Планка (сборник) - Евгений Гришковец

Игорь Семенович еще во вторник днем был очень доволен. Он смог добиться того, чего хотел. Московские заказчики, наконец-то, все подписали и приняли почти все основные условия, на которых он настаивал. Игорь Семенович владел и руководил строительной компанией. Небольшой компанией, но и не совсем маленькой. Он всю жизнь чего-то строил. Дом с отцом и братьями строил, когда был еще совсем мальчишкой. Потом в армии чего-то строил. Потом учился на строителя, и все строил, строил и строил. Вот и теперь он должен был построить большие складские помещения, железнодорожные склады. Это был важный для него заказ. На этот заказ претендовала не одна пермская строительная фирма, но Игорь Семенович всех опередил, уговорил, подмаслил. Во вторник днем заказчики и он ударили по рукам, а вечером того же дня они решили отметить такое важное решение. В среду Игорь Семенович хотел доделать какие-то мелочи и вернуться домой, но…

— Коля, я еще выпью на посошок, — сказал Игорь Семенович, вставая.

— Семеныч, ты же посошки не пьешь, лишнее это, — тоже, вставая, сказал Николай Николаевич.

— Это, когда мне их в глотку пытаются залить, тогда я посошки не пью. А сейчас я сам хочу, и выпью, — это он говорил, надевая свое большое тяжёлое кожаное пальто на меху. — И Коля! Ну бесполезно же меня отговаривать. Что ты, как маленький?!

— Там этот ошивается у буфета. Опять же прицепится. Зачем ты нарываешься, Семеныч? На кой тебе это надо? Ты сам, как маленький, я не знаю… Тебе полста лет уже, а туда же.

— Коля, ты мне свой год не приписывай. Это тебе полста, а мне меньше. Вот я за твои полста, полста и выпью.

— Я с тобой…

— Ну нет! Вещи покарауль. Я сейчас. А вот тебе точно пить больше не надо, а то в самолет не пустят, — сказал Игорь Семенович, надел на затылок шапку, и пошел к буфету.

Он шел и видел того парня, который уже два последних часа периодически к нему цеплялся. Тот стоял возле буфетной стойки спиной к Игорю Семеновичу, и что-то громко говорил двум мужчинам в очках и длинных пальто. Те же старались на него не смотреть. Игорь Семенович поймал себя на забавном ощущении, которого не испытывал с юности. Он усмехнулся этому ощущению. И сама ситуация напомнила ему юность и даже школу. Он вспомнил ту внутреннюю дрожь со звоном в ушах, которая всегда являлась ему перед дракой.

О драке в школе было известно заранее. Обычно, она назревала за несколько дней до. Её готовили. Кто-нибудь говорил: «Игорёк, а ты знаешь, что про тебя Толян сказал?» или «А та знаешь, Толян-то твой портфель опплевал». Драке часто предшествовала короткая стычка или словесная перепалка утром в раздевалке или во время перемены на лестнице. После такого все уже ждали саму драку. Дрались всегда после уроков за углом у дальнего от дороги торца школы. Дрались один на один. Игорь Семенович дрался в школе часто. Он был больше и сильнее своих одноклассников. Вот они и старались столкнуть его с другими школьными здоровяками. Смотреть на драку приходили многие, а знали о ней все.

За пару уроков до драки, о которой уже было известно, та самая дрожь уже приходила, и не давала сосредоточиться на предмете урока. А Игорь Семенович и без того учился не самым лучшим образом. Зато, дрался он не плохо, хотя бывал и бит.

Школьная драка готовилась долго, а проходила всегда очень быстро. За считанные секунды становилось все ясно. В любом случае, в течение минуты кто-то был побежден, а кто-то побеждал. Или драка прекращалась кем-нибудь из учителей, если девчонки разбалтывали, что возле школы будут драться. Тогда все разбегались, а драка переносилась на другой день.

Хуже всего было идти на драку. Игорь Семенович не любил того сердцебиения и дрожи, которые сопровождали его, когда он спускался по школьной лестнице после последнего урока, то есть, когда он шел на драку. Он не боялся, просто сердце колотилось, и что-то звенело в ушах и дрожало внутри. Еще он не любил последние обсуждения условий драки, например, что в этот раз будут драться до первой крови и последние обидные слова, которые необходимы были для начала. Сам он обычно молчал, но старался ударить первым.

Зато ему нравилось то ощущение за секунду до первого удара, когда внутри что-то обрывалось… Что-то происходило, как будто падала невидимая планка. И падение этой планки мгновенно отключало волнение, сердцебиение и боль. В глазах все изменялось, зрение обострялось многократно, и скорость реакции обострялось многократно, и сила прибывала в руках, и не только в руках. И тогда он побеждал быстро и бесспорно. Никакой боевой техники не было ни у него, ни у его противников. Просто, он бил кулаками в лицо, как можно сильнее и быстрее.

