Кто сильнее - Мэхелия Айзекс

– Это моя вина! – неожиданно выпалила Иветт, не в силах больше выносить его близость.

– Нет, – возразил Дик, выпуская ее руку, – моя. – И добавил с горьким раскаянием: – Я не должен был верить в гнусные сплетни, распространяемые моей матерью, но когда человек любит, он слишком уязвим!

Колени Иветт подогнулись.

– Что? – прошептала она, хватаясь за спинку стула, чтобы не упасть.

Дик ринулся к ней.

– Я хочу сказать, что всегда любил и всегда буду любить тебя! Как ты думаешь, почему произошел разрыв между мной и отцом? Он чертовски хорошо знал, что в моей жизни была только одна-единственная женщина. И он сделал все, чтобы ты ушла. Он и мать всегда стояли между нами. – Голубые глаза Дика потемнели от переполнявших его чувств. – Вот почему я здесь, Ив! Это истинная причина. Я понимаю, что должен приложить усилия, чтобы ты поверила мне.

Иветт никогда в жизни не падала в обморок, но сейчас ей казалось, что она близка к этому. Лицо Дика плыло перед ее глазами, и она сомневалась: действительно ли он сказал эти слова или это плод ее воображения?

– Я чувствую себя не очень хорошо, – еле слышно пролепетала она, потирая виски кончиками пальцев.

– О, Ив! – спохватился он, осторожно обнимая ее за талию. – Я веду себя как неотесанный чурбан! Прости, я забыл, что ты нездорова, а ведь Мэдж говорила мне…

– Я не больна, – слабо возражала Иветт, когда Дик, подхватив ее на руки, отнес к софе и осторожно уложил, предварительно положив ей под голову подушку. – Правда, я не больна. Скорее всего, это просто от духоты.

– Или из-за того, что я сказал? Какой же я идиот, кто тянул меня за язык?! – Дик присел рядом с ней. – Но поверь, это правда.

Иветт потихоньку приходила в себя, но то, что Дик, сидя рядом, то и дело касался ее бедра, не давало ей возможности расслабиться. Его близость пугала ее, но вместе с тем томление охватывало все ее существо.

– Я верю, – тихо вздохнув, прошептала Иветт. – Дик, ты бы не мог принести мне воды? Я еще ничего не ела сегодня и чувствую, как подсасывает под ложечкой.

– Как? Ты еще не завтракала? – Дик вскочил и бросился вон из комнаты.

Иветт проводила его взглядом. Чувство ирреальности происходящего охватило ее. А может, все это мне лишь снится? Дика не было минут пять, и Иветт гадала, где он застрял, но вот он появился, и причина задержки сразу стала ясна: Дик решил не ограничиваться стаканом воды, ему потребовалось время сварить кофе и сделать тосты. Иветт не удивилась, что он без труда ориентировался у нее в кухне, ведь Дик жил здесь несколько недель до их свадьбы. О, те незабываемые дивные дни, которые продолжались вплоть до переезда в Олтамахо, в корне изменившего их отношения!

Дик пододвинул ногой низкий кофейный столик поближе к софе и снова сел рядом с Иветт.

– Кофе и тосты, мэм, – шутливо доложил он и обезоруживающе улыбнулся. – Ты можешь сесть?

– Я не инвалид, – сказала Иветт более резко, чем ей хотелось бы.

– Ну и, слава Богу… – Дик все же помог ей сесть и затем пододвинул кружку с кофе. – С молоком, но без сахара. Как видишь, я помню.

Иветт хотела сказать что-то легкомысленное и забавное, чтобы нарушить тревожащую ее интимность обстановки, но запах кофе вызвал у нее тошноту.

– Думаю, сначала мне лучше выпить стакан воды, – с трудом сказала она. – Извини, я на секунду. Мне нужно в ванную.

Когда она вернулась, поднос исчез, а Дик стоял у окна, задумчиво глядя в него. Во всей его позе чувствовалось напряжение. Услышав шаги за спиной, он оглянулся через плечо и печально улыбнулся.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

Иветт ответила не сразу, поскольку не знала, как объяснить Дику, что с ней происходит. Так и не дождавшись ответа на свой вопрос, он пошел прочь, но у самых дверей остановился.

– Прости, ты что-то сказал? – рассеянно спросила Иветт.

– Я много чего наговорил, но повторить хочу лишь самое главное: я люблю тебя.

Иветт хотелось броситься к нему и крепко обнять, Но обиды прошлого мешали ей сделать это.

– Но наша беседа в тот вечер накануне моего отъезда из Олтамахо… Дик поморщился.

– Знаю, я вел себя по-свински. Думаю, из-за того что презирал себя за собственную слабость. Потому что все еще хотел тебя и ничего не мог с этим поделать. И когда ты сказала, что уезжаешь, мне стало нестерпимо больно, вот я и постарался обидеть тебя, как ты обидела меня.

– У тебя получилось.

– Да, я знаю.

– Тогда почему…

– Почему я изменил свое отношение к тебе? Потому что усомнился, что между тобой и Андре что-то было, кроме дружбы.

– Как ты мог поверить в грязные сплетни! – не удержавшись, с горечью выпалила Иветт.

– Прости. Поверь, я собирался признать свою ошибку до того, как мы разошлись… Но ты и слушать ничего не хотела, тебя переполняла ненависть ко мне из-за того, что случилось с Андре.

Иветт тяжело вздохнула.

– Мы оба наделали много ошибок, но в моей душе не было ненависти к тебе. Хотя временами я думала, что ненавижу тебя.

– Жаль, что истина открылась мне слишком поздно. Поверь, мне очень стыдно, что я верил грязной клевете. Том помог мне разобраться во всем, открыл мне глаза.

– Том? – Иветт была удивлена.

– Да. Он ведь слышал твой последний разговор с мамой, ее признание, что она следила за тобой и Андре. И я задумался: не от мамы ли исходят лживые слухи.

Иветт скрипнула зубами.

– Элис никогда не считала их лживыми, – с обидой возразила она. – Твоя мать искренне верила, что я и Андре любовники. Ей так было удобно.

Дику явно было неприятно слышать подобное о собственной матери, но, видимо, Иветт была по-настоящему дорога ему, и он продолжил:

– Я знаю, что ты ответила матери. Том передал мне ваш разговор слово в слово. У меня будто пелена с глаз спала. До меня стало доходить, кто пытается настроить всех против тебя. Мать никогда ничего плохого не говорила мне о тебе прямо, она выбрала другой путь – анонимные письма. Они стали приходить, когда я вернулся из Европы, но мне и в голову не могло прийти, что это ее рук дело, она вела себя так, словно не знала о существовании Андре.

Для Иветт это было новостью.

– Но как ты узнал, что именно Элис писала эти письма?

– После твоего отъезда я поговорил с ней начистоту, она оказалась загнанной в угол и вынуждена была признаться. Но, знаешь ли, она заявила, что делала это ради моего блага.

– Боже мой…

– Выяснилось, что мама отлично знала о похождениях отца и о его отношениях с Анной, однако предпринять что-либо опасалась из боязни потерять мужа и потому глубоко затаила обиду. Потом появилась ты и тоже стала для нее врагом, особенно когда сделала семейную тайну достоянием гласности. Когда ты познакомилась с Андре, мама получила шанс отомстить.