земле, по опавшей листве, плечам, голове…

– Вот ведь! – с досадой выдохнула я сквозь стиснутые зубы, прикидывая, что будет быстрее: добежать до трактира или попытаться создать полог над нами?

Выходило примерно одинаково, и я уже собралась было произнести заклинание, как Рангер принял решение за нас обоих.

– Бежим! – выдохнул он и, сжав мои пальцы, которые так и держал в своей ладони, потянул за собой.

Надо ли говорить, что, несмотря на ранение, паладин несся куда быстрее меня? И если бы не его рука, я наверняка бы споткнулась, шмякнулась носом в грязь и отстала. Но муженек мне не позволил ни первого, ни второго, ни третьего, вмиг домчав под навес крыльца.

Да так, что я, не успевшая притормозить, с разгону врезалась в Рангера. Метелка, не ожидавшая такого проворства от хозяйки, даже чуть запоздала. А я, прижавшаяся щекой к мужской груди, вдруг ощутила, как сильно, гулко, рвано в клетке из ребер бьется сердце.

Осторожно чуть отстранилась, чтобы посмотреть в лицо пепельному. Голова сама собой немного запрокинулась.

В это мгновение я отчетливо ощутила весь мир вокруг и нас с Раном в нем. Барабанящие звуки ливня. Капли влаги на моем лице. Мокрые волосы, такие же, как и пряди пепельного, по которым стекала вода. Запахи дождя, шалфея, морозного кедра и… счастья. Короткого, как сама жизнь, как сорвавшаяся с неба звезда.

Да, Рангер здесь ненадолго. Как и я. И мы скоро разлетимся в разные стороны, как искры. И с этим ничего не поделать. Но кое-что в моих силах. Прожить эти мгновения рядом ярко. И сохранить воспоминания о них. И не только в памяти.

Сила, словно поддержав это мое решение, возликовала. И нет, я ей не сдалась, устав сопротивляться. Я просто этого захотела сама.

Не знаю отчего, но захотелось вдруг улыбнуться, и… Муж сорвал эту улыбку с моих губ едва ощутимым легким касанием, на которое я откликнулась с той страстью, какой сама от себя не ожидала. И Рангер сорвался.

Пальцы пепельного нырнули под плащ, оказавшись на моей талии. Мой живот, пусть через ткань одежды, что нас разделяла, коснулся пряжки ремня Рана и того, что было ниже нее. Я вдруг ощутила, что там, где в женском теле зарождается жизнь, что-то екнуло, а затем растеклось жаром.

Ладони мужа между тем опустились чуть ниже, обхватывая ягодицы, готовясь…

– Нет! – уперев руки в грудь Рангера и разорвав поцелуй, выдохнула я.

Все