Локки 5. Потомок бога - Евгений Валерьевич Решетов

ректор к самому важному, глядя на пасмурные физиономии смертных, — император призывает вас вступить в ряды героев, которые отправятся уничтожать хаоситов! Ведь мы должны победить их! Обязаны раз и навсегда избавиться от этой скверны на лике нашей планеты. Боги помогут нам! Жрецы обещают всем воинам божественное благословение! Так кто же из вас готов послужить на благо родины⁈ Поднимите руки!

— Лес рук, — иронично сказал я, оглядев кадетов, старательно отводящих взгляды.

Да, столичная академия стражей — это не то место, где обучаются герои.

Внезапно Белова и Огнева чуть ли не одновременно вскинули лапки.

— А вот и первые добровольцы! — радостно выдохнул ректор и посмотрел на меня. — А что же вы, Громов, не поддержите подруг?

— Они просто опередили меня, очень прыткие особы, — весело проговорил я, подняв руку.

А чего? Я всё равно уже понял, что эта война действительно никак не может обойтись без меня. Да и я не могу упустить такой великолепный шанс получить хороший опыт и всякие ценные плюшки.

— Молодец, Громов! — вдруг искренне похвалил меня толстяк ректор и едва не пустился в победный танец, словно я только что согласился прыгнуть в пасть дракону.

Чего это он? А-а-а, понял! Просто он рад, что избавится от меня. С глаз долой, из сердца вон. Ректору больше не придётся терпеть меня в академии. Впрочем, и я рад убраться отсюда, ведь все серьёзные события будут происходить в Пустоши.

— Ну, господа кадеты, кто-то ещё желает? — приподнято выдохнул граф, посмотрев на остальных смертных. — Неужели только кадеты из Стражграда любят нашу родину?

Люди стыдливо опускали головы, но всё же нашлись среди них пятеро человек, всё же поднявших руки.

Ректор сразу же заулыбался и выдал хвалебную речь, закончившуюся словами, что все добровольцы уже завтра утром могут отправляться к Стене. Персонально мы с графиней и баронессой должен вернуться в Стражград, где нас уже и определят в какой-нибудь отряд.

На этом граф и закончил, отпустив нас всех на лекции.

Конкретно у моего потока намечалась физика, однако это занятие, как и предыдущее, оказалось сорвано, но теперь по другой причине. Если в прошлый раз все обсуждали произошедшее в библиотеке, то сейчас кадеты принялись как бы вскользь придумывать веские причины, по которым им никак нельзя отправляться в Пустошь. Ну а лично я снова заслужил восхищённые девичьи взгляды.

— Громов, ты покидаешь эту академию звездой, — уже после лекции сказал мне Пётр Ильич Фрост и крепко пожал руку. — Передавай привет графу Багряному и Евграфу Петровичу Чернову.

— Обязательно передам, — заверил я преподавателя и покинул аудиторию.

Последний раз прошёл по коридорам, забрал документы и вышел во двор академии, где мне на прощание жёлтыми листьями помахали деревья.

М-да, это был интересный опыт, пусть и короткий. Я в этом учебном заведении даже недели не провёл, а уже уезжаю, но всё же получил несколько ярких, запоминающихся эпизодов. Да и в самой столице у меня ещё остались кое-какие дела.

Поймав такси, я отправился в кафе «Приют Семаргла». Оно находилось в центре города на одной из набережных. Такси быстро доставило меня к нему. Я расплатился с шофером, вышел из автомобиля и окинул придирчивым взглядом панорамные окна, на которых белой краской был схематично изображён бородатый мужчина с огромными мышцами. Таким «банкам» и Тор с Гераклом позавидовали бы.

Над дверью висел колокольчик, который и возвестил о моём прибытии, когда я вошёл в заведение, сразу погрузившись в восхитительные ароматы выпечки и крепкого кофе.

Запахи витали среди металлических лат, грубоватых столов и люстры, сделанной под средневековое тележное колесо с оплавленными свечами. Она висела на цепи под потолком. И всё вокруг создавало ощущение, что я попал в средневековую таверну.

К слову, это место пользовалось популярностью. Три четверти столов оказалось занято. И два из них занимали знакомые мне личности. За одним ел кулебяку Семаргл, обсыпав крошками чёрную футболку с надписью «не давши слово — крепись, а давши — держись». А за другим восседал крупный мужчина в потёртом плаще, сшитом из обрезков кожи. Он молча цедил пиво из здоровенной кружки, не поднимая головы, покрытой капюшоном.

— Привет, — приподнято проговорил я, проходя мимо стола Семаргла. — Решил уйти из такси и заняться кафе? И как? Оно больше приносит дохода?

— Такси — для души, — усмехнулся он и обвёл рукой кафе. — Да и это тоже.

Бог принялся стряхивать крошки с футболки, будто специально привлекая моё внимание к надписи.

— Остроумно, — улыбнулся я.

— А я уж думал, что слишком тонко и никто не поймёт.

— Я ещё с улицы всё понял, — иронично проговорил я и уселся за стол к Хродгейру, которым и был здоровяк в плаще. — Ну как? Держишься? Нет желания убить меня? На всякий случай почаще поглядывай на футболку Семаргла и помни, что ты дал слово не трогать меня полгода.

— Я всегда держу своё слово, — прогудел асгардец, сделав долгий глоток из кружки.

Из-под капюшона показались длинные грязно-серые волосы и грубое, будто наспех вырезанное из скалы суровое лицо с повязкой, скрывающей незрячие глаза.

— Вот за это я тебя и ценю. Ну ещё за великолепное чувство стиля. Надо будет тоже такой плащ прикупить.

— Я хочу серьёзно с тобой потолковать, — понизил он голос и перешёл на древний диалект Асгарда, попутно поставив кружку на стол. — Как идут твои дела?

— Всё на мази, — тихо ответил я на том же языке, чтобы Семаргл точно ничего не услышал и не понял. — Но подробностей я тебе рассказать не могу. Связан клятвами по рукам, ногам и огромному члену.

— Хм, — недовольно хмыкнул потомок бога Хеда и забарабанил по столу пальцами с жёлтыми обгрызенными ногтями. — Он тебе доверяет?

— Вполне может быть, — уклончиво ответил я, понимая, что речь идёт об Ивриме, то бишь о Безумном боге.

— Я так полагаю, что пророчество всё же не было ложным? Что-то эдакое ты уже совершил?

— Да я много раз что-то эдакое совершал в своей жизни.

— Локки, не юли, — скрипнул крупными зубами асгардец.

— Я ничего не могу тебе сказать. Клятвы, — напомнил я. — Но ты не переживай, у меня всё под контролем.

— Вот это меня и настораживает, что у тебя всё под контролем, а не у меня, — пасмурно выдал Хродгейр, хлебнул пива и огорошил меня: — Если ты предашь сам знаешь кого или у тебя ничего не выйдет, то я поплачусь за это головой. Только на таких условиях мне удалось договориться сам знаешь с кем, иначе бы он убил тебя, невзирая ни на какие последствия.

— Хель мне в печень, никто