Пятый уровень - Луи Бриньон

— Какие, Метсон?

— Мы кое–что нашли!

— Чёрт, — вырвалось у Боуда, неужели я ошибся? И уже обращаясь к Метсон, он снова спросил:

— Что именно вы нашли? И где вы вообще находитесь?

— В Оксфорде. В Ашмолеанском музее, — последовал ответ.

Услышав слова Метсон, все трое с крайне напряжённым видом привстали с кресел. Боуд вслух выразил то, о чём все подумали.

— Послание?

— Нет. Картина.

— Картина?

Все трое с разочарованным видом опустились в кресла.

— В музее висит картина неизвестного художника, датированная XV веком. Я сделала точную копию картины и выслала вам через дипломатический канал.

— Ну знаете ли, Метсон, в музеях висят картины и более раннего периода. Не понимаю только…

— Вы не дослушали, шеф, — снова раздался слегка взбудораженный голос Метсон, — картина датирована началом XV века. Как нам объяснили работники музея, на картине изображён король Англии Генрих V во время одной из неизвестных истории битв.

— Король Англии? — Боуд никак не мог понять, к чему клонит Метсон, — ну и каким образом он связан с нашими поисками?

— Дело не в короле. На картине изображён ещё один персонаж. Это один из наших старых знакомых.

— Один из наших старых знакомых? На картине XV века? — Боуд даже не скрывал потрясения, которое испытал, услышав эти слова, ты понимаешь, что говоришь, Алисия?

— Понимаю, Джеймс!

— И кто это?

— Кирилл Мандрыга!

ГЛАВА 6

Боуд посмотрел на часы, которые носил на левой руке. Они показывали три часа ночи. Боуд поднялся с кресла и начал прохаживаться, разминая затекшие части тела. Последние 6 часов после получения картины он провёл здесь, в лаборатории ФБР. Вернее, в одном из помещений лаборатории, где, как правило, обрабатывались электронные материалы на специальном оборудовании.

Один из специалистов лаборатории сидел в двух метрах слева от Боуда, за специально оборудованным столом, уставленным разной аппаратурой. Прямо перед ним стояли небольшой монитор от компьютера и специфическая клавиатура, с помощью которых он управлял изображением, появлявшимся на большом экране. Экран был прикреплён к стене, прямо напротив стола. В данный момент на экране были изображены копыта лошади, из–под которых вылетали комья земли.

Боуд почувствовал, что онемение проходит. Вместо него начало появляться чувство голода. Он только сейчас вспомнил, что практически ничего не ел за целый день. Следовало подкрепиться. Хотя можно и позже. Боуд подошёл к креслу, на котором сидел и опёрся двумя руками об спинку.

— Общий вид, пожалуйста!

Просьба Боуда была обращена к оператору. Тот мгновенно выполнил её. На экране появилось изображение картины.

На фоне огромной скалы в смертельной битве сходились два воинства. В левой части картины было изображено рыцарское воинство. Все люди были изображены в доспехах, но без шлемов. Все они сидели на лошадях. На груди рыцарей были выбиты кресты. Такие же кресты были на попонах лошадей. В общем, рыцарское воинство очень походило на воинство крестоносцев, совершавших походы на святую землю в средние века. Возглавлял рыцарство всадник на могучем боевом коне с длинными волосами. Как и остальные, он в правой руке сжимал меч, готовый обрушить его в любое мгновение на приближавшихся врагов. Что разительно отличало предводителя от всех остальных рыцарей — это выражение лица. На лице предводителя отчётливо прослеживалась непоколебимая твёрдость духа, в то время как у остальных рыцарей была заметна безысходность. Словно они заранее знали, что проиграют эту битву.

Правая часть картины была посвящена второму воинству. Их было гораздо больше, чем рыцарей. И своим видом они напоминали языческие кельтские племена, которые существовали несколько тысячелетий назад. Одежда на воинстве была самая разная, включая разного рода лохмотья. Оружие держала лишь часть воинства. Это были разные острые предметы, вилы, топоры. Другая часть наступала, двигалась в бой без оружия. Лица у всего второго воинства были закрыты непонятной чернотой. Лишь у предводителя второго воинства лицо было открыто. На губах играла злорадная ухмылка. Он находился впереди своего воинства и указывал рукой на предводителя рыцарей, словно говоря:

— Он умрёт первым!

И лицо, и фигура предводителя были хорошо знакомы Боуду. Потому что это действительно был тот, которого по–прежнему называли «Кириллом Мандры–гой». Этот карлик становился всеобщим проклятием.

