Воины столетия. Дар (СИ) - Галина Геннадьевна Черкасова

Я кивнула и отвернулась, чтобы он не увидел моей глупой, довольной улыбки.

— Хорошо бы найти Зевса. Может, он что посоветует, — провожая взглядом яркую витрину с елками, сказала я. — Только не сегодня, хорошо? Я отдохнуть хочу.

— Как скажешь, — Сашка явно устал спорить и совсем некстати ушел в угрюмую оборону. — Такси?

— Нет, — я потянула его на остановку. — Поехали на автобусе.

Он ничего не сказал и молчал всю дорогу, глядя в покрытое узором стекло промерзшего автобуса. А я смотрела на Сашку. Но этого он, к сожалению, не замечал.

Он проводил меня до дома, задумчивый и отстраненный, как всегда.

Отец с матерью пили чай в столовой.

— Анечка, иди сюда, — отец махнул рукой. — Вижу, свидание пошло тебе на пользу?

— Это не свидание, — кисло ответила я, присаживаясь на стул. — Просто…

Зазвонил мобильный. Я вытащила его из кармана и, бросив взгляд на экран, вытаращила глаза.

— Что с тобой? — спросила мать.

— Офигеваю от наглости некоторых мразей.

— Анна! — прикрикнула мать. — Что за выражения? Прочь из-за стола! Иди в свою комнату! Нет, ты слышал? Какое безобразие.

Отец что-то бросил в ответ. Конечно, о вчерашнем инциденте мы матери ничего не сказали. Меньше знаешь…

Я зашла в комнату, прижалась спиной к стене и нажала "Принять".

— Да? — спросила зло, раздраженно.

— Прости меня. Пожалуйста, Аня, — Ящик говорил спокойно и мягко, как будто не извинялся, а успокаивал меня. — Я был пьян, перебрал, не ожидал, что так выйдет. Шутил и…

— Шутки перешли границы, Фролов. Я не желаю тебя знать.

— Пожалуйста, Аня. Я очень виноват.

— Отец заставил звонить, да?

— Нет. Я… Мы же друзья. Выйди, пожалуйста, я тут, у твоего дома.

Я выглянула в окно. Под фонарем маячила одинокая фигура. Почему-то вспомнилось, как мы с Ящиком и Настей таскали яблоки у соседей, как будто дома сладостей не хватало. Ярик тогда залез на самую высокую ветку и сорвал нам огромное, красное яблоко, но не удержался и свалился вниз. Пролетел через все ветки, исцарапался, вывихнул руку, лежал в листьях и смеялся, держа это гребаное яблоко. Оно сладкое было, как мёд.

— Ладно, иду.

На лестнице я столкнулась с отцом.

— Все хорошо? — встревожено спросил он.

— Извиняться пришёл, — скептически поджав губы, бросила я.

— И ты ещё с ним говоришь, — отец покачал головой. — Пригласи его сюда, хочу иметь возможность наблюдать за ним.

— Ну уж нет, в дом я его не позову, — отрезала я. — Ничего он мне не сделает.

— Я буду рядом, — мрачно ответил отец и вышел на кухню.

Я схватила с вешалки пуховик и кое-как влезла в старые уличные сапоги. На улице было холодно. Я скрестила руки на груди и быстрым шагом пошла по дорожке к воротам. Мне хотелось побыстрее отделаться от Ящика.

— Привет, — Ярослав шагнул ко мне. На носу пластырь, под глазами круги. — Прости меня.

Я нахмурилась, глянула исподлобья.

— Мы друзьями уже не будем, Ящик. Ты все загадил.

— Знаю, — он опустил глаза. — Я — фиговый друг. Меня переклинило, что ты с… этим…

— Нехило переклинило. И у него имя есть.

— Ну да… Есть… А ты действительно готова была в суд на меня подать? Я не собирался тебе ничего делать. Прости…

— Не собирался? Сделал. Сашка тебе за дело вмазал.

— Так у вас все серьёзно?

— Тебе какое дело, Ящик? Что ты лезешь?

— Да так. По старой дружбе, — он блекло улыбнулся. — Надо было мне от него тебя защищать, а не наоборот.

— Он мне ничего плохого не делал.

— У него с головой не в порядке. Он меня вчера и прибить мог.

— Не мог. Стрелки не переводи.

Ящик пожал плечами.

— Он все равно своё получит, — глянув куда-то вдаль, задумчиво заметил одноклассник. — Спокойной ночи, Львова.

Я недоуменно посмотрела Ящику в спину.

— Ты о чем?

Он, ничего не ответив, вскинул руку и помахал мне.

Я скрипнула зубами. Куча навозная, вот точно… Пришёл извиняться — в итоге ещё больше выбесил. Нет, про пацана с яблоком пора забыть.

— Эх, Ящик, Ящик, — вздохнув, я тронула калитку, и тут меня как громом поразило.

Мгновение я стояла, касаясь пальцами ледяного металла, а потом, выругавшись так, что онемел язык, я развернулась и бросилась вверх по улице. Ящика догонять не имело смысла — себя он обезопасил со всех сторон. Если я правильно поняла, что он имел в виду, сейчас искать мне следовало Сашку.

Похоже, носиться, как сумасшедшая, у меня входило в привычку. Поздним предпраздничным вечером на улицах нашего района было непривычно тихо, и от этого тревога почти достигла границ паники.

Когда до нашей подворотни оставалась пара домой, я услышала грохот — металлический скрежет, как будто, машина коммунальных служб выгружала баки. Я перешла на шаг. Фонарь надо мной мигнул и погас. Впереди закричали. Крик, глухой поначалу, стал отчётливо-резким, и из нашей подворотни выбежал человек. Он упал на тротуар, неподалёку от работающего фонаря, навзничь, резко перевернулся, хотел было встать, но не успел. Его крик потонул в громыхании и скрежете. Я остановилась, попятилась, прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Из прохода, снеся на углу каменную кладку, вылетел покореженный ком зеленого металла, размером с легковушку, острым углом процарапал наледь и, завалившись на бок, рухнул на кричащего человека.

Сорвавшись с места, я бросилась в проход. Сашка стоял там. Перед ним, поджав колени к подбородку, лежал парень в грязной рваной куртке.

— Отпусти, хватит, отпусти, — ныл он, корчась на заплеванном снегу. — Я не буду, хватит… Не буду…

Грязные, потрепанные кеды на тонких, обтянутых в джинсы, ногах, чертили дорожки в снежном месиве, когда парень дергался и ежился.

— Пустииии, — ныл он.

В подворотне тошнотворно воняло мочой.

— Саша! — крикнула я.

Сашка вскинул голову и обернулся. Его глаза отливали серебром. Он, не моргая, смотрел на меня. В ушах зазвенело. Я вздрогнула и отступила.

— Саша…, - свой голос показался чужим. — Что ты делаешь… Сзади!

Он не успел обернуться. Человек, появившийся у него из-за спины, ударил его по голове железным прутом. Глаза Сашки потускнели, он мешком рухнул на землю. Звон в ушах мигом прекратился, только сами уши заболели, как будто я резко вытащила неисправные наушники.

Я бросилась к Сашке. Нападавший что-то выкрикнул, шарахнул прутом о стену и побежал прочь. Второй, сначала ползком, потом на четвереньках, добрался до улицы и принялся там блевать.

— Саша, — я коснулась щеки напарника ладонью. Ох, как дорого стоило это прикосновение! — Арес…

Я достала свою половинку Камня.

— Уйдём, давай! Там ты быстро придёшь в норму…

Сашка поморщился, прикрыл глаза.

— Не надо.

— Где твой камень? — я вытащила