Но бывали ситуации, когда эта планка не падала. Почему-то не падала. То ли злости не хватало, то ли волнения было в избытке. И тогда Игорь Семенович бывал бит даже более слабым противником.

В юности на танцах Игорь Семенович продолжал драться. На танцах драки вспыхивали быстро, и планка падала легко и без подготовки. К тому времени навыков драки стало больше, появились даже свои собственные приемы. Хотя все по-прежнему происходило быстро. Либо одерживалась явная победа, либо дерущихся растаскивали под их собственную ругань, страшные угрозы и визг подруг.

Групповые драки в их небольшом городе в ста километрах от Перми случались не часто. Отличались эти драки жестокостью и бессмысленностью. Никакой боевой красоты в них не было, а реальная опасность поножовщины была. Игорь Семенович старался в таких драках не участвовать.

В армии все было иначе. Там либо просто били его, либо просто бил он. А после армии, когда он стал студентом, и поселился в общежитии не в самом спокойном и престижном районе города Перми, драться тоже приходилось. Но у Игоря Семеновича уже появились другие навыки. Навыки ухода от драки. Но если планка падала, то кулаки сами молниеносно сжимались, и…

А десять лет назад он ударил старшего сына. Сын явился домой под утро, и был явно выпивший. Сыну тогда было шестнадцать. Жена и Игорь Семенович не спали, ждали. А он пришел и с порога что-то не то стал говорить, размахивать руками. Планка Игоря Семеновича упала, и он ударил сына ладонью по губам. Ударил сильно, но не ожидал, что настолько сильным получится удар. Сын отлетел к стене, губы его были разбиты в кровь. Игорь Семенович до сих пор не мог забыть ни своего ужаса, ни глаз старшего своего и любимого ребенка, который был уже большой, ростом с отца. Как тогда этот большой парень плакал, хотел убежать из дома, как его удерживала и рыдала жена. Игорь Семенович не мог об этом забыть и боялся, что сын тоже.

Игорь Семенович знал, что каким бы ни был сильным и спортивным юноша, мужик все равно сильнее. Он помнил, как они мальчишками играли с мужиками в футбол. Мальчишки и бегали быстрее, и были шустрее и проворнее, но в мужиках была какая-то твердость и мощь. Их больно было даже пинать, об них можно было разбить пальцы ног. С ними лучше было на бегу не сталкиваться. Они были твердые, закостенелые какие-то… И сильные какой-то другой, чем у мальчишек и юношей, силой.

Игорь Семенович помнил, что когда он вернулся из армии, и был весь налитой здоровьем и молодыми мускулами… он был даже спортивным. Отец его, который не отличался высоким ростом, мускулатурой и большими руками, а был наоборот сухой, жилистый и сутулый. Все равно, отец колол дрова сильнее и выносливее, чем Игорь Семенович. И на первой своей стройке Игорь Семенович убедился, что мужики, даже испитые и на вид совсем немощные, если захотят, могут больше его поднять, и дольше напряженно работать, без отдыха и перекуров. Правда, если захотят.

С тех пор, как Игорь Семенович ударил сына, он больше никого не бил. А если планка падала, а она периодически падала, он принимал быстрые, суровые и не всегда верные решения. Но от таких решений он потом не отказывался, и старался о них не жалеть.

Игорь Семенович подошел к буфету. Пьяный задиристый парень его не заметил.

— Мне вот этого виски, пятьдесят, — сказал Игорь Семенович, и указал пальцем на нужную бутылку. — Больше ничего не надо. Сколько я должен?

Пока буфетчица наливала виски, пока отсчитывала сдачу, Игорь Семенович разглядывал того самого парня, который стоял к нему спиной. Парень был крепкий, лет двадцати пяти, хотя может быть и больше. Возраст по нему было сложно понять.

— В Норильске таких пидарасов сразу гасят, — говорил он негромко и монотонно. Было ясно, что он тут так бубнит уже давно. — Сразу гасят, блядь! Вы же черти конченные. Ну чё смотришь, а?

Два мужчины в очках и пальто пропускали то, что он говорил мимо ушей, только опасливо на него поглядывали. Возможно, они были иностранцы. Все-таки, удивительно было, что его еще не забрали милиционеры, и никто не обратил внимание милиции на поведение этого недоброго парня.

Игорь Семенович получил свой виски и выпил его сразу, не отходя от буфета.