Нарский Шакал (Нарский Шакал - 1) - Джон Марко

- А чтоб он сгорел, этот император! - пророкотал Динадин. - Конечно, ему-то легко. Он не здесь. Он не спит все ночи в грязи, и по нему не ползают всякие кровососы. Знаешь, что я думаю про императора, Ричиус? Он старый ублюдок, который слишком долго делал все что хотел. Я считаю, Арамуру следует подняться против него. Пусть вводит свои легионы! Лучше так, чем жить рабами.

Ричиус осторожно прикоснулся к его руке.

- Динадин, ты хоть послушай, что говоришь!

- Нет! - взорвался юноша, стряхивая его руку. - Перестань обращаться со мной как с идиотом! Боже, как мне это надоело! И мне надоели твои уговоры, Ричиус. Сначала твой отец бросает нас на произвол судьбы, а потом ты говоришь мне, что мы все равно не можем уйти отсюда. Ну а почему это? К черту твоего отца! И император пусть тоже идет к черту. Я хочу домой!

Немногочисленные посетители бара с любопытством смотрели на них. Даже прекрасная трийская проститутка наблюдала за ними. Ричиус в смущении отвернулся, упер локти в стойку и опустил голову.

- Спасибо, что не устроил сцену, - недовольно пробурчал он и закрыл глаза, стараясь справиться с закипающим гневом. - Уже поздно. Почему бы тебе не взять какую-нибудь шлюху и не отправиться в постель?

- Ричиус...

- Прекрати, - отрезал командир. - Мы не будем отступать, и разговору конец. Я больше с тобой об этом не толкую.

Динадин молчал несколько долгих секунд. Ричиус не смотрел на друга, но знал, что тот раздраженно хмурится.

- Ладно, - промолвил наконец Динадин. - Ты тоже идешь?

- Нет. Я хочу побыть здесь еще немного. Попробую что-нибудь разузнать.

Ричиус подождал, пока Динадин пожелал ему спокойной ночи, и лишь тогда снова открыл глаза. Было уже поздно - наверное, далеко за полночь. В глазах у него слегка туманилось, он с трудом подавлял зевоту. Наверху будет тепло и сухо. Он даст хозяину гостиницы денег, чтобы тот раздобыл ему хорошего хлеба и меда на завтрак. А потом, когда поедят, они отправятся обратно в долину.

У Ричиуса неожиданно заныло под ложечкой, и это означало, что ему страшно. Мысль о возвращении в этот ад была столь омерзительна, что рука, державшая стакан, задрожала. Теперь они останутся одни - если не считать тех сил, которые им могут прислать талистанцы. Отец по каким-то непонятным причинам их оставил. Он в тупике: император, коего он не знает, заставляет его сражаться за тайну, о которой ему ничего не известно.

Спустя час зал опустел. В гостинице остались только слишком перебравшие посетители; они вели себя как школьники: глазели на проституток и лапали их.

Ричиус обвел взглядом комнату, выискивая красавицу трийку. Ее там не оказалось. Настроение у него испортилось еще больше. Она была единственным приятным для глаз объектом в этом гнусном заведении, а теперь и она исчезла. Он осушил стакан, вспоминая ее фарфоровую кожу на фоне изумрудного шелка платья. Он уже много месяцев не был с женщиной.

Но тут остановил свои мысли и чертыхнулся. Она - трийка, а он поклялся защищать этих людей!

"Боже, спаси и помоги! Неужели я не лучше Блэквуда Гейла?"

Однако в следующую минуту Ричиус вспомнил слова Динадина. Что бы они ни делали, эта женщина уже стала проституткой. Наверняка сегодня кто-нибудь будет спать с ней. Тогда почему бы это не сделать ему? Он вынес все, что творили с ним в долине. Он голодал, не менял одежду, спал в грязи, пока крысы глодали ему уши... Но он все еще мужчина. Какие бы человеческие свойства Форис ни похитил у него, этого Волку не украсть.

Рядом со стойкой хозяин гостиницы Тендрик вытирал с пола пиво. Ричиус подошел и отнял у него швабру.

- Здесь сегодня была женщина, - ровным голосом произнес он. - Трийка.

- Трийка? А, вы говорите о Дьяне!

- Она - из ваших? - спросил Ричиус.

- Да, - гордо подтвердил толстяк. - Новенькая, но я не сомневаюсь, что она вам понравится.

Ричиус положил ему в ладонь золотую монету.

- Я ее хочу.

Оставшись наконец одна в убогой комнате, Дьяна упала на кровать с тощим матрасом. Она так измучилась, что не могла даже стоять на ногах. У нее не было сил снять платье и проверить, не оказалось ли на нем пятен. Ей хотелось только одного: забыться сном.

"Я это сделала, - сказала она себе, закрывая глаза. - Я прожила этот день".

Но едва-едва. Остальные ее товарки по комнате оказались в других кроватях. Дьяна подняла руку и рассеянно потрогала синяк под глазом. Наверное, именно он уберег ее от приглашений. Насколько гадко он выглядит? Она знала только, что он болит. Целый день в нем пульсировала боль, ножом вонзавшаяся в висок. Даже алчный хозяин гостиницы усомнился, представляет ли она собой какую-то ценность. Дьяна снова закрыла глаза и засмеялась. Как странно, что за сохранность своей девственности ей надо благодарить то нарское животное.

Тишина спальни обволокла девушку, и мысли ее снова вернулись к Фалгеру и остальным спутникам. Наверное, они все еще бредут к этому безрадостному городу. Когда они сюда доберутся, у них разобьется сердце. Здесь они ничего не получат - ни еды, ни свободы, ни проезда в Нар. Если только женщины не захотят себя продавать - в чем Дьяна сомневалась. Возможно, Фалгер уведет их обратно в долину. Он гордый человек и не сможет попрошайничать. Наверное, он скорее умрет, чем присоединится к хору проклятых, который ее встретил.

Дьяна вздохнула. Стоило закрыть глаза, и перед ней вставали те скрюченные фигуры. Она пришла в Экл-Най измученная и голодная, и первые лица, которые она увидела, принадлежали именно им: бездумные, замерзшие и грязные, источенные непогодой и онемевшие от бессилия. И трийцы... Они были в Экл-Нае повсюду: армия беженцев из всех провинций Люсел-Лора. Их привела сюда недостижимая мечта - свобода от гнета дролов. А вместо этого все они и Дьяна тоже - нашли только презрение. У местных нарцев существовали свои проблемы, и до посторонних им просто не было дела. Если не считать стилета, у Дьяны было единственное достояние.

Девушка беспокойно перевернулась и снова оглядела комнату. Она была рада оказаться в ней одна - хотя бы ненадолго. Когда она пришла сюда утром, две женщины, с которыми ее поселили, встретили ее молчаливым презрением. Та, большая... кажется, Карлина, потребовала, чтобы Дьяна взяла себе самый грязный матрас. Похоже, Тендрик ее побаивается. Но разве это не естественно? Карлина - нарка. У нее есть права. У всех женщин Нара есть права - так говорил Дьяне отец. Именно поэтому женщинам в Наре лучше.

"И когда я попаду в Нар, у меня тоже будут права! - гневно подумала она. - Пусть эта волчица побережется!"

Дьяна зарылась лицом в подушку. Сегодня она помечтает о Наре. Возможно, завтра она потеряет то единственное, что у нее осталось, но сегодня она сохранилась и будет думать о лучших временах.