Боуд сел в кресло и задумался. Какая связь между королём Англии и этим карликом? Почему они враждовали? И что именно пытался выразить человек, писавший эту картину. Пока Боуд размышлял на эту тему, дверь позади него отворилась. Сенатор Рендол осторожно положил пакет, который он держал в руке, на пол. Затем сбросил с себя пальто и аккуратно повесил его на вешалку, прикреплённую к стене, справа от двери. Затем он поднял с пола пакет и неслышно подошёл к Боуду, который не замечал всех этих передвижений сенатора.

Сенатор несколько раз кашлянул. Боуд обернулся. Увидев сенатора, он встал.

— Сиди, Джеймс, — сенатор усадил Боуда обратно. Затем, придвинув к креслу Боуда одно из свободных стульев, начал вытаскивать содержимое пакета. По мере того, как из пакета появлялись свёртки, Боуд всё сильнее ощущал голод. Но признаться в этом сенатору…

— Спасибо, но стоило ли утруждать себя.

— Помолчи, Джеймс, — прервал его сенатор, уж кому, но мне–то известно, что с самого приезда ты не заезжал домой. А звонить жене в твоём положении … хм… идея не самая лучшая. Думаю, она будет не очень счастлива, если узнает, что ты находишься столько времени на работе, рядом с домом и даже не соизволил явиться. Моя бы точно установила карантин. Или по меньшей мере ввела бы комендантский час.

Боуд при этих словах легко рассмеялся.

— Моя бы ограничилась внушением!

— Правда? — сенатор был слегка удивлён, и, уже доставая из пакета красиво отделанный термос, пробормотал под нос, удивительно, где обитают такие покладистые женщины?

Сенатор притащил около двух десятков здоровых бутербродов. От них исходил такой запах… Боуд не знал, за какой взяться.

— Здесь бутерброды с ветчиной, курицей. Есть мой фирменный. С сыром, яйцом и свининой. Отличная штука. Я каждое утро их ем, — прокомментировал сенатор содержимое пакетов и, словно спохватившись, добавил: И да, … чуть не забыл. Все приготовил я, собственными руками. А горячий шоколад. в термосе горячий шоколад, — пояснил сенатор, его приготовила моя жена. Она только и умеет, что готовить горячий шоколад. Однако, надо признаться, что делает это на редкость хорошо. Да я совсем заговорил тебя, Джеймс, — сенатор расхохотался над самим собой, я — тут болтаю и не даю тебе поесть. Ну давай… нечего стесняться… подумаешь, сенатор… я в своё время и тяжелым физическим трудом занимался. Приходилось много работать. Так что я знаю цену… вот таким маленьким обедам.

Сенатор ещё что–то говорил, но Боуд не стал более откладывать с едой. Он выбрал один бутерброд и немедленно приступил к ужину, или правильнее будет сказать, к раннему обеду. Пока он заканчивал с первым бутербродом, сенатор налил ему кружку горячего шоколада. После этого сенатор не поленился и налил кружку шоколада оператору, работающему вместе с Боудом. Он также угостил его бутербродом.

Боуду понадобилось четверть часа, чтобы покончить со всеми бутербродами, которые принёс сенатор. Все они оказались на редкость вкусными. О чём и сказал Боуд сенатору. Тот в ответ расплылся в довольной улыбке. Мало кто знал, что превыше всего он ценил похвалу, высказанную в адрес его кулинарных способностей.

Покончив с едой, оба сосредоточились на картине. Сенатор видел её впервые и поэтому задавал Боуду вопросы. Боуд отвечал кратко. Он ещё сам ничего не решил по поводу увиденного. И пока никак не связывал её со своим расследованием. Сенатор слегка морщился, слыша эти слова. Было заметно, что он ожидал большего. Но большего Боуд пока не мог сказать.

— Как только я узнал про картину, то сразу же позвонил профессору Коэл и Парку. Я попросил их немедленно приехать в штаб–квартиру ФБР, — говорил Боуд сенатору, — возможно, они смогут что–то сказать.

— Понятно, профессор Коэл, — отвечал сенатор, она специалист…, а Парк? Чем он сможет помочь?

— Не знаю, не знаю, — сказал в ответ Боуд, — мы должны использовать все возможности для того, чтобы наверняка знать — связана ли эта картина с тем, что сейчас происходит?

— И когда они приедут?

— Я жду их с минуты на минуту. Парк сразу согласился, а профессор Коэл сильно возмущалась вначале, но как только узнала о картине, — Боуд лукаво улыбнулся, — сразу же согласилась. Думаю, к утру они оба будут здесь.